Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Новое Просвещение и борьба за свободу знания - Кауфман Питер - Страница 16


16
Изменить размер шрифта:

«Мы осознали, что технологии – великая сила, – говорится в докладе. – Теперь у нашего общества появилась обязанность сделать так, чтобы они в полной мере послужили человеку, чтобы возможность управлять изображениями и звуком по своему усмотрению дополнилась возможностью влиять на умы и души». Далее в докладе говорится: «Телевидение должно позволить нам не только более отчетливо видеть и слышать, но и глубже понимать». Потом: «Общественное телевидение, расширяя собственный кругозор и кругозор своей аудитории, способно обеспечить университеты ресурсом, подобным университетской газете, и внести вклад на таких условиях, которые университеты смогут свободно принять. Суть не только в том, чтобы дать ученому рассказать о своих достижениях, но и в том, чтобы на телевидении у него появилась трибуна, с которой он сможет обращаться к аудитории так же привычно, как со страниц газеты… У великих учителей должна быть возможность сказать новое слово в математике, физике, гуманитарных науках… Уникальная перспектива откроется перед теми, кто старается понять, и теми, кто обладает глубоким пониманием».

И в том же духе.

Концовка:

Если бы требовалось подытожить наше предложение со всей мыслимой краткостью, мы бы сказали, что рекомендуем свободу. Мы стремимся к свободе от уз коммерческого телевидения, каким бы необходимым оно ни было. Мы стремимся к независимости образовательного телевидения от давления нецелесообразного финансирования. Мы стремимся к тому, чтобы деятели культуры, журналисты, специалисты, ученые и госслужащие обладали свободой творить, изобретать и быть услышанными с помощью самого широкоохватного средства массовой информации. Мы стремимся к тому, чтобы граждане могли смотреть программы, которые запрещает нынешняя система в силу своей некомпетентности.

Поскольку свобода – основная идея этого доклада, мы публикуем его с уверенностью: призывать американцев к борьбе за нее означает лишь просить у них того, к чему и так всегда стремились их сердца[154].

Результатом работы комиссии почти сразу же стал законопроект, вылившийся в Закон об общественном вещании 1967 г. Финансирование комиссии, политические возможности ее членов, время ее основания – все это составило идеальную комбинацию, благодаря которой законопроект, а потом и закон, и подпись президента – все воплотилось в жизнь.

На церемонии подписания президент Джонсон сказал:

В 1844 г. Конгресс постановил выделить 30 000 долларов на проведение первой телеграфной линии между Вашингтоном и Балтимором. Вскоре после того Сэмюэл Морзе отправил по ней ожидавшему другу послание из точек и черточек. Оно было коротким, пророческим и гласило: «Вот что творит Бог!»

Каждый из нас должен чувствовать то же изумление и благоговение.

Потому что сегодня чудеса коммуникаций – повседневность. Каждую минуту стрекочут миллиарды телеграфных сообщений. Они прерывают конференции правоохранительных органов и дискуссии о морали. Миллиарды сигналов летят по дну океана или над облаками. Радио и телевидение наполняют воздух звуком. Спутники за считаные секунды доставляют сообщения за тысячу миль.

Сегодня проблема не в том, чтобы творить чудеса, а в том, чтобы управлять ими. И нам стоит задуматься над другим – над тем, что творит человек и как он использует свои изобретения.

«Сегодня, – сказал он, – мы возвращаем на службу обществу некоторые радио– и телеканалы, принадлежащие всем людям, и посвящаем их просвещению всех людей».

«Мы должны придумать, – сказал он, – новые методы, чтобы построить великую сеть знания, и не простую систему вещания, а такую, что задействует все способы обмена и хранения информации, которые может использовать человек».

Джонсон продолжал:

Подумайте о том, жизнь скольких людей отныне изменится.

Студент маленького колледжа сможет воспользоваться ресурсами большого университета…

Да, студент маленького колледжа будет пользоваться ресурсами величайшего университета на полушарии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сельский доктор получит помощь от далекой лаборатории или медицинской академии.

Ученый из Атланты сумеет за секунду подключиться к библиотеке в Нью-Йорке.

Знаменитый учитель сможет донести свои идеи до школьников, которые находятся за многие сотни километров от него, и ни один ребенок не будет обойден вниманием.

