Ночной санитар (СИ) - Бикмаев Сергей - Страница 53

Ну а чё! Идея здравая. Удобрение из мусора. При грамотном подходе супертема. Продавай дачникам или СНТ или колхозам удобрение из мусора. В результате решили сделать опытную установку для Геленджика. Маман, которую уже выбрали в Совет устроила Максу встречу с горисполкомом по поводу утилизации мусора в городе. До этого весь мусор вывозился на полигон для захоронения. Макс посчитал количество машино-ходок и высчитал общий тоннаж мусора, потом его умножил на два и получил необходимую мощность утилизатора для всего города. Потом высчитал электрическую мощность и понял, что полмегаватта хватает за глаза. Тогда он сделал предложение городу от которого нельзя было отказаться. Он предложил поставить для Геленджика малый утилизатор вкупе с реактором бесплатно, с условием, что весь мусор с города везут к нему. Мусоровозы — это тема для коррупции — там столько народу сидит на потоках, как то — топливо для них, рембаза, запчасти и так далее, что толкаться локтями он не хотел. Его интересовал выплеск вторсырья из утилизатора, что себя окупит за год-два.

Снова Макс поехал на Гидропресс и представил проект корпуса утилизатора без начинки. Пусть с переплатой, но сделанный по уму. Найденный им человек через своего маклера согласился возглавить маленькую компанию по утилизации мусора в небольшом городке. К самому корпусу прилагался блок расщепителя материалов, пресс для упаковки и другие примочки. На площадке, полученной от исполкома Макс сгенерировал комплекс из реактора и утилизатора. На выходе у него получались готовое вторсырье на продажу. Для города он смонтировал мини-установку по производству туалетной бумаги. И стал выпускать ее в продажу по названием «Геленджикская туалетная». Мощность была невелика, но на город хватало. Около утилизатора у дороги поставил палатку и продавал там стеклянный песок и удобрения для сада и огорода. Договор с городом, что мусор везут к нему был подписан Хандамировым, который там чуть-чуть отдохнул.

Уже лето вовсю вступило в свои права. Макс сидел с маман и Хандамировым в саду под ветками инжира и пил чай. Зеликович отъелся немного, накупался до одури и собирался обратно в Москву. Макс в отдельном домике сделал не только свой кабинет, но и квартирку на двоих с санузлом и душем с кухонным местом для гостей. Отец уехал о чем-то тереть с погранцами. Наверное о катере, — подумал Макс. Тут пограничная зона и без погранцов катер фиг купишь. А отец все-таки моряк, хоть и бывший и ему хотелось купить катер. Благо средства позволяют. Да и статус отставника тоже кое-что значит. Шпанки уже объелись, скоро поспеет абрикоса и черешня. Тутовник наливался своим белым соком. Завтра Макс с Хандамировым улетают в Москву на подписание большого контракта по реакторам. И потом в Глазов по утилизатору. Цифры по его работе в Геленджике уже есть. Осталось убедить исполком и ребят которые решили вложиться в такое дело — обеспечить себя на многие годы доходом.

С подачи отца Макс вышел на людей, которые заведовали стратегическими складами госрезерва в Уральских горах. Эти ребята работали до позднего Горбачева, когда оттуда вынули почти все, чтобы накормить население. После чего их забросили и государство вкладывать деньги туда не хотело. По первичной приватизации можно было их забрать, плюс по чековой тоже. Наступали интересные времена.

В Москве в конторе у Макса собралась куча народу. Хорошо, что он подсуетился и расширил помещения и завел зал переговоров. Сегодня приехали функционеры Севморпути. Речь шла о приобретении 25 реакторов с обвязкой и шеф-монтажем по всем значимым поселкам по Севморпути. Кроме Певека. Там все еще пыхтела Билибинская АЭС, но только на руднике. Певек же жил на завозном угле. Но там надо ставит 4 реактора кустом. И этот вопрос вынесли за скобки.

Макс привычно начал совещание и показал диафильм в виде слайд-шоу, за неимением компьютерных технологий. Потом рассказал о перспективах производства утилизаторов, на примере Геленджика. И попросил задавать вопросы. И тут он почувствовал, как пролился ливень говна на него и его проект. Что только эти мудаки не говорили или не спрашивали. Ничтожества, не понимающие элементарные законы физики. Макс эту хрень не стал больше слушать и закрыл совещание словами. — Не покупайте. Идите уголь везите и на нем и живите, или мазут — кто вам больше откатит у того и берите, а я более Севморпути ничего не продаю. Прошу покинуть зал. И вышел. Эти козлы еще час там сидели и что-то терли. Потом, видимо поняв, что тут им не светит потихоньку разошлись.

