Фрилансер. Битва за будущее (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич - Страница 59

— С оружием? — улыбнулся сеньор Серхио, когда я разорвал связь. — Да кому эти железяки нужны — нападать на них во дворце!

— Понты наше всё! — не согласился я. — Чтоб народ чувствовал причастность к чему-то важному, проникся. Я не стратег, сеньор, я пиарщик, вот и действую по привычке.

— А тут не поспоришь, — не стал развивать тему сеньор. Адриано изо всех сил сдерживался, чтоб не хрюкнуть на такое от смеха. Остальные хранили каменное спокойствие, даже Эдичка, который слишком плохо знал и меня, и тему, чтобы оценить юмор.

Контейнеры принесли. Железяки мы извлекли. Повертели в руках. Что могу сказать… Платы. Обычные платы. Хотя нет, как раз необычные. Атмосфера им не страшна. Не страшны и ударные нагрузки в определённом пределе. Ракета с боеголовкой летит со страшнючими перегрузками, а может вообще залететь из космоса в атмосферу. И до самой земли, до самого поражения, блок должен быть рабочим, чтобы изделие не жахнулось в поверхность, как астероид, а долбануло за сколько-то сот метров от неё, создавая максимальную ударную волну. И вот эти устройства были пробиты снарядом от рельсовки — калибр подходит. Почему не все? Так ведь процесс небыстрый: снять изделие со стеллажа в хранилище, привезти в какое-то специальное место (наверняка существуют такие для какого-нибудь ремонта), раскурочить, вытащить, поставить на место, отвезти изделие на склад. И наверняка есть какие-нибудь протоколы визуального осмотра, согласно которым для чего-то подобного не требуется разрешение «сверху». Что при наличии своих людей в робах механиков-обслуги, делается на раз. Потому так мало изделий повредили. Больше бы времени — больше бы сделали гадости, просто не успели.

— Прикольно! — хмыкнул я, нервно сглатывая. — И сколько блоков повреждено?

— Шестьдесят пять, — ответил один из генералов — Эдуардо, видимо, растерялся и забыл, что говорить типа должен он, но сейчас уже было всё равно. Я его выделил, дальше пусть учится, а у нас время конструктива — не до педагогики. — И все изделия со складов хранения, буду справедлив. Ничто с боевого дежурства испорчено не было, по крайней мере из того, что проверили, а проверили примерно восемьдесят процентов боевых частей на планете.

— Жесть! — Фрейя хотела сказать покруче, но вспомнила, что она глава государства, и ей нельзя.

— Какие именно изделия по типу были выведены из строя? Килотонные? Мегатонные? Стамегатонные? — А это я.

— Разные. — Генерал нахмурился. — Все — боеголовки мегатонного класса, от десяти до полусотни, килотонных нет. Но есть нюанс, который бросается в глаза: выведены из строя все геологические бомбы, стоящие на вооружении.

— Так-так!.. — подалась вперёд Фрейя, глазки её зло засверкали.

Хмм… А для триггеров нужны именно килотонные. Значит тут другой косяк, с другими организаторами — дела не связаны. Но в свете последних разведданных по мятежникам, получается не менее грустная картина, чем атака Союза. А может даже более серьёзная, учитывая спокойствие, с которым предатели раскурочили шестьдесят пять ядерных боеголовок с хранения.

— Сколько их всего? — спросил я военного. — Геологических бомб? На вооружении… Было?

— Я могу разгласить эту информацию? — Генерал посмотрел на Фрейю, скосив краешки глаз в сторону Манзони.

Фрейя посмотрела на меня. Я подумал и кивнул — реликтовое оружие, ни разу не применявшееся в бою в принципе — почему нет? Не такая и большая тайна. Высочество тяжело вздохнула (не любит когда я играюсь неконвенциональными игрушками, а я чем дальше, тем больше ими балуюсь) и дала добро генералу.

— Их тридцать шесть, ваше высочество, ваше превосходительство… — При словах «ваше превосходительство» сеньор посмотрел не на отца Фрейи, а…. Та-дам! На меня! И думал в тот момент о чём угодно, только не о том, как правильно ко мне обратится — он вояка, а не царедворец. И только после, спохватившись, чтоб сгладить, глянул на сеньора Серхио, и, чтобы совсем не подумали чего, дополнительно обозначая, поклонился. Но мы ж не слепые, всё увидели, как было.

