Универсал (СИ) - Борисов-Назимов Константин - Страница 13

— Дамы, доброго дня, — вежливо поздоровался я, теряясь в догадках, что случилось.

— Здравствуйте, — почему-то пристально разглядывая мою спутницу, хором ответили подруги.

— Добрый день, — склонила голову целительница, а потом у меня уточнила: — Господин Воронов, могу ли идти и готовить пострадавшего к операции?

— Ступай, — согласился я, а уже в спину, попросил: — Все взвесь и реши, как пулю будем извлекать. Если считаешь, что с помощью рунных плетений все пройдет лучше, то так и скажи.

— Не справлюсь, — оглянувшись призналась Оксана Игоревна.

— Ты будешь мне ассистировать, совместно с госпожой Сухаревой, — пояснил ей и посмотрел на компаньонку: — Ты же не откажешь?

— Нет, — без раздумий кивнула Натали.

— Да, а чего вы здесь вдвоем-то делаете? — спохватился я. — Случилось что-то или обе собрались присутствовать на операции?

— Минако сейчас подойдет, она в дамскую комнату отошла, — холодно произнесла княжна.

Хм, в больнице есть только уборные, правда, раздельные по половому признаку. Никаких дамских комнат и в помине нет! Но воспитание Софи не позволяет называть вещи своими именами. Зато спешащая к нам японочка явно такого не придерживается.

— Где она⁈ — чуть ли не кипя от гнева и злобно на меня смотря, поинтересовалась принцесса другой страны.

— Кто? — уточнил я, наблюдая, как баронесса пытается охладить порыв Минако, показывая знаками, чтобы та успокоилась.

— Господин врачеватель, у меня о вас сложилось другое мнение! — припечатала принцесса.

— Да что не так-то⁈ — возмущенно спросил, догадываясь откуда ветер дует.

Кто-то им нашептал, что мы с Лисициной утром шли вдвоем от ее дома в университет. Оксана Игоревна предлагала, чтобы ушел первым, но я отказался. Ведь ничего предосудительного не сделал, а если бы что-то и случилось, к обоюдному удовольствию, то это наше личное дело и никого другого! Одна беда, на Софи почему-то смотреть не могу кроме как ощущаю тоску и вину. Это все последствия магической привязки, следовало от нее ночью раз и навсегда избавиться.

— Все нормально, вы пропали, и мы переживали, не случилось ли чего, — каким-то сухим и надтреснувшим голосом произнесла Софи.

— Ну, я нашелся, цел и невредим, — развел руками, а потом продолжил: — Если кто-то желает присутствовать на операции, то прошу за мной.

Прошел в палату и некоторое время придерживал дверь, но девушки остались в коридоре, а потом и вовсе их стук каблучков возвестил, что они ушли.

— Обиделись? — задала вопрос Лисицина и печально улыбнулась.

С кровати за мной со страхом наблюдает раненый. Диагностика показывает, что Макар испытывает нешуточную боль в ноге, но виду не подает. Яд по его организму и не думает распространяться, но кость не пытается срастись, как и не заживает входной канал от пули.

— Они не обязаны тут присутствовать, — я неопределенно ответил целительнице, мысленно попеняв компаньонке, что та морально отказалась меня поддержать.

Ничего, позже с Натали переговорю и выясню, из-за чего она так поступила. Ну, скорее всего отправилась успокаивать подругу и перемывать мне косточки. Как бы во время операции икать не начал.

— Ну-с, Макар, что вы решили? Хотите остаться калекой или как прежде бегать на своих двоих? — обратился я к рабочему.

— Доктор… — начал тот, но договорить ему не позволил, перебил:

— Я врачеватель, являюсь ректором университета, врачом меня не следует называть, подходы разные.

— Простите, господин ректор, не поймите неправильно, но ни в чем не виноват, — твердо ответил парень.

— Твоя аура эти слова не подтверждает, — спокойно сказал я. — Магический слепок пули, которую достал из тела императора и вовсе указывает на то, что ты приложил к покушению руку. Сумеешь объяснить или передать тебя имперским дознавателям? Догадываешься, как из тебя признание начнут выбивать? Не удивлюсь, что важных органов лишишься. Или самому применить кое-какие методы? Сам понимаешь, целительских клятв не давал, что ближнему не нанесу вреда. Хотя, — с хищным прищуром на раненого посмотрел, — тебе же и так известно, что дуэли проводил.

