Лоис любит дракона (СИ) - Комарова Марина - Страница 8

— Дурында, — беззлобно шиплю я, но потом замираю, когда вижу, что пельмешек поднесен к моим губам.

Проклятый Ангард. Скулы вспыхивают от смущения. Но уже, конечно, не до хохочущей сестры.

Ничего не остается, как сначала фыркнуть, а потом всё же взять пельмешек с вилки и агрессивно прожевать. После чего приняться за ужин, демонстративно игнорируя все попытки Лутанны подколоть.

Еда нереально вкусная. Я понимаю, что с удовольствием попробовала бы всё из маленького, немного потертого меню. Но в таком случае просто выкачусь отсюда колобком, что не лучший вариант.

За окнами начинают расцветать зеленые и красные всполохи фейерверка.

— Рейрин! Рейрин! Смотри, как красиво! Пошли же! – Лутанна вскакивает и тянет своего супруга за рукав.

Они выходят первыми, я и Ангард следом. В какой-то момент мы оказываемся окружены стекающимися со всех улочек города людьми, которые тоже любуются фейерверком.

Я смотрю на огоньки, которые взрываются, раскрашивая небо в золотой и изумрудный, ярко-алый и безумно-синий цвета. Внутри всё замирает от восторга, на краю сознания что-то звенит по-детски искренне и радостно.

Руки Ангарда лежат у меня на плечах, его грудь прижимается к моей спине, согревая и укрывая от прохладного позднего вечера. Лёгкий мороз едва заметно покусывает нос и щеки.

И именно в этот момент я осознаю, что получила второй шанс. Сердце начинает стучать быстрее. Я чуть поворачиваю голову, глядя на Ангарда. Он через несколько секунд чувствует мой взгляд и пытается что-то спросить. Но не успевает, потому что я прижимаюсь к его губам.

Ангард всего лишь на миг замирает, но потом отвечает. Жарко, настойчиво и невероятно нежно. И я всё еще чувствую ночной мороз, горную свежесть и легкий аромат сандала.

Хлопки фейерверков не останавливаются, вокруг шумит-смеется человеческо-драконье море, но мне это совершенно неважно. Я обнимаю ладонью щеку Ангарда и целую его, позабыв обо всем на свете. Сейчас есть только обжигающие губы, пальцы в волосах и огонь в груди, который разгорается всё ярче и ярче, готовый рассеять тьму вокруг.

Мы целуемся, не обращая ни на кого внимания. Потому что сейчас нет ничего важнее человека рядом.

— Лоис, — шепчет Ангард прямо в губы, и это кажется самым ласковым словом на свете.

И ничего больше говорить не надо. Первые секунды тишины после него кажутся священными. Пусть она и сразу нарушается чьим-то хохотом.

— Ты…

— В нашу гостиницу, — выдыхаю я. – Сейчас.

Мы не помним, как добираемся. Во всяком случае, точно не видим ничего вокруг. Я не подозревала, что можно смотреть только на человека рядом. Точнее, дракона. Точнее… Ой, неважно. Чудом я ни разу не спотыкаюсь, хотя имею все шансы.

Едва закрывается дверь номера, как Ангард прижимает меня к стене и впивается в губы. У меня получается только прерывисто выдохнуть, попытка что-то сказать тонет в жадном поцелуе, от которого вышибает воздух из лёгких.

Остается только вцепиться в плечи Ангарда и отвечать со всем жаром, на который способна. Я даже не подозревала, что кого-то буду целовать так, словно ждала целую жизнь.

Это совсем не похоже на то, что было на улице. Сейчас Ангард как будто сорвался с цепи. Я хрипло выдыхаю, стон летит прямо в его губы. И лишь тогда мы отрываемся друг от друга. Глаза напротив настолько темны, что в них можно пропасть.

Я провожу языком по губам, и Ангард неотрывно на них смотрит. От этого внутри всё вспыхивает огнем, скручивается в тугой узел.

— Нам надо в душ, — сипло говорю я, понимая, что если сейчас мы не расцепимся, то, скорее всего, до спальни не дойдём.

Но какая-то здравая часть разума подсказывает, что крохотный коридорчик – не лучшее место для секса.

Ангард словно берет себя в руки, делает шаг назад, кивает.

— Хорошо. Пошли.

Я хлопаю ресницами. Он на это не рассчитывал. Желание однозначно и понятно, но это… Нет, смущение, только не снова!

