Жена-попаданка для графа Зотова (СИ) - Росса Ольга Геннадьевна - Страница 16

Когда меня облачили в подвенечный наряд, я встала перед большим зеркалом, разглядывая себя. Белоснежное платье подчёркивало талию, а неглубокое декольте выгодно обрамляло грудь. Всё же Дарья Ефимовна прекрасная швея, учла все достоинства и недостатки моей фигуры.

— Господи! Софья Андриановна, какая же вы красивая! — всплеснула руками Агафья.

— Правда? — подмигнула я Маше, которая сидела с открытым ртом.

— Очень, — с придыханием ответила малышка. — Я таких красивых невест ещё не видела.

— А многих ты видела? — ухмыльнулась я, понимая, что вряд ли она была на чужих свадьбах.

— Ни одной, но ты очень красивая, Софья, — улыбалась она по-детски наивно.

— Правда, дочка, ты очень красивая, — заверила меня матушка, подойдя ко мне. В её руках я заметила небольшую икону.

Горничная, увидев образ, перекрестилась и тут же покинула комнату, уведя за собой Марию и оставив меня с Екатериной наедине.

— По традиции я должна благословить свою дочь перед венчанием и передать нашу семейную реликвию — икону Божьей Матери, — сдавленным голосом произнесла матушка, и в её глазах заблестели слёзы. — Прошу тебя, София, прими моё благословение. Я искренне желаю тебе счастья. Надеюсь, невидимая нить, что связывает тебя с моей дочерью, передаст ей часть этой благодати. Граф Зотов хороший человек, он точно не обидит тебя. Будьте счастливы. Если честно, я надеюсь, ваш брак рано или поздно превратится в настоящий и я понянчу внуков.

— Спасибо, матушка, — я склонила голову. Меня крайне растрогала речь Екатерины. Женщина трижды перекрестила меня, сдерживая слёзы, и подсказала, что мне тоже следует осенить себя крестом, что я и сделала.

— Пора, — облегчённо выдохнула матушка.

До церкви мы ехали в закрытой карете. Я жутко волновалась и старалась отвлечься разговорами. Маша щебетала, возбуждённая предстоящим событием, и радовалась от души. Хорошо, что Александра Антоновна поехала в другой карете, а то бы она сейчас высказала девочке, что нельзя так себя вести благовоспитанной барышне.

Когда карета остановилась, я взглянула на матушку.

— Всё будет хорошо, не волнуйся, — вздохнула она, улыбаясь.

Дверца открылась, и я увидела жениха. Граф был великолепен в белом парадном мундире с золотыми пуговицами и эполетами. Голову его покрывала фуражка, на руках красовались идеальной белизны перчатки. Одной рукой он держал букет нежно-розовых цветов.

— Вам идёт белое платье, Софья Андриановна, — жених напряжённо улыбнулся и протянул руку, помогая мне выйти из экипажа, а затем вручил букет.

— Благодарю, — волнуясь, выдохнула я и обхватила локоть офицера, как спасительную соломинку. Рядом с графом я чувствовала себя увереннее.

В светлой просторной церкви нас встретили немногочисленные гости. Чета де Граве стояла недалеко от аналоя в качестве свидетелей — нарядные, улыбающиеся. Анна Андреевна в бордовом платье и шляпке выглядела миниатюрной рядом с грузным мужем, одетым в парадную форму.

Мы вместе с женихом вошли в церковь, перекрестившись перед входом. Ароматы восковых свечей и кадила заполнили храм тяжёлым воздухом. Вдохнув полной грудью, я порадовалась, что не стала туго затягивать корсет.

Протяжно запел хор, и я словно потерялась во времени: священник в праздничном облачении монотонно читал молитвы, я держала венчальную свечу, пытаясь разобрать слова, часто крестилась и поглядывала на невозмутимое лицо графа — для него это было как будто обычное действо, а не венчание.

Молитвы, прикладывание к иконам, обмен обручальными кольцами, выученные клятвы, данные друг другу. Потом мы стояли на рушнике пред аналоем, а поручители держали венцы над нашими склонёнными головами; следом неспешное хождение по кругу, держась за руки. Ладонь у Константина была сухая и тёплая, а вот моя непривычно холодная.

