Дочь друга. Ненужные чувства (СИ) - Черно Адалин - Страница 39

Только вот расстраиваться незачем. Я понимаю это, когда вижу больше тысячи уведомлений. Если захочу, то и за весь день их все не прочитаю, поэтому смахиваю все за один раз и захожу в социальную сеть. Моя страница полна просмотров и уведомлений. Более того, подписчиков прибавилось. Пока я спала, пришло целых десять тысяч. И мое видео набрало сотни тысяч просмотров. Всего за одну ночь?

Я ошарашенно смотрю на экран, не в силах поверить. Неужели те громкие слова, брошенные Орлову, были правдой, и ко мне пришли не потому, что я опубликовала свою статью под его лейблом, а потому что я талантлива?

Просматриваю комментарии. Читаю слова поддержки, и внутри разливается тепло. Вспоминаю, что обещала бабушке выйти, и быстро набрасываю на плечи халат. Правда, не успеваю и шагу сделать в направлении двери, как телефон оживает звонком.

Папа.

Сердце пропускает удар.

Руки нервно потряхивает. Он точно читал, я уверена! И, наверное, злится, потому что требовал от меня тишины. Никаких статей, никаких разоблачений. Я должна была затаиться и молча ждать, когда меня позовут на допрос, но время стремительно летело, а меня никто не звал. Сколько можно сидеть? Вот-вот будет слушание по делу Кирилла. Как я могу не выпустить статью? Ведь она может оправдать его прошлые поступки, прошлые дела, в которых его обвиняли. Суд ведь будет по ним, по возобновленным делам, а не по убийству тех двух парней, хотя и по ним, наверное, тоже. Папа мало что мне рассказывает.

Ответив на звонок, закрываю веки, но все, что слышу в трубку — тяжелое дыхание.

— Приезжай, Катя, — со вздохом говорит отец. — Напишешь мне время и станцию, я тебя встречу.

— Меня вызывают на допрос?

— Нет, ты просто понадобишься здесь.

— Тебе?

— Просто приезжай.

И ни слова о статье! Отец кладет трубку, а я хмурюсь, не понимая, что ему могло понадобиться. Вспомнив в очередной раз, что меня ждет бабушка, выхожу на кухню, на ходу пытаясь придумать причину отъезда. В последнее время ее часто подводит здоровье, так что я не хочу давать ей очередной повод понервничать.

— Вот, — бабушка пододвигает ко мне блинчики, ставит рядом баночку варенья.

Я как раз собираюсь есть, когда в нос ударяет запах жареного лука. Видимо, вместе с завтраком бабушка решила приготовить и обед. К горлу тут же подкатывает тошнота, и я едва успеваю сбежать в туалет, склониться над унитазом. Когда рвотные позывы проходят, и я перестаю выплевывать свой желудок, поднимаюсь на ноги и умываюсь, глядя в зеркало глазами, полными слез.

Когда выхожу, тщательно при этом вытерев лицо, застаю бабушку перед дверью. Она стоит, уперев руки в бока, и смотрит на меня недовольно.

— Я чего-то не знаю?

— О чем ты?

— Я, Катерина, отпустила тебя в столицу под личную ответственность, а ты… ребенка привезла?

— Чего? — спрашиваю, выпучив глаза. — Какого такого ребенка?

— Обычного. Ты вон как погналась, почувствовав запах лука. И бледная, как поганка. Что было, признавайся. И кто? Мажор столичный? Знаем мы таких, плавали.

— Бабушка, — отмахиваюсь, — я перенервничала из-за папы. Он… снова меня зовет к себе. Вот и…

— К себе зовет? И зачем это?

Бабушка переключается, а я выдыхаю, понимая, что с темы беременности она съехала.

Я узнала о том, что ношу ребенка, неделю назад. Когда не пришли месячные и начались странные реакции на продукты по типу той, которая только что возникла на лук. Отрицая несколько дней, я все-таки купила тест и увидела на нем две полоски. От теста потом благополучно избавилась, конечно, только вот от эмбриона, что с каждым днем все больше рос и походил на ребенка, я уже избавиться не могла.

— Не знаю, позвонил только и сказал, что нужно приехать как можно скорее. Я не знаю, что стряслось, и поэтому разнервничалась. Непонятно ведь, в чем дело.

Бабушка согласно кивает, но все равно пристально меня рассматривает. Не верит, что, в общем-то, и неудивительно, учитывая то, что врунишка из меня так себе.

