Универсал (СИ) - Борисов-Назимов Константин - Страница 51

— Мы уже выявили, что разбушевалась огненная стихия, которую принесли в кувшине. К сожалению, женщина погибла, ее использовали в качестве посыльной и знать она ничего не могла, — спокойно ответил дознаватель и подозрительно на меня посмотрел: — Как-то вовремя вы там оказались. Не считаете, что такие совпадения дают пищу для размышлений?

— Без фактов и улик? — хмыкнул я. — Вы же профессионал, понимаете, что свои измышления к делу не пришьешь.

— Александр Иванович, вы сильный противник, но нет тех, кто не совершает ошибки.

— Если тот является преступником, — хмыкнул я.

В общем, мы с ним отправились пообщаться с владелицей сгоревшего трактира и ее приятелем. И там разговор не задался! Девчушка заявила, что знать не знает, почему ее хотели убить, а заведение спалить. Паренек и вовсе выставил себя невинной жертвой и поинтересовался, а не причитается ли ему компенсация от империи.

— С какой-такой стати? — опешил дознаватель.

— Но вы же не исполнили свой долг и тем самым подвергли меня опасности, — лежа на кровати, объяснил Илья.

Ушел дознаватель ни с чем, а я констатировал, что паренек идет на поправку и к вечеру, если Лисицина проведет пару целительских сеансов, его можно выписывать. О чем детишкам и объявил. Вот только, их такое известие не обрадовало.

— Чего-то опасаетесь? — задал вопрос парню и девушке.

Молодые люди переглянулись, но отвечать не стали. Я ушел, но не успел вернуться в здание университета, как меня догнала Елена и стала умолять вернуться.

— Александр Иванович, спасите! Приехала госпожа Саблина, она собирается Илью забрать! — в панике сказала девчушка.

— Это ее право, — пожал в ответ плечами. — Наймет целителей и те не хуже Оксаны Игоревны справятся.

— Дело в том, что Юрий Валерьевич прав и нам с Ильей грозит опасность, — призналась девчушка.

— И этому не удивлен, — согласно кивнул я. — Но что ты от меня хочешь, милая барышня?

— Вы говорили, что хотите нас защитить, — немного растеряно ответила та.

— Верно, но для этого необходимо знать, от чего или кого.

— Мы расскажем, — подумав, твердо ответила Лена. — Я уж точно, даже если Илья откажется!

— Это как-то связано с теми, с кем твой парень спутался?

— Он не мой, — нахмурилась девчушка. — Но, вы правы, это из-за равноправцев.

— Равноправцы? Желающие сместить императора и каждому раздать богатство страны? Изменить строй и объявить о свободах?

— Верно, — покивала Лена.

Пришлось вернуться и выдержать словесную битву с мадам Саблиной. Та действительно хотела забрать сына и сильно нервничала. Сумел убедить Юлию Петровну, что Илье будет безопаснее на территории университета. Даже продемонстрировал защитные плетения установленные в палате. Но убедил ее только тогда, когда объявил, что того, кто на моем попечении не может арестовать ни полиция, ни жандармы. Елена ошиблась, Саблина не боялась равноправцев, она переживала, что Ильей заинтересуются правоохранительные органы.

— Так вы возьмете над моим сыном опеку? — о чем-то глубоко размышляя, уточнила Юлия Петровна.

— На время лечения она и так на мне, — развел я руками.

— Хорошо, тогда согласна, пусть остается в вашей больнице, — заявила владелица ресторана, а потом добавила: — Александр Иванович, за вашу помощь и доброту я в долгу не останусь, и, не сомневайтесь, отплачу!

Сильная женщина, сумела в одну фразу вложить несколько смыслов. Мы с ней сработаемся, есть что-то общее во взглядах на жизнь. В том числе и допросили молодых людей сообща. Лена мало знала, только то, что равноправцев заинтересовал вход в лабиринт катакомб, расположенных под столицей. По нему перемещали краденное с ткацкой фабрики и имелись пути, чтобы доставить груз чуть ли не в любую точку столицы. А еще, именно в подвале трактира, находилось несколько ответвлений тайных ходов, которые были далеко не во всех таких же точках. Этакий своеобразный узел, где сходились все подземные пути. О нем мало кто знал, а то бы власти выкупили землю и строение.

— Как насчет того, чтобы продать мне сгоревший трактир? — посмотрел я на Елену, а потом стал ею убеждать: — Госпожа Баргина, вы не удержите в своих руках этот лакомый кусок, о котором точно вскоре прознают. А со мной всегда договоритесь. Что если предложу отстроить на этом месте ресторан, а вы в нем будете заправлять? Допустим, в равных долях.

