Непокорная для тирана (СИ) - Лэнг Лили - Страница 22

— А ты уже знаешь, что загадаешь? — опять отвлекаю и плюхаюсь на диван.

— Да, — кивает с коварной улыбкой.

— Ты слишком предсказуемый, знаешь?

— Чего вдруг? — хмыкает и выпрямляется. Брови сводит на переносице, пытается запугать грозным взглядом.

— Потому что у тебя на лице написано, что твое желание связано с сексом. Предупреждаю: в этом доме я с тобой спать не буду!

— Не страшно. Тут за домом конюшня есть, — явно издевается мужчина.

— Валиев! — возмущённо рявкаю и вздрагиваю от скрипа открывшейся двери.

Саид резко вскидывает голову и смотрит на зашедшего. Я же на настенные старинные часы. Перевожу взгляд на мужчину, и мы синхронно улыбаемся.

— Ты проиграл!

— Ты проиграла!

Очень тихо, почти шёпотом произносим одновременно. Разворачиваюсь и губы поджимаю. Потому что на пороге мнётся Жасмин.

— Проходи, закрывай дверь, — довольно мягко зовёт Саид.

Девушка, не поднимая головы, очень медленно проходит вглубь комнаты. Останавливается возле стола, короткими ногтями корябает столешницу. Ну прям школьница в кабинете директора.

— Я слушаю тебя, Жасмин, — и опять этот спокойно-снисходительный тон.

Фыркаю раздражённо. Почему Валиев только на меня орёт как потерпевший? Лучше бы эту один разок обматерил, показал свою тиранисто-деспотичную сторону.

— Я не хотела этого делать! — выпаливает девчонка, поднимая голову. — Когда вы уехали, я пошла к тёте Саре. И рассказала, что видела.

— Что ты видела? — хмурится Саид.

Жасмин красными пятнами покрывается и на меня смотрит.

— Наш поцелуй в коридоре? — спрашиваю, закатывая глаза. Часто-часто кивает невинный цветочек. Тоже мне, разврат и содомия! Хорошо, что с нами в машину не села.

— Так и что дальше? — отвлекает на себя Валиев.

— Я была очень расстроена и взволнована, но тётя Сара уверяла, что вы расстанетесь. Нужно только помочь. Она уговорила меня подложить в оставшийся чемодан драгоценности. Я не хотела!

Жасмин громко всхлипывает и, подогнув под себя ноги, садится прямо на ковёр. Плачет с каким-то нечеловеческим воем. Мне аж страшно становится.

Валиев смотрит на меня и мимикой приказывает успокоить её. Нормально? Мне успокаивать ту, что подставила? Сама глазами в него стреляю. Пусть со своей невестой сам возится!

— Не плачь, Жасмин, и встань! — раздражённо требует этот бездушный мужчина.

Я, наверное, в прошлой жизни очень сильно согрешила, раз в этой жизни мне судьба подкидывает вот такие задачки. Со вздохом поднявшись, сажусь возле девушки и обнимаю.

Цветочек малолетний вцепляется в предплечье, ещё горше плачет, икает и всхлипывает.

— Ну, тише. Никто тебя камнями не закидает. Отрубать конечности не будет. Даже волосы не вырвут, — поглаживаю по голове, пытаясь утешить ребенка.

— А ты планировала кому-то что-то отрезать? — над нами нависает Валиев.

— Только тебе, — шикаю, чтобы тут не отвлекал. Жасмин громко всхлипывает, теснее вжимаясь в грудь, и продолжает плакать. — Тут бы радоваться, домой к семье вернёшься. Чужим тёткам прислуживать не будешь. А Валиев тебя точно не обидит. Он только на меня рычит.

— Мне нельзя домой!

Девушка переходит на какой-то совершенно новый вид истерики. Бормочет на незнакомом языке. За меня крепко держится и широко распахнутыми глазами, полными слёз, смотрит на Саида. Мужчина с каждой секундой челюсть сильнее сжимает, брови хмурит и выглядит устрашающе. Он же не собирается её бить? Притягиваю ещё ближе к груди, стараясь закрыть от гнева Валиевского.

— Что она говорит? — спрашиваю, к себе привлекая.

— Говорит, что моя мама заставила её и пообещала испортить жизнь. И лучше смерть, чем вернуться домой. Старший брат обещал ноги переломать, если она семью опозорит. А отец — отдать замуж за своего партнёра.

— Охренеть родственники! Какое счастье, что у меня их нет, — невесело усмехаюсь, поражаясь нравам.

— Ты о своём брате не забыла? — кое-кто в очередной раз тычет носом в нашу сделку. Гад!

