На страже Империи. Том 1 (СИ) - Якимов Валентин - Страница 37

А через десяток минут гробового молчания моих пораженных происходящим соратников маг вернулся, вновь обретая плоть. И сказал:

— Я увидел картину бедствия. Разрушено, или очень сильно повреждено, сто восемьдесят семь жилых домов, два торговых павильона, здание наместника, в котором мы сейчас, один рыболовецкий и корабельный речной причал, одна улица, а также бессчетно растений и земляных культур на придомовой пашне. Также я услышал ранения почти двух сотен человек. Восемь из них не доживут до утра. Еще двадцать один, если не вызвать адепта Жизни, не переживут седмицу. Погорело много леса. Без крыши над головой осталось четыреста два человека.

Все это Мессенлари говорил сухо, не испытывая, похоже, никаких эмоций. Как счетовод, сводящий бюджет, или выносящий приговор судья. Лица моих спутников с каждым его словом мрачнели.

— Ну? — спросил я, когда маг закончил перечислять. — Мне нужно возвести жилища для всех, Мессен. Что и в каком виде ты готов сделать за жертву в виде… ну, скажем, по литру крови каждого из этих девяноста шести. Мне нужно нормально обустроенное жилье, а не временные хижины. Жилье должно подходить к местным условиям.

— Аштар, я же не темная тварь, я не стану обманывать тебя в работе. Знаю, что ты не веришь в мои слова, но я не вру тебе. Я счастлив творить то, что полезно другим и не вредит никому. Давай я просто выстрою для них вот такие новые дома. Скажем, сорок штук. В каждом по восемь… как же это назвали. По восемь квартир! Значит, эти сорок домов будут равны тремстам двадцати частным.

Перед нашим взором, прямо посреди комнаты, появилась полупрозрачная модель дома. Каменный, выкрашенный в белый, два этажа, толстые стены, не выпускающие тепло. Деревянные полы, каждая квартира снабжена всеми удобствами… Все эти, и многие другие знания о предлагаемых домах, сами собой появились в моей голове. Такова сила, данная Мессенлари обретением его Предназначения.

— Разумеется, я знаю, как в новом веке происходит отопление домов и подведение к ним воды. Хоть мы и не могли до недавнего времени вторгаться на Землю — твои печати крепко держали, но мы ходили в ваш мир тихо, тайком. И многому научились. В этих домах будет канализация и отопление…

— Я все равно пока в этом мало понимаю. — отмахнулся я. — Вот тебе мой управляющий. С ним все и обсуждайте, а я послушаю.

Я вытолкнул вперед растерянно замершего настоящего Лихачёва. Тот окинул парящего гиганта растерянным взглядом, и по старой привычке вздохнул.

— Управляющий нежить? — усмехнулся Мессенлари. — Ха-ха, а ты совсем не изменился, Аштар!

Спустя какое-то время иномирное создание, чуждое всему человеческому, и восставший из мертвых в искусственном теле барон нашли общий язык. И стали быстро и деловито договариваться о планах построек.

К моему удовольствию, барон оправдал ожидания и показал себя с лучшей стороны. В итоге сговорились на новом речном вокзале с новой пассажирской баржей в придачу, тридцати двухэтажных домах, а также большом двухэтажном магазине и… швейной фабрике. Идею подкинул Дмитрий, заявив, что людям срочно нужна работа, а Мессен заявил, что знает, как такое строить, так как лет семьдесят назад его по недоумению призвал один британский аристократ, нашедший старинную книгу и решивший разбогатеть.

В те годы Англия вновь, как в семнадцатом веке, продавала всему миру одежду.

На том и порешили. Когда договор был заключен, к мужской фигуре в круге потянулись черные тягучие струи крови из ран на руках спящих людей. Да, потеряют они много. Но не смертельно, да и я постараюсь немного привести их в норму. А уже днем их увезет к себе граф, который уж точно найдет возможность им помочь.

Струи крови впитывались прямо в бронзовую кожу, постепенно делая ее багряной. И, когда Мессенлари стал в чем-то напоминать обитателей Аногора, он сыто икнул — и спокойно покинул ритуальный круг.

Мария испуганно отшатнулась, вжавшись в стену, но Мессенлари безразлично пролетел мимо, проходя прямо сквозь ворота ратуши и на лету становясь невидимым.