Долгая, напряжённая и одновременно трепетная церемония оказалась для меня нелёгкой. Я осознавала, что теперь нас разлучит только смерть, ведь это венчание, а не обычная регистрация в ЗАГСе.

Когда священник объявил, что жених может поцеловать невесту, я забыла, как дышать. Наконец-то наши глаза встретились, и моё сердце пропустило удар. Граф наклонился, его тёплые губы ласково коснулись меня, но только на мгновение. Я даже не успела как следует почувствовать вкус его манящих губ, как целомудренный поцелуй прекратился.

Как во сне, я вышла из церкви, держа под локоть теперь уже мужа. Вот и всё, теперь я для всех графиня Зотова. Репутация Софьи восстановлена, можно выдохнуть и жить дальше.

Нас обсыпали рисом и лепестками цветов, пока мы шли до открытой кареты. Толпа зевак и нищих собралась у церкви. Граф достал кошель и кинул горсть монет побирающимся. Затем мы сели в экипаж и поехали домой. За нами следовали несколько карет с гостями. Прохожие кланялись и с любопытством разглядывали нас. Таким манером мы неспешно прокатились по центральным улицам Омска.

У порога при входе в дом нас встретила Александра Антоновна, держа в руках настоящий каравай с солонкой на вершине, как и положено, ведь матушка у графа давно умерла.

Праздничный обед проходил в саду и удался на славу, повара расстарались. Гости ели и пили вдоволь. Приглашённый квартет из военного оркестра играл весёлые мелодии, развлекая гостей. Вальс молодых мы с мужем танцевали на деревянном настиле. Граф держал меня крепко, умело ведя в танце, так что я даже не запнулась о какую-нибудь неровную доску. Правда, движения наши были неспешными и немного не в такт из-за хромоты мужа.

«Горько!» гости кричали нечасто, но наши поцелуи ничем не отличались от того, что был в церкви: сухие, короткие и безэмоциональные, как штамп, который оставлял один и тот же оттиск на моих губах.

Я старалась улыбаться и уделять внимание каждому гостю и под конец вечера абсолютно вымоталась морально и физически. Когда гости начали расходиться, я с облегчением вздохнула. Не думала, что мне будет настолько тяжело. Проводив последнего гостя, мы с графом направились каждый в свои покои. Сегодня я даже не навестила Машу перед сном. Александра Антоновна строго-настрого запретила девочке находиться на празднике поздно вечером и увела её в детскую. Но ничего, завтра мы с ней будем готовиться к отъезду в Дивное.

Агафья появилась следом за мной и принялась готовить меня ко сну — я бы сама не смогла снять платье и расшнуровать корсет. Когда я оказалась в одной кружевной сорочке, девушка принесла из гардеробной белый пеньюар, тот самый, что прислала портниха.

— Барышня… ой простите, барыня. Вы ведь уже замужняя, — заулыбалась горничная, протягивая мне халатик. Я нехотя накинула его на плечи и подпоясалась. Зачем? Ведь всё равно сейчас просто лягу спать, но Агафья об этом не знает. Она думает, что наш с графом брак настоящий, значит, и первая брачная ночь будет, как полагается.

Пока девушка разбирала мою причёску, я ловила её заинтересованный взгляд в зеркале: глаза блестят, щёки румяные. Наверное, слуги отмечают втихую свадьбу хозяина и устроили на кухне посиделки после того, как гости разъехались.

— Ох, Софья Андриановна, и не страшно вам совсем? — не выдержала она вдруг и смущённо улыбнулась.

— Почему мне должно быть страшно? — не поняла я её намёка.

— Ну как же… первая брачная ночь с мужем… — улыбалась горничная, вынимая шпильки, — а вы даже не волнуетесь.

— Волнуюсь, просто виду не подаю, — пожала я плечами. Не ожидала, что прислуга проявит внимание к моей личной жизни.

— Всё будет хорошо, я уверена. Хозяин мужчина опытный, знает, что делать. Не то что мой Василий, — хмыкнула она, — я у него тоже первая была. Так мы с ним до утра промучались, пока получилось — волновались так оба.

Я изогнула бровь, посмотрев на отражение горничной. Не ожидала от неё таких откровений. Она расплела последний локон, аккуратно расчесала мои волосы щёткой.

— Всё, оставляю вас, барыня, — широко улыбнулась она. — Как проснётесь, приду вам постель заменить. Доброй ночи.