— Александр Иванович, так же нельзя! Мы людей лечим, а не калечим! — возмущенно заявила Лисицина, невольно встав на защиту парня.

Этого и добивался! Шаблон получается, когда играют в плохого и хорошего дознавателя, но для подозреваемого эту психологическую атаку сложно отбить. Не имей он такого стойкого иммунитета к магии, то попытался его разговорить с помощью руны правдивости. Но у Макара природные щиты и непонятно, как все пройдет. В том числе и поэтому нельзя его стражам императора отдавать. Погубят парня, но ничего не узнают.

— Я ни в чем не виноват, — произнес раненый. — Ни к бомбе, ни к стрелку никакого отношения не имею. Вам любой подтвердит, стрелял другой, и его княжич убил!

— И что с того? — хмыкнул я и взял в руки скальпель. — Лучше скажи, сколько тебе заплатили или что пообещали.

— Никто мне ничего не платил! — выкрикнул Макар, попытался приподняться, но от боли поморщился и рухнул на кровать.

— Значит идейный, — произнес я и медленно к парню направился, поигрывая хирургическим инструментом. — Что, если тебе ухо отрезать? Ты не переживай, волосы отрастишь, мало кто заметит, что такая часть тела отсутствует.

— Господин ректор! — попыталась заступить мне дорогу Оксана Игоревна.

— Отойди! — рыкнул на нее, вложив в голос магическое подчинение.

Целительница в сторону шарахнулась, хорошо хоть не перевернула столик с медицинскими инструментами. Еще и в это время в палату заглянула Мария, но поспешно вышла, увидев, как сестра ей рукой замахала.

— Не надо, — жалобно произнес Макар.

— Тогда говори! — жестко приказал я. — Как схожий яд оказался на острие шпаги штабс-капитана, с которым на дуэли бился⁈ Почему слепок твоей ауры на пуле, вытащенной из тела императора⁈

Не выдержал паренек такого напора. Стал сбивчиво рассказывать, глотая слова и с ужасом смотря на зажатый в моем кулаке скальпель. Дурачок, ему следовало догадаться, что блефую, если бы хотел пытать, то поступил иначе. В первую очередь из палаты удалил бы целительницу, а потом воздействовал ментально. Палачом никогда не был и не собираюсь. Впрочем, зарекаться тоже не возьмусь, в жизни всякое случается.

— Значит ты состоишь в тайном обществе за равноправие, — вздохнул я, — и являешься рядовым членом, которого используют втемную.

— Все так, вот вам крест! — воскликнул раненый и перекрестился.

— Что-то ты поздно о Боге вспомнил, — хмыкнул я. — Следовало думать, когда решался грех на душу брать. Твои коллеги ведь пострадали, сам и то ранен. Неужели не понял, что вас использовали? Если хочешь жить, то напряги память и вспомни, как яд появился.

— Его передал какой-то важный господин. У него еще трость интересная, набалдашник представляет собой полуголую девицу, — хрипло сказал Макар, подумал и добавил: — Больше ничего не знаю! А пули, признаю, через мои руки прошли, когда револьвер заряжал.

— Камни в глазах этой девицы одинакового цвета? — неожиданно задала вопрос целительница. — Сам выглядит лет на тридцать пять. Из кармашка жилетки свисает серебряная цепочка, на одном из пальцев перстень с голубоватым камнем.

— Да, все так, как вы описали! — закивал раненый. — Вы с этим господином знакомы?

— Возможно, — поморщилась госпожа Лисицина и на меня посмотрела: — Мир удивительно тесен, вы правы.

С моего языка чуть не сорвалось уточнение, а это не проделки ли ее супруга. Но при постороннем не стал спрашивать. Еще неизвестно, а не переведут ли его в одну из тюрем, где захотят задать повторные вопросы.

— Думаю, пора достать пулю и облегчить страдания раненому, — произнесла Оксана и на меня посмотрела: — Господин Воронов, мне известен тот, кто принес яд. Потом вам все расскажу.

— Хорошо, — кивнул я и положил скальпель на столик, — давайте приступим к врачеванию. Оксана, голубушка, предлагаю вам начать.

— Не смогу, — шумно сглотнула та и направилась к окну, стараясь скрыть написанную на лице досаду.