— Так, ладно. Ну, выйдешь замуж за партнёра, неужели он хуже Саида? — возвращаюсь к теме насущной и натыкаюсь на гневный взгляд одного тирана.

— Он старый! — огрызается девушка. Ну хоть плакать перестаёт.

— То есть Валиев не старый? — недоумеваю логике. В отцы ведь годится!

— Кристина! — рычит мужчина, пугая ребенка.

— Я лучше умру… Умру… Умру! — впадает в крайность Жасмин. Выпустив меня, качается из стороны в сторону и повторяет одно слово.

Пересаживаюсь на диван и недоуменно смотрю на застывшего над ней мужчину. Одно дело, когда человек плачет, а тут… Что делать? Водой окатить? Пощёчину дать? Вроде в каком-то фильме видела, так в чувства приводят.

Валиев отходит к серванту, откупоривает виски, наливает в стакан. Закатываю глаза, нашёл время пить. Только хочу попросить и мне плеснуть, но мужчина подходит к Жасмин, садится на корточки и, придержав за подбородок, заставляет выпить. Вот он. Тот самый развратитель малолеток! Научит топить горе в бутылке и сопьётся ребенок.

Девушка давится, кашляет, хрипит, сипит. Но благо перестаёт бубнить и качаться. Дышит тяжело и смотрит на нас более осмысленным взглядом.

— Простите, — выдает глухо и, поднявшись, в струнку вытягивается. — Я уйду немедленно.

— Я отвезу и поговорю с родителями. Наш разговор останется в этой комнате.

— Вы не знаете моего брата, — тихо и обреченно выдыхает девушка, роняя голову на раскрытые ладони.

— Знаю я его прекрасно, — цедит сквозь зубы Саид. — Лично с ним поговорю, не посмеет тебя тронуть.

— Уверен? Ты ведь никогда не узнаешь, что происходит за закрытыми дверьми чужого дома, — хмыкаю и нарываюсь на очередной тяжёлый пронизывающий взгляд. Поджимаю губы, вот что я сказала такого? И да, мне жалко девчонку. Вот такая я дура.

— Просто отпустите, я уеду из города, — Жасмин поднимает глаза и с мольбой смотрит на меня.

— Может, придумаешь альтернативный выход из положения? — спрашиваю, прекрасно понимая, что сама тут на птичьих правах и вряд ли повлияю на решение мужчины.

— Ты ей волосы собиралась вырывать, теперь защищаешь? — рычит Саид, потеряв терпение. — Я всё сказал! Иди собирай вещи!

Жасмин пулей вылетает. И вот я что-то не уверена, что всё закончится мирно. Перевожу взгляд на мужчину. Он, словно зверь в клетке, ходит из угла в угол. Злится.

— Почему ты не хочешь её отпустить? — спрашиваю тихо.

— Потому что я несу за неё ответственность. Если она сбежит, её отец придёт спрашивать с меня!

— Но ведь эту сделку заключил не ты, а твой папаша.

— Это уже не важно. Сейчас я главный в доме, и спрос с меня. Родители били, обижали тебя? Поэтому ты оказалась в детском доме? — меняет тему и, подойдя ближе, нависает.

— Опять ты об этом! — раздражаюсь я и пытаюсь встать, но он, выставив руки по обе стороны от меня, запирает. — Сколько можно, Саид!

— Ты слишком много знаешь о домашнем насилии, куколка.

— У меня были замечательные родители. Папа умер в пожаре, мама от болезни. Другие родственники отказались забирать к себе, и нас с Кириллом отправили в детский дом. Мы закончили копаться в моём прошлом? — чеканю холодно, скрещивая руки на груди.

— Нет, не закончили. Ты проиграла мне желание. И я хочу знать, кто тебя бил! — не отстаёт упёртый мужчина.

— Жасмин зашла позже оговоренного тобой времени на целых три минуты. Это ты проиграл мне желание. И я хочу аннулировать наш договор! Всё кончено, Валиев! — тоже не собираюсь тут ему душу раскрывать.

Глава 21

Кристина

— Хочешь аннулировать сделку? — с прищуром переспрашивает Саид, а в тёмных глазах бушует яростная бюря.

Он таким бешеным был в номере, когда атомным ледоколом шёл на меня. И я сжималась, готовясь к удару. К гневу.

Сглатываю и киваю. Упрямо губы поджимаю. Жду. Правда, не знаю чего. Что он откажет или согласится. И не знаю, какой ответ меня устроит.

— Хорошо. Если ты расскажешь то, что скрываешь, я забуду о нашем договоре и о деньгах.