Единственная для черного дракона (СИ) - Александрова Марина - Страница 17

Это произошло полтора года назад. История, которая наконец-то вправила мне мозги и объяснила, что может ждать и меня. Милисэн, девушка бесовка, дочь той самой подруги Каас Эри, что в самом начале помогла мне с одеждой, погибла. Я как раз шла на рынок, чтобы обменять наши расписки от Римана на продукты. Было раннее летнее утро, и я хотела поскорее вернуться домой, потому как в Эшере зима и лето были диаметрально противоположными. Если зимой было ужасно холодно, то летом столь же жарко. То, что сразу насторожило меня, стоило зайти в переулок, куда обычно сносили мусор со всего района, и через который нужно было пройти, чтобы попасть на центральную улицу, так это ужасающе приторный запах. Никогда ничего подобного я не ощущала. Этот аромат, казалось, защекотал каждый сантиметр моей кожи, поднимая дыбом волоски на теле. Даже дёсны странным образом зачесались, и я растерянно замерла. Что было не так? Что это за удушающе-устрашающая вонь? И только повернувшись в сторону кучи мусора, я наконец-то поняла, что это было.

Словно кукла, которую выкинули на помойку, потому что она сломалась, на самом верху кучи лежала Мили. Её кудрявые каштановы волосы беспорядочно колыхались на ветру. Безжизненные некогда ярко-серые глаза, казалось, устало смотрели в никуда. На негнущихся ногах я подошла ближе и увидела, что платье на Милисэн истерзано, словно его рвали когтями и зубами. Некогда белоснежная кожа исполосована, разодрана, на боку девушки были видны оголившиеся рёбра… Мой взгляд скользнул ниже, и я увидела, что внутренняя часть её бёдер была вымазана буро-красной жижей…

Казалось бы, пора было начать кричать, звать на помощь, но я не могла заставить себя произнести ни единого звука. Продолжала смотреть в её такие уставшие блёкло-серые глаза. Я не могла найти в себе сил пошевелиться. В тот момент перед мысленным взором вдруг замелькали странные картинки, и одна была хуже другой.

Кровь… Так много крови… И тела… Растерзанные тела… Меч в моих руках… Удар. Ещё удар. Звук лопнувшей под лезвием кожи. Девушка с звериными когтями… Кровь, толчками вытекает из живота… Кровь… Она всюду…

А потом пришла спасительная тьма…

В себя я пришла потому, что Каас нещадно трясла меня и причитала. Её крики были словно спасательный канат, брошенный на самое глубокое дно, где я застряла и не могла выбраться.

Я помню, как потрясла эта история город, как помню и то, насколько быстро она была забыта, стоило понять, кто мог быть причастен к преступлению. Молодой сын семьи, где служила подруга Каас и её дочь Мили, которая всего неделю назад поклялась в верности молодому отпрыску.

«Молодой волк потерял контроль, бывает. Нечего было хвостом вертеть перед парнем, сама виновата», вот о чем судачил город.

И никто, кроме несчастной матери, не думал оплакивать погибшую. Но хуже всего было то, что даже зная, кто убил её дочь Эри, продолжала ежедневно подавать чай, накрывать на стол, стирать и убирать за тем, кто это сделал. И, разве это существование не было подобно жизни в бездне для этой женщины⁈ Разве могло быть что-то более изощрённое и ужасное?

Спустя полтора года я продолжала видеть перед мысленным взором уставшие глаза Мили и всякий раз, думая о том, что мне придётся подтвердить согласие на постоянное владение, я понимала, что скорее умру от голода, чем позволю…

Решительно вздохнув, я встала на колени перед своей кроватью, и вытащила мешок, который готовила уже полтора года. У меня даже деньги были на первое время, которые были мной честно выручены в обмен на часть одежды, что мне досталась когда-то. Плюс ко всему прочему, я кое-что продала с чердака Римана, о чем он давно забыл. Всего-то и нужно было составить доверительное письмо от хозяина на вручение денег предъявителю за товар. Никто из торговцев даже не подумал, что ребёнок-бес может такое провернуть самостоятельно. И я не считала себя воровкой, просто потому, что у того, кто думает о том, чтобы выжить — не должно быть сентиментального сердца. Конечно, сумма была небольшая, но всё же лучше, чем ничего. Ещё у меня был роскошный браслет, который обосновался в мешочке на шее, но я не готова была пытаться продать его просто потому, что понимала, что никто мелкой бесовке не поверит, что её послали продать что-то подобное.