Я думаю, что электронный банк знаний способен в конечном итоге стать таким же ценным, как Федеральный резервный.

И эта система позволяет вовлекать другие нации в сотрудничество и благодаря тому обогатить знаниями все человечество.

Фантастическая идея? Вовсе нет. Самые причудливые вчерашние мечты сегодня становятся газетными заголовками, и наступление перемен ускоряется с каждой секундой.

Я уже попросил своих советников исследовать возможность сети знания – и по итогам предложить проект[155].

Он сказал: система, закон о создании которой он подписывает в этот день, «будет свободной и независимой – и будет принадлежать всем людям».

Но посмотрите на нашу сеть сегодня. Куда делась эта идея?

И еще более волнующий вопрос: откуда в 1967 г. взялось у нас такое красноречие?

Ответ на второй вопрос – а заключен он в предыстории общественных СМИ – так же удивителен, как предыстория самой Комиссии Карнеги.

Ответ на первый – Вселенная монстров.

* * *

Устав Бостонского общества распространения полезных знаний, основанного в 1829 г., гласит:

Несколько джентльменов, заинтересованных в распространении полезных знаний, провели некоторое число собраний, чтобы поразмыслить над целесообразностью создания общества по осуществлению этой цели, и нижеподписавшиеся составили комитет, призванный сформировать такое общество и найти покровителей среди друзей народного образования.

С рождения до семнадцати лет жители нашего города получают достаточно средств для умственного и духовного развития благодаря щедрости государства и частной инициативе. Однако с семнадцати лет до того возраста, когда молодые люди принимают на себя более активные обязанности в соответствии со своим общественным положением, таких средств становится мало.

В этот период жизни, когда разум активен, страсти сильны и кругом полно пустых соблазнов, молодым людям желательно иметь возможность без особенных затрат и в увлекательной форме оснастить ум полезным знанием: оно не только усилит их общую эрудицию, но и подготовит к тому, чтобы они более осознанно, с бóльшим интересом и бóльшими надеждами на успех вступали на поприще, которому посвятят жизнь.

Недостаток таких возможностей вызывает сожаление, и нижеподписавшиеся полагают, что его легко восполнит курс лекций, читаемых в разных частях города под эгидой общества, чье одобрение обеспечит нанятым лекторам доверие публики…

Оно станет называться Бостонским обществом распространения полезных знаний. Его целью будет продвигать и направлять народное образование с помощью лекций и другими способами[156].

В марте 1836 г. главный основатель общества Джон Лоуэлл – младший скончался в Индии. Он отправился в кругосветное путешествие, чтобы прийти в себя после смерти жены и обоих детей от скарлатины. Лоуэлл был наследником зажиточных бостонских текстильщиков и в своем завещании распорядился, чтобы половина всего его состояния – 250 000 долларов 1836 г. – пошла на учреждение трастового фонда для проведения публичных лекций, классов и курсов, которые, в соответствии с целью Бостонского общества, могли бы бесплатно посещать все жители Бостона вне зависимости от расы и пола[157].

Из этого поразительного завещания родился Институт Лоуэлла. И с 1840 г. выдающиеся умы со всей страны и всего мира приглашались в Бостон новыми попечителями института, чтобы читать лекции по самым разным предметам: теологии, геологии, орнитологии, ботанике – в разных помещениях, арендованных институтом. Только за первый год здесь прочитали сотню лекций. Пожертвование Лоуэлла было на тот момент самым большим из всех когда-либо завещанных одним человеком, и не кто иной, как Оливер Уэнделл Холмс – младший, даже сказал: «В Америке не существует более благородного и полезного учреждения, чем Институт Лоуэлла». И спираль все раскручивалась. Институт принялся спонсировать свободные курсы: сначала это была серия лекций об искусстве; помещение, где они проводились, впоследствии стало новым Музеем изящных искусств Бостона[158]. Потом – вопреки тому, что в завещании Лоуэлла ясно воспрещалось тратить деньги на кирпич и цемент, – институт заключил договор с братьями Генри Дарвином Роджерсом и Уильямом Бартоном Роджерсом, которые предоставили Джону Эймори Лоуэллу (двоюродному брату и душеприказчику Джона Лоуэлла – младшего) проект политехнического института, в будущем превратившегося в Массачусетский технологический институт.