— У меня внутри все скручивает от волнения, поэтому и кусок в горло не лезет, — вру бабушке, потому что вернуться на кухню, где разносится запах лука, я точно не смогу. — Но я не хотела тебя обижать, вот и пришла есть.

Кажется, бабушка верит. По крайней мере, не пытается больше расспросить меня о моем возможном падении.

Я быстро иду собираться, игнорируя голод, который проснулся во мне сразу после посещения ванной. И все же на кухню я не вернусь! Куплю что-нибудь по дороге.

На сборы уходит около пятнадцати минут. Электрички до столицы у нас ходят не очень часто, но ближайшая будет через час, и я как раз на нее успеваю.

— Вот, — бабушка перехватывает меня у порога. — Блинчиков тебе положила, может, успокоишься и поешь.

Она, кажется, окончательно успокоилась и больше не спрашивает о беременности, хотя рано или поздно мне все равно придется обо всем рассказать. Как иначе? Я не собираюсь избавляться от ребенка, прекрасно помня, к чему это привело мою знакомую. Марина забеременела от парня на несколько лет старше, но он от ребенка отказался и почти насильно вынудил ее избавиться от него. Как итог — у нее больше не может быть детей. Да и сама Марина… теперь она больше похожа на некое подобие себя прежней — яркой и интересной.

— Отзвонись, как приедешь, — слышу от бабушки вслед.

— Обязательно, — машу ей на прощание.

С собой я взяла немного вещей, хотя не знаю, на сколько еду. На неделю или две, а может, и вообще на день. Папа больше не звонит и на мои звонки тоже не отвечает. Посадка на автобус начинается за полчаса до отправления. Я предъявляю билет и захожу в салон, осматриваясь по сторонам. Интересно, кто-то из присутствующих читал мою статью? Но судя по их реакции на меня, нет. Впрочем, такая популярность никогда не входила в мои планы.

Устроившись поудобнее, отворачиваюсь к окну, чтобы наблюдать за мелькающими мимо пейзажами, когда рядом на сиденье кто-то приземляется. Вынужденно отворачиваюсь от окна и смотрю на свою попутчицу. Ею оказывается девочка. Молодая и, кажется, заплаканная.

— Здравствуйте, — проговаривает едва различимо и, запихнув свою небольшую сумку на верхнюю полку, садится рядом.

Мне хочется с ней поговорить, но я никак не могу найти точек соприкосновения, хотя она кажется немногим старше меня.

Наконец автобус трогается. Устроившись поудобнее, собираюсь отвернуться к окну, когда моя спутница представляется:

— Я Таисия. А вы?

— А я Катя. И можно на “ты”.

— Правда? Отлично. Ты прости, если я отвлекаю, просто меня укачивает, а с попутчиком как-то легче.

— Ничего. Я не против поговорить.

Тая улыбается, правда, как мне кажется, немного грустно.

— Ты не здешняя? — спрашиваю у нее.

— Так заметно?

— Нет, просто… я многих студентов знаю, да и молодежь в основном сейчас ведет социальные сети, тебя не встречала, поэтому.

— Я приезжала сюда к… отцу.

— В гости?

— Типа того.

— И что? Удачно погостила? — спрашиваю с улыбкой, представляя свою скорую встречу с отцом. Я уже успела соскучиться, даже несмотря на то что он не особо-то и доволен мной.

— Он даже не открыл мне дверь, — как-то невесело произносит Таисия.

— То есть как это?! — спрашиваю удивленно.

Осознаю, что лезу не в свое дело, и тушуюсь.

— Можешь не отвечать, я просто…

— Нет, все в порядке. Просто папа… не знал обо мне. Точнее, знал, что мама была беременна, но был уверен, что она сделала аборт. А тут я. Спустя столько времени. У него другая семья, два сына. Я лишняя.

— Ох… Ты наверняка мечтала об отце все время?

— Да нет. Я бы и не поехала, просто кроме него мне некому помочь, а теперь… В общем, не бери в голову. Ты же здесь живешь? Расскажи о городе, а то я толком даже посмотреть его не смогла.

— Да, я отсюда. Прожила тут всю жизнь.

— А в столицу почему едешь?

— К папе.

— Надеюсь, не как я.

— Нет. Мой папа меня ждет, — тут же закусываю губу, поняв, что сморозила глупость.