«По Фрейду прям. Кто о чём думает — тот так и говорит» - поддакнул мой главный совестливый советник.

«Лишь бы высочество не закусила удила. А то всё испортит, задница монаршья!»

Почему я напрягся? Потому, что рановато мне ещё становиться превосходительством. За такую спешку от главы государства прилетит…

Но неожиданно ситуация разрешилась легко. Фрейя, оценив конфуз, посмотрела на меня, томно-загадочно улыбнулась: «Они спешат, но в целом всё правильно». Да и произнёс это военный, а не политик, а к военным на их оговорки у нас всегда отношение более лояльное… Пока они войны выигрывают, конечно.

Да-да, кто не в курсе, муж принцессы у нас не «высочество» в обращении, а «превосходительство». Ибо в целом в законодательстве в принципе отсутствует термин «принц-консорт» — это сленговое выражение, которым данного сеньора называют в простонародье. Официально он не принц, ибо принцем типа можно только родиться, потому муж королевы — «превосходительство», и это самое крутое титулование после собственно монаршьих титулов. Так обращаются в официальных документах к главам государств с республиканским правлением вроде президента Марцелова, генерального секретаря Срединной Республики или премьера Индии. Типа мы равны им, и выше нас только наследственная монархия. Кстати, потому Гортензия так ценна — она ж принцесса. Хотя её дети уже принцами не будут, но это дети от принцессы, за кого бы она ни вышла. А вот дети Мерседес принцами будут, так как дочка сестры императора, законная, официальная, а не просто признанная. Что? Отец неизвестен? Да пофиг кто её отец, она дочь своей матери, мать не может родить бастарда по определению, и это не обсуждаемо. Хоть бомж с аэрационного колодца её зачал, вообще побоку. Как видите, детям императора-мужчины от фавориток в жизни сложнее, но тут уж так повелось. У нас всё также, просто пока за сто лет на Венере не было монарха-мужчины, потому нет примеров бастардов. И меня только что, по запаре, назвали «превосходительством».

Но генерал продолжал, как и шло далее заседание совета безопасности:

— Геологических бомб всего тридцать шесть, и все лежат в инспектируемом нами запаснике.

— А на вооружении в войсках? Не стоят? — не понял я. — Ни одной?

— А зачем они там, сеньор? — подключился второй генерал. — Это оружие из разряда экзотики. Его создали как сугубо теоретическое. На Земле его применяли, оно доказало относительную эффективность, но то была гражданская война, там был хаос. А так ни одно цивилизованное государство в официальных войнах друг с другом геологические бомбы никогда не использовало. И в нашей военной доктрине их нет. При королеве Верджинии был создан опытный экземпляр, было проведено три испытания, после чего было выпущено семьдесят два боевых изделия, и все они с первого дня лежат в хранилище.

— На всякий случай, — хмыкнул сеньор Серхио.

— Именно. Ваше превосходительство. — А теперь обращение правильное. Сеньору его титулование оставили, ибо вне зависимости от того, в браке он с королевой ли без, его дети — принцы и наследники. Потому да, он — превосходительство. Бернардо Ромеро королеве Катарине ребёнка не заделал, и после развода он просто Бернардо Ромеро, как и второй её муж, Морена. Третий муж, от которого осталась Алисия, моя «тётушка», погиб, потому «превосходительств» у нас на планете больше нет, я буду вторым. А, ну и Сирену так называют, как жену своего мужа. Правильно, нет — не понимаю, но раз все так говорят, и королева не против, значит, наверное, правильно.

— Именно. Ваше превосходительство. Их оттуда ни разу не доставали, ни боевого, ни учебного применения не было. Двадцать лет назад половина изделий была утилизирована по программе секвестирования военных расходов, осталось тридцать шесть, которые всё также лежат на складе.

— И именно их раскурочили в первую очередь? — хрустнул костяшками я, переглянувшись с Фрейей.

— Да, сеньор.

— Объект «Восемьдесят один»? — улыбнулся вдруг Адриано. Единственный здесь, из-за которого я сам не произносил вслух эту цифру.