На кого ты меня променял? - Амелия Борн - Страница 3

А они были жуткими. Я ощущала себя уничтоженной, раздавленной, растоптанной… Убитой руками моих самых близких и родных людей. Причем – с особой жестокостью.

– Диана, я повторю свой вопрос: что здесь происходит? – процедил Роберт, впившись взглядом в лицо моей матери.

Наверняка на щеке моей уже расцвел след от выписанной оплеухи. Что ж, мама-шлюха, давай, расскажи боссу Артема, почему ты наградила дочь пощечиной, когда услышала правду?

– Происходит то, что касается только меня, моей дочери и зятя, – отчеканила мама, сложив руки на груди.

Лаврентьев меня отпустил, но встал так, что я оказалась за его спиной. Как будто он хотел показать, что станет защищать меня ото всех.

– Именно потому, что меня это не касается, вы и выбрали для переговоров мой кабинет? – язвительно уточнил Роберт, на что я фыркнула и сдала братцев-кроликов с потрохами:

– И не только для переговоров! Я застала маму и Артема трахающимися на твоем столе, Роб!

Сахин побелел и обжег меня взглядом, полным ненависти. Такой явственной, что у меня даже дыхание перехватило. Чего ожидать от мужа, когда мы с ним окажемся наедине, я даже представлять не хотела. Но то, что ничего хорошего я не увижу, знала уже сейчас.

– Что? – выдохнул неверяще Лаврентьев.

Он обернулся ко мне, его глаза метали гром и молнии, которые были тесно сплетены с состоянием полнейшего шока. Роберт искал у меня ответ на вопрос: не ослышался ли он? И я его понимала. Сама бы многое отдала за то, чтобы и стоны, и то, что выдала мне мама, были всего лишь игрой моего воображения.

– Артем, что творится? – обратился Роб к Сахину. – Вы действительно спали с Дианой..?

Тема опустил взгляд и упрямо поджал губы.

– Давай мы сами разберемся в этом, Роб, – сказал он тихо, пока мама вновь занимала свое место на диване.

Мне были видны все те же ее проклятые ноги, которые она вновь положила одну на другую, выставляя себя в самом выгодном свете. Она была здесь королевой, и всячески это демонстрировала. Я могла поспорить на что угодно: мать, несмотря на ужас всей ситуации, получает извращенное удовольствие от происходящего.

– Роберт, ты всегда был другом Артема, я знаю, – проговорила она, когда молчание стало очень осязаемым. – Это действительно только наше дело. Хоть Тему и накрыла страсть прямо здесь, я, конечно, была против, чтобы занимать твой кабинет. Извини за это, подобного больше не повторится.

Я все же вышла из-за спины Роберта и теперь смотрела на предателей, пытаясь понять, не подменили ли этих людей какие-нибудь инопланетяне. Только так можно было объяснить всю ту дичь, которую они творили.

– Аня, ты вообще как? – спросил у меня Лаврентьев, на что мама хмыкнула, но ничего не сказала.

А вопрос Роба опять обрушил все мои защитные барьеры. Когда рядом появился человек, что был искренне обеспокоен моим моральным состоянием, душу мою заполонило чувство жалости к самой себе.

– Жить буду, – выдохнула я, сдерживая слезы.

Заметив то, что я близка к истерике, на которую, между прочим, имела полное право, Роберт обратился к Артему:

– Забери тещу и выйдите вон.

Сахин округлил глаза, а мама поджала губы и снова хмыкнула. Весь ее вид говорил о том, насколько она недовольна происходящим. Но на что Ее Величество рассчитывало? Что мы все вчетвером сядем, выпьем чаю и мило побеседуем о потрахушках моего мужа и матери?

– Роб, я считаю, что… – начал Артем, но Лаврентьев его жестко оборвал:

– Считать будет бухгалтерия! Выйди вон, но сначала забери свою тещу!

Мама и Сахин переглянулись. Она послала ему новый взгляд в стиле: сейчас не усложняй, просто пойдем. А когда они удалились, Роберт подошел к холодильнику, откуда вытащил пакет со льдом и, завернув его в полотенце, которое лежало рядом с ведерком для шампанского, вернулся ко мне. Приложил к моей щеке и все смотрел, смотрел, смотрел на меня, причем так пронзительно, что казалось, будто его глаза превратились в рентген.

