Сквозь тени 90-x. Банды и магия (СИ) - Зайнетдинов Эльнар - Страница 39

Пятеро членов приемной комиссии что-то обсуждали, оставляли заметки на листках. Несколько профессоров и ректор собственной персоной. Сенсор девятого круга! Он с легкостью определял потенциал абитуриентов и даже мог читать мысли, но только не мои! Великовозрастный седой мужчина, высокий ростом, чем-то похожий на Гэндальфа Серого из «Властелина Колец», разве что одет был в черную мантию. Мудрое, харизматичное лицо и пронзающий взгляд оставляли приятное впечатление. «ИжУТН в хороших руках», — подумалось мне.

— Добро пожаловать на собеседование, Факел-два, — торжественно произнес ректор.

— Здравия желаю, уважаемая комиссия, — четко ответил я по-армейски.

Мужчины одобрительно переглянулись. Лупоглазый и морщинистый, как чернослив, профессор, ведун школы растений восьмого круга, взял инициативу разговора на себя:

— Впечатляющий послужной список. Один ордер чрезвычайно высокой сложности, шестнадцать высокой и тридцать три средней. Таких рекомендаций от главы ГВВ не припомню на старости своих лет. Потенциал… — профессор замешкался и глянул на ректора.

— Достижения десятого круга! — с огоньком в голосе, уверенно сказал Гэндальф.

Профессор продолжил:

— Вы метите в элиту? Похвально, однако вынужден вас огорчить. Ваш отец — бывший заключенный, убийца, к тому же замечен в связях с радикальными ведунами. Мы очень довольны продуктивностью, эм-м-м, Борзого, но устав есть устав. Добро пожаловать в ряды внутренников, Факел-два.

Вот уж не ожидал, что комиссия будет столь педантичной.

И когда это Борзый успел с радикалами пересечься?

Не понравилась мне маска омерзения на лице лупоглазого профессора, когда тот говорил о моем отце. Занимательно. Именно для такого поворота событий я приготовил пару увесистых фактов в виде двух личных записок. Эти козыри однозначно стоило разыграть, несмотря на результат. Пора позаботиться о величии страны!

— Разрешите возразить, товарищ ректор!

Комиссия вновь переглянулась. Профессор-говорун сморщил свое лицо до небывалой степени и стал похож на мошонку мумии.

— Да как ты сме... — хотел было сказать лупоглазый, но его перебил ректор.

— Разрешаю.

— Имею основание считать, что пригожусь внешней разведке. На других ролях себя не вижу! — я молча вручил ректору первую записку.

Болтливый профессор задрал нос и едва не испепелил меня взглядом. Да, крутые ведуны славятся суровым нравом и порой неадекватными склонностями. Но этот хрыч будто занимал позицию выбешивателя, проверяя устойчивость психики абитуриентов. Хорошо, если так. Но если он, обремененный властью в этом заведении, привык подавлять всех, до кого дотянутся костлявые пальцы, то это печально. Непрофессионально и угнетает дух студентов, понижая мощь будущего нашей страны. Я всё же таю надежду, что преподаватель попросту забыл выпить успокоительное с утра.

В моих ожиданиях — после прочтения записки ректор падет ниц и попросит прощения за случившийся конфуз. Но это, конечно, шутка. Гэндальф остался невозмутим. Ни единый мускул не дрогнул на его лице. Вот это кремень!

— Чем докажете? — обратился ко мне ректор.

Настало время второй записки. Если не прокатит, я, блин, уеду в Казань сегодня же и попробую счастья там! Может, они не до конца понимают суть происходящего?

Бумажка перекочевала в руку ректора.

Минута вдумчивого чтения...

Да-а-а! Каким удовольствием для меня оказалось наблюдать круговорот эмоций на лице главаря университета! Внутренне я ликовал, но внешне — как игрок в покер.

— Уважаемые коллеги, попрошу вас покинуть аудиторию до конца собеседования, — встревоженно произнес Гэндальф.

Трое членов комиссии направились к выходу. Лупоглазый терял контроль, его едва приступ астмы не хватил.

— Мефодий! — произнес ректор так звучно, что занавески у открытых окон едва не затанцевали гопак.

