Настоящий Спасатель 4. Назад в СССР (СИ) - Хлебов Адам - Страница 23

Удары Цоя были увесистые. Со стороны могло показаться, что я просто старался выжить под градом ударов, но уйдя в защиту я старался увидеть дыру в его обороне, чтобы засандалить туда.

Мне приходилось маневрировать по кругу, постоянно меняя направление чтобы не оказаться лежащим на ковре. Иногда я проскакивал по центру, а иногда по длинной хорде.

Против резких и сильных ударов, мне без движения не выстоять. Единственное, на что я в том момент был способен, так это на отход. Подбородок был плотно прижат к левому плечу. Правой перчаткой прикрывал челюсть.

Иногда я выпускал левые джебы, но это был обманка, имитация активности.

Хоть это и не удары, а просто тычки, но и они мешали противнику сосредоточиться и отвлекали его. Рука все еще ватная.

В какой-то момент наша схватка кажется мне выступление в цирке, в котором я клоун, веселящий публику. Мои тычки у некоторых в зале вызвали тихие смешки.

В такие моменты нельзя обращать внимание на зрителей. Они, поганцы, орут и свистят, как ненормальные. Мол, давай, добивай. Один из сопровождающих Цоя истерично завопил.

— Вышиби ему мозги, если они у него есть!

Они у меня есть, сукин сын, и как ни странно, после двух мощных пропущенных ударов еще работают. И работают неплохо.

Именно поэтому мне все равно. Я готовился к тому, что запланировал. Я усыплял его внимание. Такой хромой подраненный ворон, демонстрирующий коту «подраненное» крыло.

Похоже мне это удается, соперник охотится на меня на ковре. Удары Цоя пока попадали в основном по защите, по перчаткам, подставленным плечам и по локтям.

Соперник спешил, хотел добить меня, пока я еще не пришел полностью в себя. Я заметил, что мое дыхание восстановилось, а вот у Цоя, кажется наоборот. Он всеми силами старался срезать мне траекторию моего движения и тут же атаковать.

А так как я постоянно менял темп и направление движения, ему приходилось задерживать дыхание в попытке подловить на ошибке и срубить меня.

Ведь ему кажется, что победа близка. Я сумел точно ответить только теми двумя контрударами в самом начале.

Сбитое дыхание мой первый союзник. Цой тоже это чувствовал, поэтому он пару раз намеренно выталкивал за ковер, чтобы восстановить его.

Цой продолжал спешить, похоже он начал злиться и вкладываться в каждый удар. Я это очень хорошо почувствовал, когда он словно из пушки дважды попал в подставленное правое плечо.

Это было очень ощутимо и болезненно. Но тут он пожелал добавить к своим рукам ноги и совершил ошибку. Ему не хватило хладнокровия и элементарного спокойствия.

Я чувствовал его раздражение от того, что я все время уходил от столкновения.

Он просто бесился от того, что я еще стою на ногах. Цой опустил руки к поясу, чтобы раскрутить тело в вертушку — удар ногой с разворота.

Очень зря. Прямо перед собой увидел его раскрытую беззащитную челюсть. Именно подобного я ожидал и был готов любезно отплатить Цою той же монетой.

Раз-два!

Точно в цель, в челюсть. На этот раз я почувствовал кулаком одетым в перчатку его кость. Он аж зашатался и сделал нетвердые шаги назад.

Над залом пронесся выдох публики:

— Уфф!

Ну, что дорогие уважаемые зрители, вам теперь уже не смешно?

Я услышал истошный крик сержанта Гладкова. Он словно обезумел от увиденного.

— Добивай! Добивай!

Краем глаза я заметил, что он стоит на коленях за пределами поля схватки и со всей силы лупит, хлопает ладонью по ковру.

Те кто бывал на соревнованиях знает, как у болельщиков выделяется адреналин и они орут во все горло. Такой рев способен отпугнуть крупного хищника в лесу и часто действует подавляюще на психику женщин и детей.

Серега тоже кричал дурным голосом, заглушая рев многочисленных оппонентов:

— Правый сбоку! Правый сбоку! Проходит!

Глава 12

Потом я услышал истошный крик сержанта Гладкова. Он словно обезумел от увиденного.

