Джони, о-е! Или назад в СССР 4 (СИ) - Шелест Михаил Васильевич - Страница 18

Брежнев посмотрел на министра обороны.

— Да не вопрос. Спутник из группировки радио-космической связи «Радуга», которые мы в этом году поставили на вооружение, весят две тысячи килограмм. Запас веса ракетоносителя ещё тонна. Вполне могут довесить двести килограмм.

— Не потянет энергоустановка «Радуги», — покрутил головой я. — Предлагаю в спутник «Космос» вдобавок к радио-локатору довесить эту коробку. Тем более, что она может работать и как лазерный целеуказатель и для этой задачи использует всего десять ватт электроэнергии. А антенны послужат для наведения луча в случае ракетной атаки. Его ядерной установки как раз хватит для зарядки батарей на сто выстрелов.

Устинов нахмурился.

— Не понимаю, откуда он знает про «Космос»? — удивился маршал и посмотрел сначала на Андропова, потом на Брежнева.

— Пьер, это тот, кто рассчитал падение спутника «Космос-954» на территорию Канады, — сказал Андропов.

— Да? — министр обороны нервно дёрнул из стороны в сторону головой. — Помню-помню, как возмущались и орали «яйцеголовые», что никто не может рассчитать траекторию падения спутника, пока он не начал падать. Они же его хотели вывести на орбиту «захоронения» после выработки ресурса ядерной установки, а он — спутник — не стал на ней оставаться, а начал сваливаться с орбиты. И если бы наши умные головы начали спуск в запланированную дату, то точно радиоактивные остатки упали бы на Канаду. А так попали точно в Тихий океан. Вот за это большое вам спасибо, что не обделались на весь земной шар.

— Да, пожалуйста, — пожал плечами я.

В моём мире спутник «Космос» с ядерной энергоустановкой упал таки на территорию Канады в семьдесят восьмом году, и нам пришлось дать всему миру слово, что «Мы больше не будем». А эти спутники вели разведку и наведение на подвижные морские цели наших баллистических ракет, в том числе и ядерных. Хоть спутник и сгорел в атмосфере, радиоактивность обломков была минимальной и упали они на пустующие территории, вой стоял громкий.

— И ещё… Пусть попробуют сделать двух-модульные управляемые станции. Тысяча часов для работы ядерной установки — это очень мало. Пусть хотя бы отработанный ТВЭЛ отстреливается газом. Надо, для установки нового реактора, предусматривать стыковочный модуль. Тогда не надо будет топить дорогостоящее оборудование.

— Мне кажется, есть такие решения, — сказал Устинов задумчиво поглядывая то на меня, то на Брежнева. — Вообще, ему бы с Челомеем и другими конструкторами поговорить.

— Не надо, кхм, ни с кем ему говорить, — пробасил Брежнев и ткнул пальцем мне в грудь. — Ты готовь техническое задание, мы его обсудим, утвердим и отдадим в работу. И всё!

Брежнев повысил голос.

— А то, млять, спутники у них падают.

Вообще-то я с удовольствием передал бы все работы по лазерам в какой-нибудь институт, но, сука, знал по собственному опыту, что без, как говорили, толкача, никакая работа в СССР не двигалась. То фондов не хватает, то загружают не той фигнёй, по которой хотелось бы работать.

Ведь я сам работал в нескольких крупных НИИ. Правда больше по подводной роботехнике и ориентации балистических ракет в водной среде, но и космос немного задел, проведя девять месяцев в ОКБ-52[1] во время проработки ими проекта «Алмаза», когда подготовленная к старту в 1981 году автоматическая станция ОПС-4[2] пролежала в одном из цехов монтажно-испытательного корпуса космодрома Байконур несколько лет ввиду задержек, не связанных с работами по ОПС и к восемьдесят седьмому году, когда к ней прикоснулся я, уже морально устарела. 29 ноября 1986 года была предпринята попытка запуска этой станции под названием «Алмаз-Т», оказавшаяся неудачной из-за отказа системы управления РН «Протон».

25 июля 1987 года состоялся удачный запуск автоматического варианта ОПС «Алмаз», который получил обозначение 11Ф668 «Космос-1870». Высококачественные радиолокационные изображения земной поверхности, полученные со спутника, были использованы в интересах обороны и экономики СССР. В наладке новой автоматики ОПС участвовал и я.