Лупоглазый нехотя повиновался и покинул аудиторию. Ох, несдобровать мне... топить же будет. Ну, ничего, и не таких видали. Почему так не везет с учителями... сначала тот историк, а теперь этот невротик.

Тем временем ректор применил общее заклинание восьмого круга, «полог непроницаемости», отсекающее любопытные глаза и уши возможных наблюдателей. Все правильно сделал, уважаю.

— Откуда вам вообще известно про реликвии? А тем более точные даты, время и локации возникновения прошлых выплесков? Такая информация не может быть доступна даже мне, но привилегии сенсора сулят мне, кхм, некую осведомленность.

— Родовая техника, — многозначительно произнес я и пожал плечами. — Дар прорицания на год вперед, касательно реликвий. Время, место, свойства, и, что главное, претендующие на обладание недруги всплывают четкой картинкой в моем сознании.

Ректор пустил испарину на лбу и протер ее платком.

— И где же, по вашим данным, произойдет следующий выплеск?

— Третьего сентября в 21:37 по московскому времени. Казахстан, неподалеку от космодрома Байконур. Без вторжения абсурдных тварей. Заметят и подберут китайцы спустя девять часов. Реликвия позволяет раз в месяц наградить даром ведуна любого гражданского. Потенциал предмета низкий, разве что получится скосить капусту с богатеев и породить посредственных волшебничков. То ли дело реликвия высокого потенциала, что появится в декабре...

— Довольно! Вы приняты в элиту. Поздравляю! Жду вас в своем кабинете сегодня в 16:00.

Счастливый, как призер лотереи, я покинул аудиторию. Профессора зашли внутрь. Мефодий совершенно случайно задел меня локтем, на что получил в ответ победоносную улыбку.

Нетипичную ситуацию наблюдала очередь, состоявшая из пары десятков ожидающих. Мои будущие сокурсники. Вот и познакомились!

Я дал пять Аверьяну и радостно воскликнул:

— Элита!

— Поздравляю! Другого и не ожидал. Теперь мой черед!

Аристократ последовал на собеседование.

Разношерстная группа абитуриентов косилась на меня с Ведьмой. Кто-то с завистью, кто-то с уважением, а некоторые откровенно пялились на сочные формы подруги друга.

Несколько ведунов попытались завести с нами знакомство. Эти в пчелки пойдут...

Ведьма одним выражением лица дала понять, что не хотела бы отвлекаться на кого попало. Она весьма немногословная мадемуазель, и это немного обескураживало. Болтуны как на ладони, а вот молчунов попробуй прочитай...

Я тоже игнорировал внезапных абитуриентов.

Как и следовало ожидать, Аверьяна приняли в элиту.

Мы направились к выходу. Сладкая парочка, полная радости, уехала отмечать поступление. Я же остался бродить по территории университета, погруженный в свои мысли. Зашел в столовую, где перекусил и немного помедитировал.

Здесь кормили на убой, но блюда казались слишком уж постными: гречневая каша, вареная курица, салат из капусты и едва сладкий ягодный морс. Минимум соли, полное отсутствие специй. Хотя добавок было сколько угодно, и ешь, сколько влезет — за счет государства, конечно. Диета получалась эффективной, но не удивлюсь, если скоро от нее начнет подташнивать!

Настало время посетить ректора. С добродушной улыбкой он пригласил меня присесть напротив, и я очутился в его кабинете. Интерьер, как ни странно, оказался минималистичным, если не сказать спартанским. Вместо роскоши и изысков, ожидаемых от главного лица университета, я увидел строгое оформление: стены были окрашены в нейтральные оттенки, а единственным украшением служила пара простых картин с абстрактными мотивами.

Стол из темного дерева располагался рядом с большим окном, из которого открывался вид на зеленый кампус, но даже это не разбавляло строгую атмосферу. На столе не было лишних предметов — лишь аккуратно сложенные бумаги и старая ручка, словно олицетворяющие сосредоточенность и деловитость. У стен расположились стулья, выполненные в лаконичном стиле, которые, несмотря на свою простоту, внушали чувство солидности и надежности.

Весь кабинет излучал дисциплину. Никаких ярких цветов или беспорядка, только чистота и скука, словно ректора больше интересовали идеи и стратегии, чем декоративные детали.