— Добивай! Добивай!

Краем глаза я заметил, что он стоит на коленях за пределами поля схватки и со всей силы лупит, хлопает ладонью по ковру.

Те кто бывал на соревнованиях знает, как у болельщиков выделяется адреналин и они орут во все горло. Такой рев способен отпугнуть крупного хищника в лесу и часто действует подавляюще на психику женщин и детей.

Серега тоже кричал дурным голосом:

— Правый сбоку! Правый сбоку! Проходит!

* * *

У ребят, болеющих за меня вздулись жилы и вены на шее. Их сморщенные лбы, открытые рты и разносящиеся над ковром крики, вернули меня в реальность и время словно ускорилось.

Я сфокусировался, можно сказать прицелился. Я знал, что мне совершенно нельзя напрягаться. Мышцы во время удара должны быть почти расслаблены. Зато я резко развернул таз пяткой и чуть наклонился, перенеся вес тела вперед.

— Чпок! — это скорее был звук хлесткого шлепка. Точно вниз челюсти.

Противник откинул голову вместе с ударом. Влево и в сторону от меня полетели брызги его пота, обдав зрителей.

Я, как в замедленной съемке, видел его глаза и направление взгляда. Сначала он смотрел на меня, а потом назад в сторону, как бы пытаясь получить выхватить своих и получить моральную поддержку.

А потом и вовсе затуманился. Нокаут. По взгляду ты чувствуешь, что вырубил соперника до того, как он упал.

Ё-хо-хо! И бутылка рома! Макс, да ты молодец. Я мысленно похвалил себя, еще до того, как его голова коснулась ковра. В такие минуты это жизненно необходимо.

Рефери вскочил между нами прикрыв моего соперника спиной от возможных дальнейших атак с моей стороны.

Зря. мы не так воспитаны. Боксеры лежачего не бьют. Помню эту максиму с детства поэтому с прошлой жизни не любил смотреть все эти смешанные единоборства и всякие ю-эф-си. И относился к

Кто-то мог возразить, но ведь в борьбе в самбо или дзюдо оставался партер, в котором соперники пытались одержать верх, так же как и в новомодных боевых стилях?

Партер, конечно был, но там был нюанс: любые удары в этом положении запрещены.

Нокаут оказался довольно тяжелым, мой соперник не смог быстро прийти в себя. Врач и его тренер суетились рядом с ним на ковре.

Я подошел к ним и присев на корточки, прикоснулся к его плечу. Он явно потерял ориентацию и пытался понять, где находится, вглядываясь в окружающих и в мое лицо.

— Прости дружище, — обратился я к лежащему на ковре Цою, — ты мощно бился, спасибо тебе за бой. Я еле выстоял.

Тем временем команда из моих болельщиков прыгала и обнималась за пределами ковра.

Забегать на ринг или поле состязания было запрещено, да и ни у кого из тренеров и помощников команды не возникало и мысли проявить подобное неуважение.

Рефери дождался окончания медицинских процедур, разрешил вывести моего соперника с ковра без процедуры объявления победителя, потому что тот еле стоял на ногах.

Все дело в том, что я видел движение его черепа вперед, и попал на встречном курсе. Скорости моего удара и движения тела сложились.

Это как простой школьной задачке про поезда движущиеся из разных пунктов навстречу друг другу. Мозг получил значительную встряску.

Когда Цоя увели, то судья поднял мне руку и объявил меня победителем.

Одобрительные возгласы моих друзей звучали, как фанфары. Они обнимались, хлопали по плечу и улыбались во весь рот. Приятно ощущать, что при таком сложном противнике я не спасовал и не подвел нашу часть.

Насколько я понимал, пока результат боев первого тура был лучшим у спортсменов, выставленных от нашей учебки за последние пару лет.

Я вернулся в раздевалку. До следующего боя примерно полчаса, возможно чуть больше.

Прапорщик приказал расслабиться и восстановиться. Легко сказать, по началу мне казалось, что бой забрал все мои силы.

Полежав минут десять на скамейке с поднятыми вверх ногами — мы по очереди с Серегой Шевченко держали лежащего на скамейке за пятки, я почувствовал, как напряжение схлынуло.