Вегетация - Иванов Алексей Викторович - Страница 7

Джип осторожно вырулил из дворов на проспект Ленина, повернул пару раз, выскочил из соцгорода, миновал отворот на Северный мост и оказался на шоссе. Егор Лексеич немного прибавил скорость — он никогда не спешил. На обочине промелькнули последние дома, и дорогу стиснул густой лес.

Маринка знала, что ехать им недалеко и недолго. Она уже пару раз бывала на заброшенной автобазе, где Харлей хранил свой драгоценный мотоцикл.

— Как считаешь, дядь Гора, его убили? — спросила Маринка, глядя в окно.

Егор Лексеич пошевелил крупными складками лица:

— Без понятия, Муха. Всё возможно.

— Вдруг он просто бухает где-то?

— Неделю, что ли? — хмыкнул Егор Лексеич. — Тогда точно сдох.

Сам он никогда не напивался, алкашей считал жалкими тварями и не сочувствовал похмельным страданиям.

— Что же стряслось, дядь Гора?

Типалов задумчиво крутил руль. Впереди появился рейсовый автобус: покачивая тяжёлым квадратным задом, он еле полз по ухабам и ямам. Егор Лексеич сбросил скорость, чтобы остаться сзади. Тем, кто в автобусе, не надо видеть, куда поедет знакомый всему городу «Лифан» бригадира Типалова.

— Скажу, как полагаю, Муха, — вздохнул Егор Лексеич. — Харлей звонил мне за день до возвращенья. Сказал, что в Белорецке его захватили два каких-то бойца и сутки держали в доме связанным. Допрашивали. С телефона сняли трек. Выходит, узнали про «вожаков» на Ямантау. Харлей вырвался и бошки этим чертям свернул. Но не спросил, дурак, от какого они бригадира. А тот бригадир, похоже, двинул за Харлеем. И догнал.

— Ни фига себе! — охнула Маринка. — Значит, Харлея на цепь взяли?

Бродяги принадлежали бригадирам. «Взять на цепь» означало, что какой-нибудь бригадир похищал чужого Бродягу и заставлял работать на себя. Такое случалось, хоть и редко. Но за подобный фокус бригадира могли пристрелить.

Егор Лексеич скептически покачал головой:

— Если бы взяли на цепь, то заставили бы вести на Ямантау. Дорога туда одна — через станцию Татлы. И про выгрузку надо договариваться. А у меня на Татлах надёжные подвязки. Мне бы сообщили, что кто-то новый нацелился на «Гарнизон». Короче, никакая бригада на Ямантау не проезжала. Убили Харлея, Муха, и всё. Пытались взять, он не давался — и его убили.

Егор Лексеич крутанул руль, и джип скатился с дороги на просёлок, уже заросший пока ещё совсем низенькими кустами ракитника и бузины. Джип переваливался с боку на бок, под колёсами и под днищем хрустело и шуршало.

— А как же Ямантау?.. — хватаясь за поручень, спросила Маринка. — Трек-то Харлея у другого бригадира…

— Трек и у меня тоже есть, Харлей мне сбрасывал, — Егор Лексеич крепко держал руль. — Но одного трека мало. Сама понимаешь. Нужен Бродяга.

В открытое окошко Маринке лезли ветви, и Маринка подняла стекло.

— Думаю, Харлея сгрёб кто-то залётный, — продолжал вслух размышлять Егор Лексеич. — Наши против меня залупой не попёрли бы, знают, что со мной базара не будет… Какой-то левый бригадир остался безлошадным и решил хапнуть себе любого чужого Бродягу, который с леса подвернётся. Подвернулся Харлей. Его на лёжке в Белорецке ненароком выловили…

Егор Лексеич замолчал.

— А дальше?

— А дальше залётный посмотрел трек Харлея и всё понял про Ямантау. На «Гарнизоне», Муха, добыча — охуеть не встать! Залётный снова за Харлеем кинулся. Ну, где-то с ним и пересёкся.

«Лифан» тряхнуло так, что Маринка едва не оторвала поручень.

— Будешь другого Бродягу искать, дядь Гора?

— Некогда. Тот бригадир, что Харлея завалил, тоже за Бродягой охотится. Найдёт раньше меня — пиздец моему плану… Извини, конечно, что ругаюсь.

— А как без Бродяги?..

— Пойду твоего отца просить. Или силком его потащу.

Маринка по-мальчишески присвистнула.

Джип наконец выкатился на площадку заброшенной автобазы.

— Сиди в машине, — сказал Типалов Маринке. — Побереги здоровье.

