Леди греха - Хантер Мэдлин - Страница 53

– Красивое и уединенное, и немного диковатое, как и его хозяин, – ответил Леклер.

Шарлотта рассмеялась от точной характеристики нового мужа Пен. Они молча наслаждались видом, пока отдаленные звуки последних отъезжающих экипажей доносились из дома и с подъездной аллеи.

– Он попросил меня выйти за него замуж, – сообщила Шарлотта. – Я говорю о Натаниеле. Конечно, это было сделано из чувства долга. Я отказалась.

– Из чувства долга? Какого долга?

– Это не имеет значения. Я просто хотела, чтобы ты знал, что предложение было сделано.

– Полагаю, это было порядочно с его стороны.

– Несомненно.

– Ну, если ты так говоришь. Я не могу судить, поскольку не слышал истории, лежащей за этим обстоятельством.

И никогда не узнает. Никогда.

Они наблюдали, как волны разбиваются о волнорез под ними.

– Я не вернусь в Лондон с тобой, – сказала она. Шарлотта приехала из города в карете Леклера с Бьянкой и Данте.

Брат ничего не ответил. Она посмотрела на его резко очерченный профиль. В его пронзительных голубых глазах не читалось неодобрения, они лишь говорили, что он думает о чем-то важном.

– Я совершу небольшое путешествие, прежде чем вернусь в Лондон, – сообщила она.

– А, это объясняет твой дополнительный чемодан. Надеюсь, ты будешь путешествовать не одна Ты сказала, что он сделал тебе предложение, чтобы избежать возражений с моей стороны?

– Отчасти. Но ты не собираешься смущать меня, пустившись с ним в разговор об этом?

– Бьянка задала тот же вопрос. Каким образом я заработал подобную репутацию?

– Может быть, из-за того, что временами ты был очень властным, когда мы все были моложе. И ты смотришь на него так, словно не одобряешь его.

– Итак, Найтридж ждал, пока я не суну нос в это дело, да? – Он хихикнул. – Не могу сказать, что я одобряю, но я и не имею ничего против, Шарлотта. Я просто удивлен, и когда он смотрит на меня, пусть видит именно это, а отнюдь не неодобрение.

– Потому что считалось, мы недолюбливали друг друга?

– Потому что все эти годы ты не обращала внимания ни на одного мужчину, хотя за тобой ухаживало бы пол-Лондона, дай ты хоть малейший повод.

Он говорил небрежно, словно они оба были согласны с его наблюдениями. Хотя для него было необычно подобное высказывание.

– Я не замечала половины Лондона, готовой ухаживать за мной. Я не заметила даже крохотного уголка столицы, заинтересованного моей персоной.

– Не замечала? Ну что же, похоже, это окончилось. Чему я искренне рад. Ты скорбела больше, чем любая другая женщина, но наконец ты снова стала сама собой. Если Найтриджу удалось вытащить тебя из траура, я не затею с ним ссору.

– Я не пребывала в трауре и вовсе не скорбела слишком долго. Я вернулась к своим обязанностям и к прежней жизни быстрее, чем большинство вдов.

Ее тон удивил брата. Леклер изучал ее лицо с любопытством и заботой в глазах.

– Может быть, было бы лучше, если бы ты рыдала или заболела от этого, Шарлотта. Если ты не переживала и не скорбела все последние годы, то как это можно назвать? Каким словом называют состояние, вынуждающее молодую вдову целых шесть лет не замечать, что другие мужчины хотят ее?

Пребывала ли она в трауре? Называется ли так ровное, скучное состояние, в котором она пребывала те годы? Если это так, то носила ли она траур по Филиппу или же по безопасности и удобствам, которые обрела в браке с ним?

Дом позади успокоился. Она увидала Бьянку, наблюдавшую за ними из окна, и Пен с Джулианом, беседующих с Натаниелом.

Ей следовало бы отпустить Верджила, но они уже давно не разговаривали так откровенно и доверительно. Со времен ее девичества, подумала Шарлотта, Ни разу после того, как он спросил, хотела ли она выйти замуж за мужчину, попросившего ее руки.