Интересно, что для защиты от спутников-инспекторов и перехватчиков потенциального противника, а также ввиду потенциального использования космических челноков для похищения с орбиты Земли советских ДОС (долговременных обитаемых станций) «Салют» и ОПС (орбитальных пилотируемых станций) «Алмаз» разрабатывались меры по противодействию враждебной деятельности. Так, «Алмаз» оснащался модифицированной 14,5-мм автоматической пушкой конструкции Нудельмана — Рихтера (система активной обороны «Щит-1») созданной на базе пушки Р-23, на смену которой должна была прийти система активной обороны «Щит-2», состоящая из двух самонаводящихся реактивных снарядов класса «космос-космос»[3]. Предположение о «похищениях» основывалось исключительно на открыто объявленных американскими разработчиками челноков габаритах грузового отсека и массе возвращаемой полезной нагрузки Шаттлов, близких к габаритам и массе «Алмазов».

Я надеялся, что использование моего лазера, в качестве оборонительно-наступательного оружия покажется разработчикам предпочтительным.

Дело в том, что в том же восемьдесят седьмом году должны были запустить на орбиту боевую лазерную орбитальную платформу «Скиф», в работе над которой наша группа тоже принимала участие. Задач правительство ставило много, а «рук не хватало», вот и привлекали сторонних специалистов вроде меня.

Однако президент СССР Горбачёв громогласно заявил, что космос не должен стать полем боя', или что-то в этом роде, и поэтому запустили «Скиф-ДМ». Литера «Д» означала, что модуль демонстрационный.

Все работы после восемьдесят седьмого года по космическим лазерам прекратили и только в двадцать первом году программу «Скиф» возобновили, но в режиме спутников связи с суммарным трафиком ста шестидесяти гигабит. Думается, что над боевыми лазерами тоже начали работу, но о том история пока умалчивает.

Так вот сейчас, в принципе, можно было бы мне от лазерной темы отойти, переключившись на строительство завода по производству нанометровых чипов и на базе его лаборатории работать над уменьшением площади переноса архитектуры полупроводникового объекта. Путь по которому следовало двигаться, я знал, но сам ни разу его не проходил. И это для меня было особенно интересно. Надоедало уже идти проторенными путями.

Оно-то, конечно, для СССР мои разработки были манной небесной, как выразился профессор Басов из МФТИ. Мы уже многого сделали, чтобы СССР не казалась ущербной. Мы, это я и команда советских специалистов в Британии, прошедшая практику на заводах и в лабораториях компании «Рейнбоу» и продолжающих эксперименты с изготовлением микропроцессоров и других полупроводников. Только благодаря им у меня получилось собрать по-настоящему боевую лазерную установку и, кстати, литиевые батареи повышенной мощности и энергоёмкости. Мне и в моём мире нравились батарейки на паре: литий и ди-сульфид-железа. Вот и здесь наши специалисты в Британии собрали такие аккумуляторы. На продажу сии батареи не выставляли, а гнали только в СССР под простейшим европейским брендом, через Индию, естественно. Ха-ха… Емкость такие батареи держали при минусовых температурах бесконечно долго, а это нам в космосе «самое оно».

Под именем Джона Сомерсета я ещё в семьдесят шестом году запатентовал в США сначала литий-ионный аккумулятор, то есть в паре с графитом, а потом и в паре с двойным сульфидом железа. Джон Сомерсет позже продал патент Пьеру Делавалю и теперь пора продавать его Евгению Семёнову. Хе-хе… Или не продавать? Но теперь надо налаживать производство батареек здесь, в СССР, только как?

С другой стороны, это дело Пьера Делаваля следить за своими правами, а не кого-то ещё. Можно ведь продать лицензию. Кстати, точно! Пора завозить оборудование. Но где взять трудящихся? Корейцев что ли завезти?

Так я размышлял, пытаясь уснуть, лёжа на двуспальной одинокой кровати в своём щитовом домике после весьма результативных испытаний боевого лазера. В СССР уже были готовы системы обнаружения динамических целей и системы на них наведения. Кстати, как радио, так и лазерные, которые, если доработать по моим технологиям и с моими диодами, будут невосприимчивы к любым помехам, связанным с погодными условиями.