Приключения Буратино (тетралогия) (СИ) - Брусницын Алексей - Страница 88

32/08 оценил этот остроумный механизм и решил написать хвалебный отзыв в службу поддержки игры. Чтобы не выглядеть подхалимом, он немного поругал качество прорисовки листвы и ландшафтных текстур.

Делал он это не просто так. За эффективное или нетривиальное прохождение игровых уровней, а также ценные замечания по игровому процессу участникам полагалась внутриигровая валюта и уникальные артефакты. Особо отличившиеся получали статус бета-тестеров. Правда, ни одного такого счастливчика 32/08 лично не знал, о них только ходили слухи: обычно это был «один знакомый» или даже «знакомый знакомого». Но где-то, очевидно, такие люди всё-таки должны были существовать.

Обитатели ульев делились на три категории.

Самая непривилегированная и малоуважаемая категория работников – вторая. Они носили на воротах своих роб две бронзовые фигурки рабочих пчёл. Это были те, кто не мог тяжело и трудно работать. В основной массе это были молодые люди от десяти до четырнадцати лет, которые по закону не допускались на работы высокой интенсивности, и старики, которые по состоянию здоровья уже не могли быть на них задействованы. Бронзовые пчёлы проводили на заводах, фабриках, полях и в теплицах от восьми до десяти часов в день и имели право на сутки виртуальной действительности ночью. Таким образом, их субъективное ощущение времени жизни увеличивалось примерно вдвое.

Работники первой категории носили серебряные значки. Они проводили от десяти до двенадцати часов в день на работах высокой и средней интенсивности и могли наслаждаться двумя сутками жизни во сне кряду, то есть жизнь им казалась в три раза дольше.

И наконец, самая многочисленная прослойка – работники высшей категории. Их знаки отличия были золотыми. Они работали от двенадцати до четырнадцати часов в день только на самых тяжёлых и вредных производствах. Их лимит виртуального времени доходил до трёх суток за сеанс, что означало четырёхкратное удлинение общего ощущения продолжительности жизни, три четверти которой они проводили в виртуальном паради́зе.

Бета-тестеров же селили отдельно. На отворотах их синих комбинезонов отливали благородной платиной греческие буквы β. Они работали на роботизированных крупных и государственных предприятиях операторами по восемь часов в день. Это была чисто номинальная должность, поскольку роботы всё делали сами. В виртуальной реальности они могли пребывать до недели.

Где-то существовали ещё альфа-тестеры с обсыпанными бриллиантами буквами α. Но их никто не знал, даже знакомые знакомых. Для этих небожителей игра в виртуальном мире и была работой. Их время пребывания в виртуале зависело от задания и рассчитывалось индивидуально, а время жизни растягивалось практически до бесконечности.

32/08 без особой гордости носил свой золотой значок в виде рабочей пчелы; он интуитивно понимал, для чего людей делят на категории.

Выйдя на улицу, 32/08 зажмурился от бьющего в глаза солнца. Натуральное, оно было слишком резким, не то что во сне. Там на него можно было смотреть почти не щурясь.

32/08 повезло: он жил днём – таким был его жребий от рождения. Это и обозначала буква Ди в самом конце его номера. Всё-таки часы бодрствования лучше было проводить при естественном солнечном свете; это благотворно сказывалось на психике. Говорили, что живущие в ночи гораздо более нервные и болезненные, чем дневные жители. Сам ритм ночной жизни пагубно сказывался на человеческом организме, и вечно погружённая в ночную тьму реальная действительность делала жизнь вне саркофага ещё печальнее. Но не останавливать же станки на ночь…

В принципе, для поддержания психического здоровья солнца хватало и в виртуальном мире, а вопрос с недостатком полезного излучения решался с помощью ультрафиолетовых ламп в саркофагах. Поэтому имел место следующий парадокс: живущие в ночи были загорелыми, а дневные жители имели, как правило, бледный вид, если не были заняты в работах под открытым небом.

До конца рабочего дня оставалось часа три, когда к 32/08 подошёл очень злой начальник цеха. В обычном состоянии просто злой, теперь он был разъярён вдвойне.

