На страже Империи. Том 1 (СИ) - Якимов Валентин - Страница 10

Юлия зло усмехнулась.

— Хитро, как же! Это какому-нибудь графу пришлось бы хитрить. Светлейшему князю хватило просто подкинуть отцу чертежи огнестрельного оружия и книги по его применению. К счастью, Потемкиным достало совести или трусости не приписывать отцу какой-нибудь заговор с целью убийства Императора. Иначе болтаться бы нам всем в петле. Но даже так — практики по созданию нелицензированного тяжелого вооружения и его применению хватило, чтобы навсегда закрыть нашему роду возможность обучаться в высших учебных заведениях, делать государственную и военную карьеру и владеть землей сверх жилой недвижимости!

— И у тебя осталось два пути? Точнее, три, но делать бизнес бессмысленно — просто отнимут. А значит, два — или просто работать, пользуясь минимумом дворянских привилегий. Или выйти замуж, растворив род Горских в каком-нибудь другом?

Юля кивнула. От воспоминаний на глаза девушки навернулись слезы.

Я неплохо изучил законы Империи. Растворение рода по женской линии снимает родовую ответственность. А этот Потемкин молодец — ловко подсуетился. По старинному обычаю, конфискация собственности у титулованного дворянина происходит в пользу более высокорангового аристократа, чья земля расположена ближе всего к конфискованной. Так что рудники не могли достаться кому-то, кроме Потемкиных.

Молодцы, нечего сказать.

— А Дар у вас есть? Его ведь никто не в силах отнять? — задал я последний занимавший меня вопрос.

— Ну, разве что японский император отнять может… — рассеянно пробормотала Юля. Но затем, сосредоточившись, добавила: — Да, есть дар. И родовой, пусть и слабый, и личный у меня есть. Я Ученица Земли со склонностью к Порядку.

В ее словах отчетливо проступала гордость. Еще бы — для рода горняков родиться со склонностью к Земле буквально выигрыш в лотерею. Только вот не к чему больше ее дар применить.

— Так вот почему вы выбрали именно работу в больнице? Земля и Порядок — это все-таки почти Жизнь, влияет на личные предпочтения.

Юля кивнула. Дмитрий Лихачёв тоже был склонен к Порядку, как и я до своей первой смерти. Такой склонностью обладает Адепт любого из восьми аспектов: Огня, Воды, Земли, Воздуха, Бытия (или Реальности), Небытия (или Пустоты), Жизни и Смерти. Каждый Адепт склонен или к Порядку, или к Хаосу, но склонность эта бывает очень разной. Я лично знал настолько сильных повелителей Бытия с Порядком, что почти любое их желание просто воплощалось в реальный предмет, или, например, одного мага воздуха с такой склонностью к Хаосу, что он просто не мог передвигаться по земле — всюду поднимал ураганы и создавал стихийные бедствия.

Хаос всегда дает огромную чистую мощь, несравнимо великую, но очень… Ну да, хаотическую. Порядок же воплощает в себе умение филигранно, мастерски пользоваться относительно малым.

Второй путь всегда был мне ближе, хотя я лично видел, как хаотик жизни воскресил за раз семь полков, в миг уничтоженных одним из Великих Опустошителей — и был очень благодарен этому человеку. Но одной лишь чудовищной силой мир к лучшему не изменишь. И лучше всего хаотики и порядочники работают в связке.

Напоследок мы обменялись номерами телефонов. Без каких-то особых планов — просто почему бы и нет? Раз уж мы неплохо провели вместе время. Да и держать связь с бывшими горняками, да еще Адептами Земли — всегда верное решение.

А затем я сел в удобное мягкое кресло железной птицы — пассажирского авиалайнера «Сокол-72» — и поднялся в небеса.

… — Уважаемые пассажиры! Мы прибыли в аэропорт города Пермь, именованный в честь славного рода князей Строгановых! Приятного вам времяпровождения на нашей земле! — раздался мягкий женский голос из динамика спустя два часа полета.

Приземлился самолет плавно, да и в целом я никогда не испытывал проблем с самочувствием в полете. Так что, глядя на роскошно одетых господ и дам, поспешивших к выходу из салона, я встал и отправился вслед за ними.