— Ты первый, — выпаливаю я и подталкиваю Ангарда к ванной.

Тот на удивление не спорит, но при этом тихонько смеется. Справляется быстро. Поэтому я влетаю следом как ошпаренная, стараясь не думать, что на Ангарде, кроме полотенца на бёдрах, нет ничего. Проклятые драконы! С ними решительно невозможно иметь никаких дел!

Вода то обжигает, то несносно холодит. Я вдруг понимаю, что нервничаю, как подросток перед первым разом. Да, Ангард – мой муж… То есть… не мой, а той Лоис Лузард, голос которой я слышала в храме.

И, наверное, надо бы остановиться. Понять, что это не моё место, но что-то будто управляет моей волей и само ведет в спальню, туда, где меня ждёт Ангард.

Я замираю на несколько секунд, глядя на него. Если в мире есть совершенство, то оно сейчас передо мной. Ангард сложён, как бог. Что там были за древние легенды о бессмертных драконах? Кажется, сейчас один из них просто стоит в нескольких шагах. Пусть и смертный.

Мне не дают сомневаться, потому что тут же притягивают и целуют. Нежнее, чем в коридоре, но при этом словно утверждая на меня своё право.

Моя. Только моя.

Голова немного идёт кругом. Кто бы мог подумать, что от одних лишь поцелуев станут подгибаться колени? Кровать внезапно и подло оказывается так близко, что ударяет по ногам, и я падаю на постель.

Коротко, рвано выдыхаю и замираю, снова с головой падая в глаза Ангарда. Почему он так смотрит? Так, будто не видел ничего прекраснее в своей жизни.

Меня бросает в жар. Хочется закрыть глаза и в то же время не отводить взгляда.

— Что? – наконец-то получается прошептать, немного приподнявшись на локтях.

Только сейчас я понимаю, что мои ноги разведены, и Ангард стоит между ними. Однако задумываться некогда, потому что он наклоняется, протягивает руку и распускает мои волосы, позволяя им упасть на плечи и спину тяжелыми шелковистыми волнами.

— Я рад, что тебе лучше. Ты… — выдыхает Ангард так, что внутри у меня всё переворачивается.

Я сама прижимаюсь к его губам, понимая, что не готова слышать то, что должно быть произнесено.

Ангард целует меня, а потом настойчиво опрокидывает на спину. Проходит обжигающей лаской по шее, ключицам, груди, животу. Я сама льну к нему, тянусь, будто это совершенно естественно.

Срывается стон, когда губы Ангарда оказываются ещё ниже, у самого средоточия огня. Я развожу ноги шире, совершенно не осознавая, как сейчас выгляжу, откровенно, зовуще и восхитительно. Сгибаю колени и вскрикиваю, когда губы Ангарда прикасаются к самому сокровенному.

Из головы вмиг вылетают мысли. Огонь распространяется по телу, не давая дышать. Не становится легче, когда пальцы Ангарда мягко гладят, дразнят, проникают внутрь. Я прогибаюсь в пояснице и хватаюсь за простыни, впиваясь пальцами так, будто всё вокруг может сейчас исчезнуть.

Глухие стоны практически не прекращаются, я плыву в волнах удовольствия, слабо понимая, что происходит. И только понимаю, что этого мало.

Когда Ангард отстраняется, хочется жалобно заскулить:

— Нет… Куда…

— Такая же требовательная, как и всегда, — улыбается тот.

А потом входит одним толчком, и я захлебываюсь стоном, упираясь затылком в постель.

— Да… Ещё.

И Ангард дает ещё. Он срывается на такой темп, что больше не получается ничего сказать. Драконья сдержанность летит ко всем тайорам, когда он наконец-то может делать всё, что сочтет нужным, получив на это мое немое одобрение.

В какой-то момент я срываюсь со стонов на протяжные всхлипы. Я гнусь под Ангардом, вжимаясь в него, насколько возможно. Пальцы на ногах сами поджимаются. Дыхание становится всё лихорадочнее и быстрее.

Я даже не подозревала, что хватит ещё одного толчка, и перед глазами взорвется новая звезда, вспыхнув под зажмуренными веками.

— Ангард! – вскрикиваю я и сама поражаюсь, что способна на что-то вразумительное.

Тело вздрагивает от нескольких сильных толчков. Я с трудом соображаю, но, кажется, слышу тихий стон мужа. Грудь ходит ходуном, надо хоть немного отдышаться, хоть чуть-чуть…