Внушение и его роль в общественной жизни - Бехтерев Владимир Михайлович - Страница 46

В этих суждениях нас могут интересовать, однако, не медиумы с их сверхъестественными явлениями в периоды транса, а сама гипотеза непосредственной передачи мысли от одного человека к другому человеку или какому-либо живому существу. Интригуя ученый мир своими уверениями и пользуясь ненаучными приемами для доказательства своих заявлений, спириты возбудили так или иначе интерес и со стороны научного мира к вопросу о непосредственной передаче мыслей. Мы видим, что целый ряд ученых, включая математиков, физиков, физиологов, психологов, невропатологов, между которыми мы назовем Цельнера, Крукса, Фере, Грассе, Ш. Рише, П. Жане, Фореля, Молля, Фогта, Флюр-ну а, Бутлерова, Вагнера (старшего) и некоторых других, стал, таким образом, в число лиц, стремившихся выяснить означенный вопрос с научной точки зрения. Лица, интересующиеся данным предметом, могут найти много интересного для себя в сочинении Flournoy Th. Des Indes a la planete Mars. 1900.

Исходным и в то же время центральным пунктом этих исследований явились опыты с отгадыванием задуманных предметов или, точнее, их местонахождения или с выполнением того или другого задуманного действия, например, взять какой-либо тон на музыкальном инструменте, сделать то или другие движение и т. п. При этом выяснилось, что такое отгадывание, если и может быть осуществлено, то эта способность обнаруживается обыкновенно в особом состоянии человека, которое принято называть гипнотическим, ибо и так называемый транс спиритов должен быть понимаем как состояние гипнотическое, или гипноидное.

В чем же тут дело?

Есть основание полагать, что в обыкновенном, то есть в бодр-ственном, состоянии человек беспрерывно проявляет процесс активного сосредоточения, которое возбуждается под влиянием тех или других внешних впечатлений, благодаря чему соотносительная деятельность человека находится в постоянном напряжении, а это в значительной степени мешает непосредственному воздействию одного человека на другого.

При всем том такое непосредственное воздействие, по-видимому, не исключено и у человека, находящегося в бодр-ственном состоянии, но проявляется лишь в исключительных случаях, как показывают примеры воздействия первого впечатления или случаи так называемого ясновидения у некоторых лиц нервного темперамента, но все это требует еще специальных исследований. Особенно ценно произвести всестороннее и систематическое исследование в этом направлении над теми из нервных лиц, которые сами над собой замечают способность ясновидения.

Такие исследования уже и производились, например, Ch. Richet, P. Janet и др., у нас — доктором Xовриным, Жуком и др., но эти исследования пока не привели к вполне убедительным результатам. Позднее же производственные опыты доктора Котика с отгадыванием мыслей над Софьей Штакер, как я показал в особой работе под заглавием «Как производятся опыты так называемого ясновидения на театральных подмостках?», не заслуживают нашего внимания, ибо есть полное основание полагать, что автор в этом случае сделался жертвой мистификации.

Факты, которыми в настоящее время обладает наука, показывают, что отгадывание мыслей, или ясновидение, основано на чрезвычайно повышенной восприимчивости отдельных лиц, которые, так или иначе, распознают задуманное другими. В этом смысле повышенная восприимчивость, доказываемая для гипнотического состояния, поясняет нам, почему отгадывание мыслей происходит обычно в состоянии гипноза, хотя бы и неполного, а если дело идет о профессиональных отгадчиках мысли, то замечено, что они себя вводят самопроизвольно в состояние, которое можно назвать полугипнотическом, или даже в состояние автогипноза, каковое мы имеем в виде транса у медиумов.

Если люди, в бодрственном состоянии особенно восприимчивые и могущие легко освободиться от состояния активного сосредоточения по отношению к внешним впечатлениям, как это мы наблюдаем, например, у лиц, легко внушаемых в бодрственном состоянии, способны иногда к отгадыванию мыслей, то в этом случае способ этого отгадывания сводится будто бы к восприниманию неуловимых другими двигательных импульсов, производимых невольно индуктором при напряжении сосредоточения на определенном предмете, как допускают многие авторы. Этими незамеченными двигательными импульсами, между прочим, объясняются и известные опыты со столо- и блюдоверчением.