– А ну, пчела, иди за мной! – буркнул он. При этом вид у него был такой, как будто он сопровождает приговорённого к месту казни.

По дороге выяснилось, что печь одного из старых работников остановлена на чистку и профилактику, поэтому он пока поработает на печи 32/08. Теперь Начальнику нужно придумывать, чем занять 32/08, как будто других дел нет… Он привёл подчинённого к бетонному боксу, в который сгружали металлическую стружку и прочий мелкий металлолом. Под воротами в помещение имелась водоотводная канавка шириной сантиметров пятнадцать и примерно такой же глубиной, забитая металлическим мусором.

– Тут тебе работы как раз до конца дня, – сказал Начальник и вручил 32/08 штыковую лопату.

– А что делать-то нужно?

– Ты тупой?

Начальник отобрал лопату и пару минут поковырял ей в канавке.

– Вот так.

Сунул подчинённому инструмент и удалился, судя по походке, по каким-то невероятно важным делам.

32/08 повозился с полчаса и понял, что такими темпами до конца смены очистит максимум половину. За это по голове его не погладят, а возьмут да и отправят жалобу в бюро жизнеустройства, а те обязательно лишат нерадивого работника нескольких часов, а то и целых суток игрового времени.

В углу заводского двора находилась свалка. Он отыскал там прямоугольный кусок железа подходящего размера и обрезок трубы диаметром сантиметра три. Потом пошёл в слесарный цех и приварил железку к трубе.

Такой тяпкой работать было гораздо сподручнее, чем лопатой. Можно было очистить канавку и гораздо быстрее, но 32/08 растянул работу до конца смены, потому что знал, что в противном случае Начальнику снова придётся придумывать ему какое-нибудь занятие, а это окончательно выведет его из себя.

Когда Начальник пришёл с проверкой, то очень удивился, что всё уже сделано. Он даже предположил, что пчеле кто-то помог. Тогда 32/08 с гордостью предъявил свой инструмент. От злости лицо сатрапа стало похоже на красную маску дьявола.

В шаттле по дороге домой 32/08 улыбался. Он радовался своей маленькой победе над Начальником. Этот самодур выдал своё намерение подставить работника, поручив ему невыполнимое задание.

Причём это не было личное, ведь 32/08 не давал Начальнику абсолютно никакого повода себя ненавидеть. Это была инстинктивная, воспитанная всем прожитом в этом мире временем потребность презирать и ненавидеть тех, кто на социальной лестнице стоит ниже.

Говорят, на курсах начальников специально учат, как поставить на место, как отказать в просьбе, как внушить чувство вины и развить у подчинённого комплекс неполноценности. Потому что реальная жизнь работяги должна быть адом. И если раньше от этого ада нужно было отвлекать с помощью алкоголя и наркотиков, внешних и внутренних врагов, эпидемий и войн, то теперь достаточно припугнуть сокращением продолжительности пребывания в виртуальной реальности или отлучением от неё. Для любой пчелы самое страшное – это обычный сон без наведённых, управляемых сновидений. Один лишь бессмысленный ад реальности и никакой альтернативы ему, никакой параллельной вселенной. Начинается ломка пострашнее наркоманской. Если кроме работы ничего больше нет, зачем тогда жить?

5. Сон III.

С грохотом трескалось небо, ревел ветер, выл и свистел. И было непонятно, град ли это барабанит по крыше или озябшие путники стучат в ворота, моля о ночлеге; буря рвёт ставни или разбойники с бранью ломятся в дом.

В караульном помещении, освещаемом двумя пятисвечными канделябрами и огнём из очага, было тепло и уютно. Бушующая снаружи непогода только усиливала приятное чувство от пребывания здесь. Комендант гарнизона замка Закари Вентер насадил на вертел изрядный кусок мяса и подвесил его над огнём. Сегодня на кухне ничего не готовили. Владелец замка, герцог Альбрукский, уехал охотиться, забрав с собой свиту и большую часть челяди. Повара он, конечно, тоже прихватил с собой, но этот добрый человек перед отъездом для своего друга Закари и его товарищей подготовил особым образом свиную ногу для жарки на открытом огне и соорудил один из своих фирменных соусов.