Воспоминание о том разговоре живо воскресло в ее памяти. Верджил задавал один и тот же вопрос раз пять, по-разному, словно она не могла понять его с первого раза. Он подробно объяснил ей, насколько улучшилось финансовое положение семьи и что нет необходимости выходить замуж в первый же сезон, не говоря уже о том, чтобы принимать первое же сделанное предложение.

– Верджил, тебе показалось странным, что я приняла предложение Филиппа?

Он молчал, обдумывая вопрос. Или решал, стоит ли вообще отвечать на него.

– Да, немного. Он был хорошим человеком, из хорошей семьи, но слишком уж уравновешенный. Ты была гораздо ярче его. Умнее и более живой. Я заключил, что после всех пережитых нами бед тебя привлекла именно его надежность. К тому же он мог дать тебе видное место в обществе, которое мы утратили.

– Ты веришь, что он любил меня?

Он внимательно посмотрел на нее. На лбу пролегла тонкая морщинка.

– Он не говорил со мной об этом, Шарлотта. Он только признавался, что высоко ценит и уважает тебя. – Он взглянул в сторону дома. Через стекло была видна светловолосая голова Натаниела. – Позволь мне сказать, однако, что любовь проявляется по-разному. Она столь же многогранна, как и человеческая природа. Думаю, это как музыка. Иногда она шумная, громкая, полная контрастов и драмы, но более простые мелодии тоже исполнены смысла. И прелести.

С его стороны было любезно попытаться помочь ей примириться с тем, что текущая громкая драма затмила память о спокойной мелодии. Он не догадывался, что сестра подозревала: Филипп сам знал оглушительную музыку, но с другой женщиной.

Она вытянулась и поцеловала брата в щеку.

– Бьянка, должно быть, заждалась тебя. Нам всем надо поскорее уехать и оставить молодоженов наедине.

Они присоединились к остальным родственникам. С веселым смущением последние участники праздничного события направились к главному входу в дом, где их ожидали кареты.

Данте шагал рядом с ней и Натаниелом, расспрашивая их о городских новостях. Однако когда Натаниел попрощался, Шарлотта пошла с ним, вместо того чтобы проследовать за Данте к экипажу Леклера.

Она села в карету и выглянула из окна. Данте все еще стоял на подъездной аллее, удивленно глядя в ее сторону.

Верджил и Бьянка вышли из дома и прошли мимо него. Все еще озадаченно глядя на карету Натаниела, Данте последовал за ними.

Ветер донес до Шарлотты его жалобу:

– В этой семье я всегда узнаю все последним.

– Ты же был в Леклер-Парке, – сказал Верджил.

– Ты говоришь так, словно я был в Китае. Кто-то из вас мог бы написать. – Дверь экипажа захлопнулась за ним. – Лотта и Найтридж?

– Я боюсь встречи с ним, – призналась Шарлотта той ночью. Они с Натаниелом ужинали в маленькой столовой гостиницы, расположенной недалеко от Хартфорда. Они взяли на ночь две комнаты, причем Натаниел указал вымышленные имена – супружеские.

«Прыгайте со мной». Если она согласится, что это будет означать? Короткую, интенсивную любовную связь или более продолжительный союз?

По дороге сюда она обдумывала идею замужества, воображала ежедневную жизнь с этим незаурядным человеком. Это был бы потрясающий эксперимент, удивительный и загадочный. Но она знала наверняка: это будет отличаться от ее прежней семейной жизни.

– Вам не следует встречаться с Ярдли. Я вам не советую, – сказал он. – Завтра утром мы отправимся в Лондон. Или я могу поговорить с ним один.

Он предлагал ей отступление.

– Не могу согласиться с вами. Это было бы трусостью с моей стороны. Кроме того, я не уверена, что вы откровенно расскажете мне все.

– Вы опасаетесь, что я солгу? – Он так сильно сдвинул брови, что это заметил бы даже зритель в последнем ряду театра.

– Думаю, вы расскажете мне правду, но не всю.

Натаниел демонстративно надулся:

– Я оскорблен.

Шарлотта рассмеялась его актерской выходке:

– Не верю. Именно ваша светлость выберет, какую правду я услышу, Натаниел. Готова поспорить, что уже есть кое-что, о чем вы знаете или подозреваете, но чего я не слышала.

– Никакая правда не была спрятана от вас.

– Только размышления? Актер превратился в человека.