Настоящий Спасатель 4. Назад в СССР (СИ) - Хлебов Адам - Страница 36

— А если бы не пил, то наверно бы до ста лет прожил. Вы садитесь, — он спохватился — мы до сих пор стояли по стойке смирно. — Так товарищи матросы, давайте знакомиться. Меня зовут Николай Максимович, я председатель колхоза.

— Матрос Бодров!

— Матрос Шевченко! — у Сереги уже немного заплетался язык и это не ускользнуло от внимания нашего собеседника.

Мы все еще стояли, не очень понимая как себя вести дальше.

— Да вы присаживайтесь, что встали, как вкопанные. Так. Вы доедайте, на сегодня хорош. На работу я вас в таком состоянии не пущу. И учтите еще раз увижу в таком состоянии — без сантиментов доложу вашему командованию, даже не сомневайтесь — мне стало немного обидно за мое состояние, но это компенсировалось тем, что на сегодня «шабаш». Мы снова сели за стол.

— Разместим вас по высшему разряду. Квартироваться будете у моей матери с отцом, вы у нее уже были. Сейчас приедет Алексей и вас отвезет. А завтра заберу вас на работы сам.

Получалось, что до конца дня у нас будет немного свободного времени для себя, которого никогда не было в части.

Наконец-то я смогу спокойно, без суеты и чужого внимания почитать посмаковать письмо от Маши. Конечно при условии, что в нем написаны хорошие новости.

Хотя уж в чем, в чем, а в этом я не сомневался. Маша не та «птичка», которая стала бы в письме писать мне негатив или неприятные новости.

Я вспомнил, что там в грядущем это интимное ощущение — предвосхищение письма совершенно утеряно. В мире, где смски, мессенджеры, соцсети преследуют и остаются с человеком повсюду значение личной переписки сильно обесценилось.

Мы доели угощения и снова услышали знакомое тарахтение двигателя мотоцикла. Через минуту в комнату вошел Леха, кивнул председателю.

— Здрасьте, теть Рай. Ну что, бойцы, готовы? — он перевел взгляд на нас с Серегой

Серега кивнул и пошатываясь встал. Мне пришлось поддержать его, чтобы он сохранил равновесие.

— Надеюсь, на вашу порядочность, молодые люди, больше не пейте — немного наивно проводил нас словами председатель, — ну до завтра.

Попрощавшись, мы вышли загрузили с Лехой захмелевшего Серегу в люльку, и, чтобы он случайно не выпал, укрыли тентом.

Леха завел своего железного коня и чтобы как-нибудь развлечь пассажиров в дороге начал травить анекдоты. Из-за громыхавшего глушителя я слышал не все слова, и мне приходилось многое домысливать.

Потом Леха сам громко смеялся своим анекдотам. Его деревенская простота, артистичность и старательность рассказчика сделали свое дело — я пару раз чуть не вылетел из седла на ухабах заливаясь от смеха.

— А знаете, про чукчу Карла Маркса и Энгельса?

— Нет, давай, жги.

— Чукча приехал домой из Москвы и говорит: Чукча в Москве был, чукча умным стал, все знает. Оказывается, Карл, Маркс, Фридрих, Энгельс не четыре человека, а два, а Слава КПСС — вообще не человек.

— А про чукчу и золото? Допрашивают чукчу через переводчика: Чукча, где ты спрятал золото? Переводчик: Чукча, где ты спрятал золото? Чукча: Не скажу!! Переводчик: Он не скажет. — Если ты не скажешь, где золото, мы тебя убьем! Переводчик: Чукча, они тебя убьют, если ты им не скажешь, где золото. Чукча: Золото зарыто у входа юрту. Переводчик: Стреляйте, сволочи, все равно не скажу!

Серега дружелюбно улыбался посмеивался и икал по дороге. В какой-то момент я даже немного позавидовал его простом отношению к самогону.

Но памятуя о возможных головных болях на утро, я быстро подавил в себе желание повторить.

— А хотите про моряков? Я знаю и такие.

— Давай.

— Моряк спрашивает капитана, старого морского волка: Капитан, а правда, что вас акула укусила?, тот отвечает: Правда! А куда? капитан такой: А вот это — неправда!

В таком приподнятом настроении он привез нас к дому, где жила Зина и Петр, которые оказались родителями председателя колхоза.