Пермская земля, расположенная на таком севере, до которого в мое время человечество еще даже не добралось, встретила меня ласковым вечерним солнцем, яркой летней зеленью и свежим чистым воздухом. Только теперь, оказавшись на посадочной полосе загородного аэропорта, я понял, насколько тяжело было дышать в Москве. Разве что сад дворянской больницы не уступал этим местам.

— Вы без шпаги, господин? — обратился вдруг ко мне пожилой мужчина. Одетый в шикарный темно-синий костюм с серебряными эполетами и вязью, образующей какой-то незнакомый мне герб на груди, он шел, опираясь как раз на свою шпагу, убранную в ножны, сделанные под трость. Бородка, тронутая сединой, в сочетании с аккуратной прической и светлым лицом выдавали в мужчине человека, привыкшего следить за собой.

— Так и есть, почтенный. — с легким поклоном признал я очевидное. Да, посетивший меня Лопатин привез мне новый костюм — простую черную пару со светло-серой рубашкой, а также легкую шляпу-котелок по заокеанской моде. Но шпаги мне никто, конечно, не вернул. Отобрана в знак императорского недоверия-с!

— Отчего же так? — поинтересовался старик. — Нынче без дворянского знака ходить опасно. Особенно вам, молодой человек…

Мой неожиданный собеседник улыбнулся в усы, глаза его насмешливо блестели. Мне это выражение не понравилось. Уж не человек ли это Лопатина, решивший проверить, как я соблюдаю пункт о неразглашении?

— Простите, если сочтете мой ответ непочтительным, господин. — спокойно начал я. — Но это дело — мое и канцелярии Его Величества. Я не обязан ответствовать перед незнакомцами о причинах моего позора.

Общая формула, рекомендуемая для отповеди особо любопытных. Все-таки дворянская честь и личное достоинство охраняются законом даже в случае опальных.

Мужчина вновь улыбнулся, слегка кивнув.

— Вы правы, барон. — тихо продолжил он. — И так уж вышло, что я здесь представляю как раз означенный вами орган.

С этими словами он достал небольшую алую книжицу — такую же, что была у Лопатина.

— Мирон Юльевич Ланской, к вашим услугам, Ваше Благородие. — посмотрел он мне прямо в глаза.

К этому моменту мы уже покинули увешанный рекламой зал аэропорта и направлялись к автопарку. Я не собирался толкаться в общественном транспорте, так что решил взять такси. Как и многие тут.

— Вам от меня что-то нужно, Мирон Юлиевич? Или скажете, что мы просто случайно пересеклись в этом замечательном месте?

— Отнюдь. — степенно ответил старик. — Скажу сразу: я сейчас главный кандидат в управляющие Пермским отделением Особого Корпуса. Вы понимаете, о чем я.

Я кивнул, вопросительно глянув на Ланского.

— И сейчас в наших интересах сохранение жизни, здоровья и положения кандидатов в наш Корпус, господин Лихачёв. А у вас в поместье, скажу сразу, дела плохи.

А вот это уже интересно. Я привык пользоваться всеми возможными каналами для добычи информации. Так что теперь весь обратился в слух. Раз уж «охранка» теперь играет на моей стороне, лучше не упускать возможностей.

— Продолжайте, Мирон Юльевич. Я весь внимание.

— Вам, полагаю, известно, что после смерти ваших родителей графы Меньшиковы, земли которых прилегают к вашим, захотели прибрать к рукам и ваше поместье с людьми?

Я кивнул. Чтобы об этом узнать, мне понадобилось просто немного полазить по форумам, на которых обсуждаются всякие дворянские интриги. К тому же, совсем недавно они как-раз сватали барону одну из своих дочерей. Именно с ней проводил время Дмитрий на балу в Подмосковье, когда случился прорыв. Пока ничего нового.

— Так вот, по нашим сведениям, они пока не знают о планах Императора на вас и некоторых других одаренных. А вот то, что вы в опале, им известно. Опасайтесь, Дмитрий. Вы должны понимать, как зачастую высокие дворяне обстряпывают свои дела. Увы, в наши полномочия не входит защита одних знатных от козней других. Но предупредить вас я был обязан. Будьте осторожны и в самом поместье, и по пути к нему.

Я молча кивнул. Не прощаясь, Мирон подошел к ближайшей машине — черной, с тонированными стеклами (еще одна привилегия знати), сел в нее и тут же тронулся.