— А вы хитры, господин Воронов, — хмыкнула Саблина и улыбнулась Елене: — Ты же мне почти как дочь, а вскоре, возможно, таковой и станешь, — перевела взгляд на сына и подмигнула тому: — Илья, я же права?

— Матушка, — смущенно произнес парень и с надеждой посмотрел на свою подругу.

— Об этом рано говорить, — покачала та головой. — Мне нужно подумать.

— О свадебной церемонии? — хитро улыбаясь, спросила Юлия Петровна.

— И тогда у тебя в замужестве не окажется своего имущества, — хмыкнул я, поймав взгляд девчушки. — Не бойся, обижать не собираюсь, договор составим честный, а защиту обеспечу.

— Могу ли дать завтра ответ? — задала нам с Саблиной вопрос хозяйка сгоревшего трактира.

На этом мы с ней и договорились. После чего уже обстоятельно и наедине поговорили с Юлией Петровной. Ее сильно задело, что на сына покушались. Обещала поднять свои связи и отыскать темного мага. Почему-то уверен, что ей это удастся.

— Он опасен и силен, без меня ничего не предпринимайте, не пытайтесь его поймать или убить, — предупредил я на прощание Саблину, и та прикрыла глаза, соглашаясь с моими словами.

А помня, что в скором времени с поста ректора меня могут попросить, я и собрался выполнить данное обещание Лисициной. Для этого и отправился к деду ее муженька. С собой, помимо бумаг, прихватил кое-какие артефакты. Нет уверенности, что переговоры закончатся мирно.

— Господин Воронов, впереди пост, — обернулся ко мне Савелий.

Слугу вчера одолжил у графини Емельяновой, точнее, попросил, чтобы тот меня повозил пару дней. Александра Ивановна не задумываясь согласилась, заявив, что ее на автомобиле сейчас развозит импресарио, предлагающий подписать выгодный контракт. Не очень мне такое понравилось и предостерег певицу, чтобы без меня не вздумала соглашаться. Как-то так вышло, что еще одну проблему взвалил. А поет Емельянова замечательно и душевно, долго в ресторане ее выступление слушал. С княжичем, когда из резиденции вышел, мы общий язык не нашли. Он предложил подвезти, я согласился, но перед тем, как сесть в авто задал ему простой вопрос:

— Максимилиан Степанович, а за что получили по лицу от моей помощницы и компаньонки?

— Чистой воды недоразумение, — смотря под ноги, ответил тот.

— Уверены? — уточнил я. — Надеюсь, это не из-за Софи? Ваша сестра неожиданно изменила свое отношение ко мне. Вероятно, ей кто-то внушил чушь. Не знаете, кто бы это мог быть?

— Господин Воронов, вы не подходите Софье, — неожиданно твердо, заявил княжич. — Простите, но статус и забота об империи, дают мне право на такое мнение.

— Надеюсь, баронессе сказали другими словами, — хмыкнул я, не ожидав таких слов от того, кого считал если не другом, то приятелем.

— Это наше с ней дело, — попытался свысока посмотреть на меня княжич, но вышло не очень, он не выдержал и первым взгляд отвел.

— Что ж, вы вправе иметь свое мнение, — отнял я руку от двери автомобиля, разумеется, передумав воспользоваться его предложением. — Погодка неплоха, прогуляюсь пешочком, а если потребуется, то поймаю пролетку.

— Надеюсь, вы оцените мою честность, — гордо вскинул голову Максимилиан.

— Или глупость, — фыркнул я и вежливо, чуть склонив голову, продолжил: — Разрешите откланяться, есть еще дела.

Вот после этого разговора я и зашел в ближайший ресторан, чтобы выпить кофе и поразмыслить, а там Александра пела. Натали искать не стал, той тяжко, и она где-то спряталась, рыдая в подушку. Но она сильная, успокоится и появится, как ни в чем не бывало. На всякий случай я поисковое заклинание сделал и успокоился. Баронесса в университетском общежитии, в комнате Софи. Понятно, что моя компаньонка не рада тому, что у нее произошло с Максимилианом, поэтому мое утверждение про слезы и подушку абсолютно верно. Как утешить Сухареву не придумал, поэтому и беспокоить не стал. Ничего, когда Минако обо всем узнает, то подругу подбодрит, а то и вторую пощечину Максимилиан получит. И чем он думал?