Новое Просвещение и борьба за свободу знания - Кауфман Питер - Страница 18

Будто бы голос из будущего, Линдсей спрашивает:

Он предсказывает:

Неизбежно появятся библиотеки фильмов, столь же востребованные, даже если и не столь многочисленные, как книжные библиотеки. Оборудование и расходы в сфере кино будут невообразимыми… Каждая значительная попытка развить благородный стиль будет сравнима с тем, какой вклад авторы, писавшие на раннем английском, внесли в формирование языка Библии, Шекспира и Мильтона. Мы доводим до совершенства средство массовой информации, которое останется с нами на века, как китайские иероглифы. И как китайский язык, оно в конце концов, вне всяких сомнений, станет хранилищем объемных классических трактатов, имперских хроник, законов, традиций и религиозных наставлений.

Предвосхищая дебаты в Массачусетском технологическом институте и где бы то ни было еще в 2020 г., Линдсей продолжает:

Но мы забегаем вперед.

Томас Эдисон, со своей стороны, свято верил в образовательную силу кино. С его помощью, говорил он, «образование может быть массовым», как производство на фабрике[166]. Он считал фильмы важным и многообещающим инструментом образовательного процесса. Это «почти то же, что принести предмет изучения ребенку или подвести ребенка к нему», предложить ученику «самое близкое подобие реальности»[167]. «Практически боготворимый научной прессой как отец электричества, фонографа и кино», как писал ученый, гениальный изобретатель XX века часто с жаром говорил о том, какими огромными возможностями воодушевлять, вдохновлять и, главное, обучать обладает экран. То было время – почти за век до YouTube, – когда сотни людей и компаний по Америке и всему миру старались использовать эту силу не только в кинотеатрах, но еще и в залах заседаний, офисах, домах и школах. Проекторы и проигрыватели с названиями наподобие «Омограф», «Иконограф», «Проектоскоп», «Паноптикон», «Мьютоскоп», «Космограф», «Биограф», «Эдемграф», «Пауэр-Камераграф», «Кинеклер», «Фантоскоп», «Эрнеманн-Кинокс», «Оптископ», «Патескоп», «Верископ», «Кинетограф», «Кинетоскопа», «Кинетофонограф», «Синкроноскоп», «Аниматограф», «Спирограф» и «Витаскоп» соревновались за место на расцветающем рынке, за внимание и инвестиции. Эдисон говорил: «С помощью движущихся изображений я за полчаса могу объяснить классу юных учеников географию точнее, чем педагог – за месяц». «Искусство кино, – продолжал он, – станет большим дополнением к печатному искусству в передаче и распространении знания»[168].

В те ранние годы – в конце 1900-х, в 1910-х, 1920-х, совсем как столетие спустя, с приходом интернета, – активно создавались новые организации, коммерческие и некоммерческие, которые предпринимали, распределяли, анализировали и координировали усилия, чтобы внедрить кино в обучение. Среди них были Национальная академия визуального обучения, Американская ассоциация визуального обучения, Общество визуального образования, Подразделение визуального обучения Национальной ассоциации образования и другие. Редакторы первого выпуска журнала «Визуальное обучение» писали: «Мы верим, что будущее, которым увенчаются наши усилия в области визуального обучения, окажется более блестящим, чем в мечтах его самых ярых приверженцев»[169]. Французский кинопродюсер и кинопрокатчик Шарль Пате заявил, обращаясь ко всему миру: «Кино – это газета, школа и театр завтрашнего дня». Профессор в сфере образования утверждал, что «фильм – самый мощный фактор образования в современной цивилизации»[170]. Эдисон между тем, как обычно, подкреплял свои слова действием, снимая учебные ленты по истории, такие, например, как «Колонисты» (про американскую революцию), и по естественно-научным дисциплинам, с такими названиями, как «Павлиноглазка цекропия», «Магнетизм» и «История жизни тутового шелкопряда», не только для кинотеатров, но и для школьных проекторов[171].

То было время взрывного роста культуры кино и экрана – формировалась новая вселенная[172]. Как написал ученый, в «стартовые» годы «кино индустриализировало развлечение, стандартизировав, автоматизировав и превратив его в продукт». Средняя длина фильмов, выходивших в те годы, измерялась в метрах пленки и увеличивалась в десятки раз – от 24 метров в 1897 г. до 213 метров в 1910 г. и 914 метров в 1920 г., тогда как в одной бобине было 457 метров и проигрывалась она 15 минут[173].

Именно в 1920-е, то есть в юношеский период экранной культуры, кино впервые стало источником массовой информации с точки зрения его производства и распространения[174]. Стремление посвятить эти новые медиа, новую индустрию нравственным целям – дать проявиться изначально заключенному в них благу, развить его истинное предназначение – было грандиозным замыслом. Сотрудник киностудии Эдисона У. К. Л. Диксон предсказывал это, когда писал, что «польза для студентов и историков будет неизмеримой. Вместо сухих и вводящих в заблуждение отчетов, окрашенных преувеличениями хроникеров, наши архивы обогатятся живыми картинами великих событий истории и блистательных личностей, которые сыграли в них роль»[175]. Сам Эдисон сказал, что «замена книг фильмами в начальной школе за двадцать лет продвинет нас вперед так же, как десять веков цивилизации»[176]. «Мои эксперименты со школьниками убедили меня, что 85 % всех знаний усваиваются через зрение… Я считаю, что эра кино только началась и через двадцать лет детей будут учить с помощью фильмов, а не книг»[177]. Он даже зашел так далеко, что утверждал: школьные учебники скоро «изживут себя… Любой дисциплине можно научить с помощью кино»[178].