Имевшиеся ранее в круге моих наблюдений случаи, о чем я упоминаю в моей книжке «Гипноз, внушение и психотерапия», говорят в пользу такого же объяснения. Бехтерев В. М. «Гипноз. Внушение. Психотерапия.» М.: «Мысль», 1911 г. Но все же этот вопрос нельзя считать окончательно выясненным, и не исключена возможность в таких случаях непосредственной передачи нервной, или мозговой, энергии от одного человека другому.

Но если опыты так называемого мысленного внушения у людей до сих пор не привели к положительному решению вопроса, по крайней мере в такой степени, чтобы в пользу последнего способа передачи были приведены для непредубежденных людей вполне убедительные доказательства, и к тому же имеющаяся литература по этому вопросу, полная разнообразных сведений, несмотря на их кажущуюся значительность, не дает возможности осуществить соответствующую проверку, то спрашивается, не разрешима ли эта задача с помощью эксперимента на животных?

Возможность использования в этом отношении животных мне представляется тем более осуществимой, что, как известно, они легко поддаются гипнозу, и мне самому неоднократно приходилось гипнотизировать с легкостью ящериц, свинок и кур на лекциях перед студентами. Как известно, даже дикие звери простым упорным взглядом могут быть в такой мере укрощаемы, что они, опуская взор, с опущенным хвостом отходят от человека.

К тому же животные, например, собаки, могут быть легко приучаемы путем дрессировки к беспрекословному повиновению, а это условие весьма благоприятно для постановки та-когб рода опытов.

Надо заметить, что некоторые изумительные или, точнее, загадочные явления, описываемые за последнее время над животными, например краллевскими лошадьми, и служившие предметом исследования научных комиссий, хотя и не привели к согласным мнениям, уже были истолковываемы с точки зрения мысленного внушения. Эту гипотезу, между прочим, высказал доктор Котик в предисловии к книге «Мыслящие животные». Однако в своих воззрениях на этот предмет автор опирается на свои прежние работы, где он выдвигает, между прочим, гипотезу об N-лучах, с одной стороны, и опыты над передачей мыслей — с другой. Но N-лучи не доказаны, и, как известно, фактическая сторона, подавшая повод к признанию N-лучей их защитниками, подвергалась неоднократно сомнению. Между прочим, в моей лаборатории были произведены на этот счет опыты проф. М. П. Никитиным также с отрицательным результатом.

Что же касается опытов д-ра Котика, то, как упомянуто в той части их, которая относится к Софье Штаркер, автор сделался жертвой мистификации. Этого достаточно, чтобы исключить их из научного обихода.

Наконец, дело идет в этом случае о гипотезе, прилагаемой к объяснению фактов, устанавливаемых в опытах над краллевскими лошадьми, сам же д-р Котик таких опытов не производил и в проверке их не участвовал, а между тем это обстоятельство имеет существенное значение в отношении оценки самих опытов.

Вот почему по отношению к обоснованию гипотезы д-ра Котика, которую он подробно развивает в предисловии к книге «Мыслящие животные», возникает вполне естественный скептицизм. Тем не менее, к этой гипотезе приходится отнестись совершенно безотносительно к каким-либо другим фактам и рассматривать ее с точки зрения большей или меньшей обоснованности в отношении объяснения загадочных явлений, обнаруживаемых при опытах с краллевскими лошадьми. А между тем, как известно, по отношению к краллевским лошадям, точнее говоря, к объяснению делаемых ими сложных математических вычислений, включая извлечение кубических и квадратных корней из больших цифр и самостоятельные высказывания, доказывающие логическое мышление животных, создавались разного рода гипотезы. Из них главными, если откинуть скептические взгляды по отношению к самим фактам, устанавливаемым исследованиями, являются следующие: