Заплати за любовь - Ромеро Екатерина - Страница 2

Так, Нюта, это все не по-настоящему, этого просто не может быть! Не так, не со мной, не здесь и не с этим огромным бугаем, которого я впервые в жизни вижу.

Паника как снежный ком таится где-то в горле, разрывает грудь. Я не чувствую вкуса этого первого поцелуя. Один только ужас вперемешку со вкусом алкоголя и запахом его парфюма. Мед и горький шоколад – мой чертов мозг это улавливает, но осознать я не успеваю, нравится мне или нет.

Кажется, я пищу до разрыва связок, но никто не слышит и не придет. Мы здесь одни, и он в тысячу раз сильнее, а дальше начинается какой-то ад, потому что Викинг с легкостью зажимает меня собой одной рукой и стягивает блейзер через голову, а я, испугавшись его голого торса, со всей дури царапаю его по шее, лицу, по груди, и это становится моей ошибкой.

– Сука ты, как и все бабы!

Викинг заводит обе мои руки над головой и с легкостью стягивает с меня штаны, а после я слышу треск трусиков и чувствую, как он широко разводит в стороны мои бедра, вклиниваясь между ними.

Когда его огромная ладонь накрывает мою промежность, касаясь сухих складочек, становится жутко. Боже, он меня здесь убьет, я не выживу.

– Нет! Не надо, пожалуйста! Не-ет!

Не узнаю свой голос, какой-то чужой, и все кажется ненастоящим. В моей обычной студенческой жизни такого быть не может. У меня пары и занятия, скоро важная контрольная, и я готовилась, я…

Начинаю плакать, как только замечаю, как он расстегивает ремень. Зажмуриваюсь, не хочу видеть и вскоре чувствую, как он ложится на меня теперь обнаженным. Полностью.

– Умоляю! У меня еще никого не было! Не надо, я… я не хочу!

То, что я не хочу, его не интересует, и, кажется, он меня вообще не слышит. Подстроив меня под себя, Викинг вклинивается между моих ног, впивается укусом мне в шею, и вскоре меня просто выгибает от адской жгущей боли между ног.

– А-а-ай!

Кажется, он убил меня или все еще убивает. Толкается снова, еще, еще раз, а я пищу. Жжет, так больно, что от слез я ничего не вижу. Только чувствую, как Викинг все же до упора проткнул меня огромным и твердым членом. Так глубоко, что дышать невозможно и сердце таранит ребра на бешеной скорости до крови.

– Блядь, ты тугая.

Да, потому что я девственница. Была, а теперь чувствую только, как Викинг остановился, словно бы поняв это, и мы встречаемся взглядами. Я вижу его драконьи глаза. Самые яркие, красивые и жуткие во всем мире, зеленые.

Мужчина наклоняется и касается носом моего носа, я больше не кричу. Не могу просто, изо рта какие-то всхлипы вырываются, и я не чувствую рук от его болезненного захвата, я плакать даже больше не могу, а после он снова начинает двигаться.

Я не знаю уже, как мне. Чувствую только, как он входит в меня, поршнем таранит, не жалея, а я бьюсь об изголовье кровати и молюсь поскорее сдохнуть.

Он очень тяжелый, крупный, и клянусь, у меня болит все, огнем обжигает, щиплет. Руки не двигаются, Викинг держит их намертво, особенно правую руку. Она уже онемела, и я даже не сопротивляюсь, от шока будто впала в тихую истерику и молчу.

Не знаю, сколько это длится, этот дьявол с глазами дракона подмял меня под себя, зажал, как мотылька, и быстро двигает бедрами. Я только и могу, что изредка хватать ртом воздух, тихо стонать от боли в растертой промежности, а в конце, крепче прижавшись ко мне, он рычит, замирает.Ног не чувствую, а внизу живота и промежности, кажется, все уже залило кровью, и он не предохраняется. Боже, он не использует презерватив.

Я же не знаю, что делать. Не двигаюсь, а после вижу, как Викинг вынимает член из меня и тут же поворачивается на бок. Уже через секунду я слышу, что этот дьявол уснул. Просто взял и уснул, отключился в пьяном угаре.

С трудом поднимаюсь и встаю на ноги. Все жутко кружится и качается, но я не плачу. Вроде как я даже успокоилась, мне почему-то резко захотелось спать.

Никак не могу сложить мысли в кучу. Все, что получается, – схватить разорванную кофточку и выползти из этой комнаты. Штаны мои остались под тем зверем, а трогать его я больше не хочу.

В доме все еще орет музыка, и я смотрю на свои голые ноги и понимаю, что не могу в таком виде спуститься. Они добьют меня, на куски растерзают, и мне нужно помыться.

Да, я хочу… хочу смыть это с себя. Я толкаю соседнюю дверь и попадаю в ванную, совмещенную с туалетом. Здесь стоит большое зеркало, и я останавливаюсь напротив него.

На меня смотрит дрожащая я с заплаканными глазами. Красные искусанные губы, на шее следы от засосов, на запястьях синеющие пятна от его захвата. Волосы взъерошены, грудь порозовевшая тоже с отметинами от его пальцев, и я выгляжу так, будто меня сбил грузовик.

Опускаю взгляд ниже. Я голая, босая, промежность огнем горит, на бедрах мазки крови, и почему-то сразу все кружится.

В глазах темнеет, тошнота подкатывает к горлу, и я падаю на холодный кафель, на этот раз отключаясь полностью.

Глава 3

– Вадим, вставай!

Кто-то тормошит меня по плечу, но голова раскалывается, сильнее обхватываю руками подушку.

– Уйди.

– Вадим, мать твою, вставай, у нас пиздец!

– Пашка, отъебись, дай поспать в свой единственный выходной!

– Поспали уже, у нас труп в ванной, ты слышишь?! Жмур! Что делать, ментов вызывать первых?

Открываю глаза, предо мной Грач стоит, бледный как стена.

– Какой еще жмур, ты двинулся? Блядь, что за шнягу мы пили вчера… Это Ярдан притащил, я его кончу за ту водку. Паленка, сто пудов.

Сажусь на кровати. Все слегка кружится, и нет, мне это не приснилось. Пашка стоит напротив, и я быстро одеваюсь, видя, что он напуган, а это бывает редко.

– Вадим, что делать? Я зашел душ принять, а там она! На полу лежит. Не двигается.

– Так, стоп! Еще раз повтори, что ты только что сказал, только без нервов.

– Все ночью свалили, а я вырубился. Утром замело, свет на хрен вырубило, нет до сих пор. Мой будильник не сработал, я решил тут побыть, пока дороги не расчистят, зашел в ванную, а там она! Шлюха эта мертвая!

Кажется, только сейчас прихожу в себя. Доброе утро, епт. Ничего не скажешь.

–Твою мать, Паша! Скажи, что ты шутишь, какая, на хрен, шлюха, откуда?!

– Ты, блядь, бухой до сих пор или что? Суворов! Уши прополощи, я девок вчера вызвал, но приехала только одна и сейчас она там лежит! Ты че с ней сделал, зверюга? Я к тебе ее отвел! Ты не помнишь?

– Я… я не знаю. Вроде какая-то девка была, но она ушла потом. Или нет.

Быстро поднимаюсь и выхожу в коридор. Утро интереснее некуда, потому что я не помню, сколько вчера со злости выжрал, и, главное, никакой шлюхи я тоже не помню.

Распахиваю дверь ванной и застываю на месте. На полу, свернувшись клубочком, лежит девочка. Голая абсолютно.

Ноги под себя поджала, темно-каштановые волосы спадают на плечи, закрывая лицо. И белая она, точно как труп.

Грач сзади мельтешит, а я не вкуриваю. Я, блядь, реально не понимаю, кто это такая. Да, вроде же были бабы вчера, но все свои поздравлять приехали, а потом еще одна приперлась позже. Нет? Или да?

Худенькая, маленькая, кожа полупрозрачная. Что с ней такое… передоз? Нет вроде, но ее бедра в крови. Какого хрена?

– Пашка, дай полотенце.

Приседаю на корточки рядом с этой Белоснежкой и отодвигаю волосы от лица. Твою ж налево. Совсем девочка, молодая, даже слишком. Лицо кукольное, губы бантиком, ресницы длиннющие, маленький курносый нос. Кожа бледная, и на ней отчетливо прослеживаются красные пятна. От рук. Синяки.

– Эй…

Как только касаюсь тыльной стороной ладони ее щеки, девочка глаза распахивает, и я встречаюсь с ней взглядом. Глазища огромные, темные, точно аметисты блестящие. Фиалковые.

–А-а-а-а! А-а-а-а! – вскрикивает так, что мороз идет по коже, руками махать начинает, забивается к стене. А голос хриплый, сорванный словно, и так смотрит на меня, словно чудовище какое увидала.

– Тихо, спокойно.