– Расскажи все в деталях, пожалуйста, – попросил он, когда я не смогла больше выдерживать.

Забрала у него лед и, отойдя к окну, чуть ли не рухнула на широкий подоконник. Ноги меня больше не держали, и сил ни на что не хватало.

– Я шла сюда, чтобы сделать Теме сюрприз. Лена сказала, что он занят встречей с клиенткой. Витя сообщил, что они говорят в твоем кабинете. Ну и когда я подошла, услышала стоны. Дверь оказалась не заперта. За нею меня ждала картина того, как Тема брал мою мать на твоем столе.

Лаврентьев покосился на обозначенный предмет мебели и мне даже показалось, что он скажет, будто его теперь придется сжечь. Однако Роберт ничего на эту тему не выдал. Зато ошарашил кое-чем иным.

– Я не хотел лезть в ваши отношения, Аня, но, видимо, сделал это зря.

Он немного помолчал, будто подбирал слова, после чего осторожно сказал:

– Я знал почти наверняка, что Артем стал встречаться с женщинами. Просто не думал, что одной из них окажется твоя мама.

Моя рука сама по себе взметнулась к горлу. Его сдавило спазмом, показалось, что я сейчас задохнусь. Мать была не единственной женщиной Сахина… Он спал и с другими, пока я была уверена в том, что вышла замуж раз и навсегда.

Я же так ему верила… Так слепо и по-детски доверяла…

– Почему ты не сказал? – выдавила из себя, понимая, что вопрос звучит довольно глупо.

Роб ведь друг Артема в большей степени. Они вместе с детства, а я так… Пришедший в парадигму их устоявшейся жизни человек. С женами лучших друзей не обсуждают, как и в каких позах им изменяет муж.

– Помнишь же, что делают с гонцами, принесшими дурные вести? – криво улыбнулся Лаврентьев.

Он быстро сообразил, что усмешки, даже такие горькие, неуместны, и его лицо снова стало бесстрастно-участливым.

– Не в моих правилах лезть в то, что меня не касается, Аня. Я думал, ты это знаешь.

Я тут же ощетинилась.

– Ты сам сказал, что зря не полез! – наполнила Робу о том, что он заявил мне не далее как пару минут назад. – К тому же, трах на твоем рабочем столе обязывает вмешаться, тебе не кажется?

Лаврентьев вскинул руки, как бы сдаваясь.

– Кажется. И я вмешаюсь. Подобное в моем офисе не прощается никому. Тем более, в такой откровенно наглой форме.

Он замолчал, в тишине находилась и я. Просто не представляла, как переварить то, что услышала от Роберта. Артем изменяет мне не только с мамой. Хотя, предел того кошмара, что мне устроил собственный муж, уже был пройден в тот момент, когда я застала их за занятиями любовью.

– У него были интрижки. Просто постель и ничего кроме. Я знал не все и не всегда, – вновь аккуратно, как будто опасался, что любое следующее слово меня попросту убьет, проговорил Роберт.

– Ты сказал, что в курсе почти наверняка… То есть, он с тобой это не обсуждал? – зачем-то уточнила я.

Какая разница, как именно у Артема все происходило с другими, если уже только потому, что он спал с моей мамой, между нами все кончено?

– Нет… Конечно, нет, – замотал Лаврентьев головой. – Но особо передо мною он это и не скрывал. То уходил с работы с одной бабой, то уезжал в командировки с другой. Потому я и решил, что постоянной любовницы у него нет.

«Кроме моей мамы», – мелькнула в голове мысль, но я ее озвучивать не стала. Достаточно было и без того жутких ощущений, которые меня выворачивали наизнанку.

– Что будешь делать теперь? – спросил меня Роберт, когда молчание между нами затянулось.

Я сидела на подоконнике и не знала, где найти силы на то, чтобы выйти из кабинета Лаврентьева. Радость от новостей о спектакле попросту рассеялась, стала ничем.

Там, за этими стенами, меня ждали все новые и новые потрясения. И как с ними сражаться в одиночку, я не знала. Конечно, на помощь придут подружки, но что они, собственно, могут? Просто подставить дружеское плечо, чтобы мне было, куда выплакать свою боль? Или покостерить Артема, отчего мне станет хоть немного легче?

– Пока не знаю, – помотала я головой. – Как-то не очень выходит сразу понять, как собрать жизнь по кусочкам, когда ее разрушили.