— Ну ты и дал, — восхищенно проговорил Давыдов. Ты их всех раком поставил. Они сюда приехали нас нагибать, и их самих нагнули. — Что делать, — теперь для них цена вырастет, — только и всего — пожал плечами Макс. Дураков ничего не учит, кроме большой задницы на горизонте, — тогда у них включается инстинкт самосохранения и вдруг обнаруживается остаток мозгов. — Вот увидишь, что скоро сюда припрутся переговорщики просить откат за заказ — детишкам на молочишко. — предрек Макс. Так и произошло.

В один прекрасный день на горизонте появились трое из ларца. Сначала на них Макс пустил Давыдова. И то верно — чего надо то? Все уже сказано. Но эти перцы все сидели и сидели и просили разговор с Максом. Макс вошел и сел в кресло перед ними и замолчал, смотря на переговорщиков как на говно. Пауза длилась уже почти три минуты и тут один не выдержал и стал наезжать на Макса за неподобающее поведение и непочтительное отношение к заказчику.

— Вы все сказали? — спросил Макс, — тогда выйдите из помещения и я поговорю с вашими коллегами. Или уйду я. — На него посмотрели как на говно и его товарищи и тот выкатился из зала пулей.

— Вернемся к делам, — произнес Макс. — Ваше предложение не принято. Мы не даем взяток и не платим откаты, потому, что аналога нашей продукции в мире просто нет. Поэтому все остальные переговоры считаю бессмысленными. Счета выше указанного порога я не подпишу. Ваши дела и шахер-махеры мне по барабану. Отмывать госденьги с вами я не буду. Это ваша поляна и ваша ответственность. Подсказывать что-то и как что сделать я тоже не буду. Как-нибудь сами обойдетесь. У вас есть опытные жулики и они вам сами все нарисуют. Жду от вас ответа на наше предложение. Если в течении трех дней его не будет можете про меня забыть. Ваши посредники могут выйти на меня и что-то купить, но таким мы гарантий не даем. И не проводим шеф-монтаж. Всё. И Макс опять вышел из зала.

Через три дня Макс продал Севморпути 39 реакторов, с половинной предоплатой и еще половина после шеф-монтажа и акта ввода в эксплуатацию. Сумма контракта составила около 240 миллионов рублей. На каждый реактор был укомплектован зип-комплект стержней и зип- блок УИП. Макс настоял, чтобы все эксплуатанты прошли курсы и расписались в том, что они принимают на себя ответственность за правильную эксплуатацию реакторов. Зипы оплачивались отдельно как ЧМЗ, так и Максу.

Потом Серега поехал на шеф-монтажи и ему пришлось формировать еще одну бригаду — иначе бы не успели. За те деньги, которые платили им там очередь стояла на то, чтобы их приняли. Макс настоял, что каждого проверять на алкоголь и наркотики — это вписывалось в контракт и все нарушившие его немедленно увольнялись. Постепенно проявились две сплоченные бригады монтажников. Серега проводил инженерный надзор. После окончания работ на всем протяжении Севморпути у почти всех поселков появилось электричество. Почти бесплатное. Государство о них позаботилось. На Севере это вызвало огромный подъем и многие надежды и конечно же слухи. Потом Макс метнулся в Глазов где местные решили купить утилизатор. Для собирания мусора они уже договорились с городом, что весь мусор везут им. Электричество у них было. Так что сделку оформили быстро.

Все было спокойно. Макс сидел у себя на кухне и курил сигариллу. Маман с отцом только что позвонил. Там у них все нормально. Скоро начнется третий период. Пойдет приватизация и залоговые аукционы. Но Макс решил, как только получит паспорт отъехать, чтобы никто не смог его обвинить в растаскивании тела нации. Не тот у него вес, чтобы всей этой шобле противостоять. Завтра он идет на физфак МГУ, чтобы познакомиться со своей будущей женой. Уже открыто. И сделать ей предложение. А то он что-то устал один. Пока он совсем один.