Мои спутники растерянно переглянулись. А через мгновение с улицы раздался грохот.

— Сторожи тут и никого не впускай! — приказал я Виктору. А мы с Марией и накинувшим капюшон Лихачёвым выбежали наружу, поднимаясь в воздух.

— Ну вот, пропускаю все самое интересное… — раздалось нам вслед.

А в деревне творился настоящий хаос. Люди в ужасе выскакивали из домов, растерянно озираясь и бросаясь друг к другу с расспросами. Кто-то панически вопил о новом нападении, кто-то тут же забежал обратно в дома. Но большинство быстро увидели наши фигуры в понемногу светлеющем небе и уставились, ожидая ответов.

— Боже, это потрясающе! — только и смогла вымолвить Маша, увидев, что творится за краем обжитой местности. Там, где сгорело больше всего леса.

— Идите и смотрите, люди! — громогласно произнес я, — Моим именем для вас творится чудо!

А затем сам устремился туда, поглядеть поближе. Работа Мессенлари всегда меня завораживала. Что когда он строил стены древнего Иерихона. Что когда он рушил его храмы.

А сейчас он возводил жилище. Невидимый, неосязаемый, но бушующий ураганом. Из земли с чудовищной силой вырывало корни и стволы деревьев. Траву и кусты просто испаряло, не оставляя от них ни следа. А склон холма, начинающийся у самого края жилых домов, начал деформироваться — просто сплющивался, как глина под руками скульптора, принимая нужные ему формы.

Сбежавшиеся сюда люди с открытыми ртами смотрели, как в земле появляются огромные ямы, как заполняются они берущимся, кажется, из ниоткуда цементом, как укрепляются получившиеся фундаменты, а затем к ним змеями тянутся провода и трубы. Как со скрипом и пением металла вырастают каркасы будущих зданий, как обтягивают их дерево и камень, послушные чародейской воле.

Целая длинная улица протянулась вдоль нового края склона. Целый ряд домов, по полтора десятка с каждой стороны. Двухэтажных, просторных, снежно белых, с покатыми крышами, крытыми неведомым мне ребристым серым материалом.

Когда под окнами нижних этажей из ниоткуда появились длинные клумбы, а на них распустились крупные цветы, я улыбнулся. Месенлари действительно всегда работал со всем старанием. И даже добавлял своей фантазии в дело.

Так и не скажешь, что его имя гремело над полем брани, устрашая целые легионы, когда он все-таки вступил со мной в войну. И целые долины могли за ночь обернуться болотами, или озерами, утянув на глубину тысячи солдат.

Когда грохот смолк, а в рассветной тишине первые лучи Солнца покрыли новые дома нежно-розовым светом, люди все как один посмотрели на меня. А потом ликующе закричали.

Но их крик заглушил новый грохот — на этот раз со стороны реки. Там, вместо старого и убогого речного вокзала, выстроенного, быть может, еще в позапрошлом веке, а теперь обращенного в пыль, рос новый — такой же белоснежный, с широкой, простертой над речной гладью террасой, на которой из пола выросли круглые изящные столики и стулья. Вместо мелких и неказистых окошек-бойниц старого порта — сверкающее новым стеклом огромное видовое окно во всю стену. Должно быть, через него будет прекрасно видно реку.

На этот раз здание вокзала вышло в один этаж. Но зато длинным — таким, что вдоль него уместилась и терраса, и небольшие рыболовные причалы, и массивный, каменный, уходящий в воду, грузовой. А через миг, прямо с речного дна, поднялась идеально чистая, блестящая серым металлом обшивки, новенькая баржа. На торчащем из кормы флагштоке гордо развевался герб Лихачёвых — красный щит с золотой полосой и двумя скрещенными черными пушками в центре. И когда только узнать успел, чертов чернокнижник?

А когда на месте двух лежащих в руинах магазинчиков напротив ратуши стал расти двухэтажный большой павильон с высокими потолками и широкими узорчатыми окнами, люди совсем перестали сдерживать ликование. Летели в воздух шапки, все, от детей до стариков, кричали «ура» и обнимались. Пусть и омраченная смертями, трагедия перестала носить характер бедствия, грозящего вообще уничтожить захудалую деревушку. Так что шума с другого, дальнего, конца деревни, знаменующего сотворение длинного швейного цеха, никто особо и не заметил. Ничего, чуть позже порадуются.