— Приехали арестанты. Сильвупле, банжур, мерси, — конопатый Лёха выдал весь запас своего французского, — высаживаемся, не задерживаемся. У меня еще важные дела, кроме вас имеются.

— Спасибо, тебе Леха, — Серега икнул вылезая из коляски.

— Я смотрю вас тут неплохо встретили, — наш конвоир оглядел нас с Лехой с ног до головы, — ну бывайте. Я погнал!

Он дождался пока я слезу и тут же дал газа и умчался поднимая пыль с дороги. Как ни странно чувство опьянения проходило, и я чувствовал себя при этом хорошо.

— Кушать будете? Вы не стойте, проходите, проходите. Проголодались небось? Я вам картошечки сварила.

Бабушка Зина встречала нас у калитки

— Нет, теть Зин, спасибо. — я улыбнулся хозяйке, нас Раиса накормила и напоила, если можно мы завтра поедим.

— Завтра так завтра, а может вам баньку затопить? Поди устали вы от службы вашей?

Мы переглянулись с Серегой. Вот повезло, так повезло с «арестом». Это была какая-то незаслуженная щедрость судьбы по отношению к нам. Расскажи кому в учебке — не поверят, а если поверят, то до конца службы завидовать будут и припоминать нам с Шевченко и «арест», и самогон, и пироги.

— Банька не помешала бы, теть Зин, — ответил Серега, — еще постираться бы нам…

— А я вам все сама постираю.

— Нет, нет, что вы. Мы сами, не положено. Матросам положено самим заботиться о своей форме.

— Ну сами, так сами. Заходит в дом, я вам ваши постели покажу.

Деревенский дом был трехкомнатный, она провела нас в одну из комнат, где стояли две железные кровати с очень высокими перинами,укрытыми одеялами и подушками сложенными друг на друга.

— Вот здесь спать и будете. Располагайтесь, я пока затоплю вам. Вот я вам чистые рубахи приготовила, — она показала на две белый рубашки висящие на стульях у кроватей.

— Это просто царские палаты, — похвалил наше пристанище Серега проведя рукой по наволочке и одеялу.

— Теть Зин, пойдемте я вам помогу натопить, — я последовал к выходу, догоняя старушку.

* * *

Банька стояла в огороде в метрах тридцати от дома.

Мы вместе с гостеприимной мамой председателя колхоза пошли туда затапливать печку. Сначала я натаскал в баню дров из поленницы, а затем два ведра с водой из колодца с длинным журавлем.

В бане в печку на каменке был вделан котел для горячей воды ведра на четыре.

— Неси еще два.

— Хорошо.

Хозяйка порылась в своем переднике и извлекла коробок.

Кусочек бересты, как и сухое дерево моментально вспыхнули, как порох, после того, как Зина чиркнула спичкой.

Баня топилась по черному, без дымохода, поэтому дверь оставалась приоткрыта.

Я принес еще два ведра и вылил в котел.

По мере того,как прогревалась банька,нагревалась и вода.

— Неси еще два, — Зина показала рукой, — это чтобы омывать и разбавлять.

В углу слева от входа стоял жбан для холодной воды. На стене висела банная утварь. Банные ковшики были деревянные,чтоб не обжечь руки. Там же висело несколько березовых веников.

— А лампа керосиновая зачем?

Маленькое оконце было одно и пропускало мало света.

— Так темно же, чтобы на обвариться внучек. Поэтому,когда мы идем мыться, берем с собой керосиновую лампу, Ты в баньке-то деревенской мылся? Вижу, что вы ребята городские.

— Мылся, теть Зин.

— Ну вот и хорошо. Когда зайдете, привесишь ее в углу на крючок,чтоб случайно не смахнуть и ненароком не наделать пожар.

Какие удивительные слова они знают. Надо же «привесишь». Я улыбался старушке.

— А что окно такое маленькое, если побольше сделать, может и не нужна керосинка?

Она улыбнулась мне в ответ.

— Окно делают таким маленьким, чтоб тепло с бани не уходило. И да, сильно воды не подавайте. Когда поддашь воды на каменку, на полку будет так жарко, что смотрите, не слетите оттуда кубарем. Потихоньку поддавайте. И не ковшиком, а мочалкой. Пар-то он и полечить может, а может и обжечь.

Полок был поднят над полом на две ступеньки. Я осмотрительно изучил внутренний интерьер помещения. Захотите, добавьте в горячую воду ромашки или душицы. Для аромата банного пара. Она указала на мешочки с травами, висящими на стене.