ТАЙНА КАТЫНИ - Швед Владислав - Страница 38

Разговоры о том, что Любодзецкий был агентом НКВД и поэтому ему сохранили жизнь, не серьезны. В таком случае агентами следует признать ротмистра Чапского, ксендза Пешковского, проф. Свяневича и всех польских офицеров, оставшихся в живых. Соответственно, возникает правомерный вопрос: почему же эти так называемые агенты НКВД впоследствии сделали все, чтобы обвинить СССР в гибели пленных поляков?

При анализе ситуации с пленными поляками, необходимо иметь в виду, что Сталин ничего не забывал и не прощал. По его указанию в Москву в 20-х и 30-х годах из европейских столиц доставляли активных деятелей Белого движения. Особенно активизировался процесс доставки в СССР «врагов советской власти» и, прежде всего бывших белоэмигрантов, после войны в 1945-1946 гг. НКВД успешно обменивал с союзниками нацистских преступников на бывших лидеров «белого движения», сотрудничавших с гитлеровцами.

С Польшей у Сталина были связаны достаточно неприятные воспоминания. Сталин был членом Реввоенсовета Юго-Западного фронта при наступлении на Варшаву летом 1920 г. В августе 1920 г. командование Западным фронтом (М. Тухачевский) при поддержке наркома по военным делам и председателя Реввоенсовета Л. Троцкого приняло решение наступать на Варшаву, закончившееся поражением Красной Армии. В военных кругах РККА ходили слухи, что польское «чудо на Висле» , так поляки называли разгром советских войск под Варшавой, во многом было обусловлено позицией и действиями Сталина, проигнорировавшего приказ главкома Каменева передать Тухачевскому 1-ю Конную армию.

Нет сомнений, что ситуацию, касающуюся Польши, Сталин всегда внимательно отслеживал. Наивно полагать, что Сталину было неизвестно о бедственном положении советских военнопленных в польских лагерях в 1919-1921 гг. Позиция советского правительства по данному вопросу была изложена в ноте наркома иностранных дел Г. Чичерина полномочному представителю Польши Т. Филиповичу от 9 сентября 1921 г.

В ноте было сказано: «Нет никакого сравнения между содержанием тех мелких обвинений, которые польское Правительство предъявляет России в этом вопросе, с той страшной и громадной виной, которая лежит на польских властях в связи с ужасающим обращением в пределах Польши. На ответственности Польского Правительства всецело остаются неописуемые ужасы, которые до сих пор безнаказанно творятся в таких местах, как лагерь Стржалково. Достаточно указать на то, что в течение двух лет из 130 000 русских пленных в Польше умерло 60 000…» (Красноармейцы в польском плену… С. 660).

Несомненно, что расстрел части польских офицеров и полицейских был обусловлен не столько их антисоветскими настроениями (за антисоветчину, как правило, полагались лагеря), сколько причастностью к конкретным преступлениям против Советской России. Это могли быть военные преступления польских военнослужащих в польско-советской войне 1919-1920 гг. например, получившие широкое распространение в польской армии бессудные расстрелы красноармейцев при взятии их в плен, репрессии против красноармейцев в польских лагерях для военнопленных в 1919-1922 гг. Или антисоветские акции с польской территории в 20-х годах. Свидетельств этого с указанием фамилий польских офицеров и полицейских в советских архивах хранилось немало.

Ведь не случайно в одном из центральных советских журналов «Новый мир» в мае 1931 г. появились воспоминания бывшего узника польских лагерей культработника РККА Я. Подольского под псевдонимом Н. Вальден с описанием зверств происходивших в польских лагерях.

В последнее время в научный оборот введена масса документов, касающихся катынской проблемы и гибели пленных красноармейцев. Нет сомнений, что в архивах ЦК ВКП(б) и НКВД в 1940 г. существовало немало свидетельств, неопровержимо доказывающие вину многих польских офицеров и полицейских в гибели пленных красноармейцев и антисоветских акциях. Однако почему-то никому не кажется странным, что в опубликованных документах НКВД и ЦК ВКП(б), имеющих отношение к Катынскому делу, практически нет упоминаний о привлечении к ответственности в начале 1940 г. тех польских военнослужащих и чиновников, которые были виновны в гибели пленных красноармейцев . Возможно, эти документы до сих пор ждут своего часа в архивах?

В то же время известны факты, когда польские военнослужащие, полицейские и представители суда и прокуратуры, интернированные в Прибалтике летом 1940 г., «привлекались к уголовной ответственности за деятельность в период Гражданской войны и в предвоенные годы в Польше» (Катынь. Расстрел. С. 198). Почему поляков стали привлекать к уголовной ответственности за преступления, совершенные в предвоенные годы только летом 1940 г. Ответа на этот вопрос пока нет.

Из истории сентябрьской 1939 г. кампании Красной Армии на западных территориях Украины и Белоруссии известны факты, когда некоторые советские офицеры проводили среди пленных поляков дознание, кто из них был причастен к убийствам большевиков в 1919-1921 гг. и устраивали самосуды (Мелътюхов. Советско-польские войны. С. 557).

Официальная версия Катынского дела также не объясняет, почему Сталин после своего безжалостного решения расстрелять польских военнопленных, спустя короткое время по отношению к полякам «сменил гнев на милость». Попытки объяснить это самодурством Сталина не серьезны.

Тогда же были оставлены в живых несколько тысяч взятых в Прибалтике польских офицеров и решено создать национальную польскую воинскую часть, началось освобождение польских офицеров-«тешинцев» из Оранского лагеря. Через год полностью амнистировали всех поляков и на советской территории сформировали и вооружили польскую армия генерала Андерса, подчиненную лондонскому эмигрантскому правительству.

Надо заметить, что версия о патологической ненависти Сталина к полякам не выдерживает критики. Известно, что среди немногих людей, к которым Сталин относился с особым вниманием и заботой были два поляка: полярный летчик Сигизмунд Леваневский и маршал Советского Союза Константин Рокоссовский. По личному указанию Сталина С. Леваневскому за спасение челюскинцев было присвоено звание Героя Советского Союза, хотя Леваневский из-за аварии не сумел приземлиться на льдине.