Хрустя гравием, Егор Лексеич бродил по заброшенной автобазе, но никаких следов Харлея не видел. Тонкие деревца, кучи мусора, железный лом, бесформенные развалины, стопа бетонных плит, разбитый вагончик бытовки. Тоскливо торчали в небо столбы недостроенного ангара, с балок перекрытий свисали провода. Безмятежно сияло синее небо. Глубокая яма у фундамента ангара, в которой Харлей прятал мотоцикл, оставалась пустой. Нет, Харлей не вернулся. Да Егор Лексеич и не рассчитывал на это. Сюда он приехал уже в третий раз, а на хате у Харлея побывал уже четырежды — и всё напрасно.

Маринке надоело сидеть в джипе, и она выбралась наружу. Из решётки интерфератора на крыше торчали оборванные ветки с листьями. Дядя уныло мелькал поодаль за молодыми тополями — искал вчерашний день. Маринка пошла к нему. Типалов палкой шурудил в траве: вдруг проглядел какую-то оброненную вещь и она что-то подскажет?..

— Пойдём лучше кофе выпьем, — позвала Маринка. — Я термос взяла.

У джипа они встали в зоне излучения решётки.

— Трудно быть бригадиром, дядь Гора? — спросила Маринка, дуя в чашку.

Типалов усмехнулся. Трудно ли? Быть бригадиром — это игра. Сложная. Рисковая. Но в этой игре Егор Лексеич жил на все обороты. В беспределе командировок надо держать бригаду в подчинении. Надо управлять Бродягой. Надо искать «вожаков», рубить их и вывозить к железной дороге, а городские, которые принимают товар, готовы кинуть при любом удобном случае… Самое же опасное в командировках — лес. Он убьёт, если зазеваешься. Однако всё равно приходится драться с чумоходами и валить их, чтобы комбинатовское начальство видело пользу от командировок, а потому назначало работников в бригады, выдавало продукты и боеприпасы. Зато в лесу — настоящая жизнь. Адреналин. Это круче, чем бабы, вискарь или деньги.

— Нормальное дело, — небрежно уронил Егор Лексеич.

— Возьми меня на Ямантау! — напрямик сказала Маринка.

Она требовательно смотрела в глаза Егору Лексеичу.

— Не-е, Муха, — засмеялся тот. — В лесу яйца нужны. Бабам там не место.

— Ты же берёшь с собой тётю Лёну.

Егор Лексеич покашлял в кулак.

— Она — взрослая, а ты — ещё соплячка.

— То есть ебаться с Харлеем я гожусь, а в командировку — нет?

Егор Лексеич чуть не облился кофе.

— Ты чё несёшь? — изумлённо выдохнул он.

— Чё слышал! — дерзко ответила Маринка.

Егор Лексеич осторожно поставил горячую чашку на капот «Лифана» и внимательно вгляделся в племянницу. Красивая девчуля. Чёрненькая, как отец. Глазищи — огонь. Восемнадцать лет — а всё уже при ней. И характер — бронебойный. Эх, была бы она парнем… Нельзя сказать, что Егор Лексеич любил племянницу. Слишком уж своевольная. Но она заставляла считаться с собой, и Егор Лексеич признавал это достоинство.

— Я же понимаю, что ты меня под Харлея подложил, чтобы держать его при себе на поводке, — ухмыльнулась Маринка.

Егор Лексеич догадался, что разговор у них серьёзнее, чем показалось поначалу. И ему понравилось, что племянница раскусила его хитрость. Приятно, когда ценят ту ловкость, с которой он незаметно заставляет людей работать на него. Нет, девка не дура!

— Ну молодец, что прочухала, — с удовольствием признал Типалов.

— Возьми меня в командировку, — твёрдо повторила Маринка.

Егор Лексеич в сомнении почесал скулу.

— Я же тебе, Муха, столько лет заместо отца… А какой отец пожелает дочке в лесу работать? Лидия меня пришибёт. — Лидией звали мать Маринки. — Она мне до сих пор в глаза тычет, что Пётр ушёл, хотя я тут ни при чём.

В тополях на автобазе беззаботно чирикали птички.

— Если не возьмёшь меня, дядь Гора, я трек Харлея другим бригадирам солью, — Маринка говорила спокойно и беспощадно. — А другие бригадиры наготове, и Бродяги у них есть. Попрощайся тогда с Ямантау.

Это был умелый и сильный удар.

Егор Лексеич рассматривал племянницу с недоверчивым уважением и в общем одобрительно. Он не разозлился на шантаж. Чего злиться-то? Жизнь устроена так, что каждый карабкается как может. И Муха не сдаётся, кусается, царапается. Это нормально. Это по-взрослому. Девочка выросла.