Совсем скоро я уйду отсюда, и мой путь будет лежать на юг, туда, откуда я пришла. Я много думала, куда я хочу отправиться? Ведь я не помнила ничего кроме города Нар, в котором прожила последние четыре года. И порой, эта звенящая пустота в моей голове, сводила меня с ума. Раньше я думала, что хорошо, что я не помню. Но я не знала, как одиноко не помнить. Не было ни семьи, ни друзей, ни того, что мне нравится или не нравится. Просто пустота, которая окружала меня со всех сторон. Решение пришло само собой — я отправлюсь на руины Тавира и взгляну в глаза своему прошлому, чтобы узнать, посмотрит ли оно на меня в ответ? Если нет? Что ж, значит, я приму это и пойду дальше. Когда-нибудь я приду туда, куда нужно, я думаю, так.

Прислушавшись к происходящему снаружи, я приоткрыла дверь и мышкой юркнула в ванную комнату, что принадлежала нам с Каас. Включила магический светильник и сноровисто вытащила кусок мыла из-под раковины. В дороге пригодится обязательно. Взглянула на своё отражение в зеркале и замерла.

— Что за…?

С моего такого же бледного лица на меня смотрели удивительной глубины серые глаза с каким-то фиалковым отливом. Я никогда даже подумать не могла, что бывает такой цвет глаз. А, что самое ужасное форма глаз вдруг тоже изменилась. Они стали крупнее, красивой миндалевидной формы.

— О…

Пожалуй, это было самое информативное, что я смогла выдать. На моем, всё таком же блёклом детском лице, вдруг появились совершенно не подходящие ему глаза.

— О…

Ещё раз выдохнула я, понимая, что мои ноги онемели, а где-то в голове рождались решения, которые теперь совершенно точно изменят мою жизнь раз и навсегда. Одно дело скрывать то, что за все эти годы у меня так и не выросла грудь или моё лицо осталось всё таким же детским, как четыре года назад. Но, что я теперь должна делать с этим?

— Так, спокойно, — я вновь заговорила на языке, который, должно быть, был моим родным, — кроме Каас никто и не знает, какого они цвета. Помни, бес есть бес и никого не волнует, что там у тебя за глаза. Как только Риман умрёт нужно уходить. Или бежать сейчас? Глупая, они могут решить, что ты причастна к отравлению! Ты должна уходить тихо, как само собой. До приезда его детей, после его смерти…

Шептала я самой себе, взяв ножницы, которыми Каас периодически ровняла мне волосы, и решительно отрезав себе прядь волос, чтобы прикрыть глаза рваной челкой.

— И, что это было? — голос Содана ворвался в водоворот ощущений, что захватил Ардэна с головой.

Он стоял перед домом Римана из рода Шада и боялся сделать хотя бы один крошечный вдох. «Что это? Что это было?»

Запах этой крошечной девочки ударил по всем нервным окончаниям, заставляя огнём гореть каждый сантиметр кожи.

Ардэн с силой сжал кулаки, больше всего на свете желая, чтобы происходящее вдруг просто оказалось сном. Он не знал, чего в нём было больше сейчас: желания обернуться драконом и спалить дом Римана вместе с его обитателями, или ворваться внутрь, схватить ту, что он просто отказывался признавать, и унести её в Алмао обезопасив от всех невзгод этого мира! Ждать, пока она станет достаточно взрослой…беречь…и ненавидеть себя…её… Разве может ребёнок-бес быть той самой⁈ Так не бывает, что всё внутри тебя: разум, логика, понимание того, что правильно, а что нет, вдруг становится просто мишурой. Он дракон. Он королевских кровей. Он смотрит в след крошечной, растрёпанной невзрачной бесовке и понимает, что готов умереть ради неё здесь и сейчас. Так не бывает! Только не с ним! Он не животное какое-то в конце-то концов! И все это древние сказки пришедшие к ним с их родины, что есть женщины способные стать истинной парой для высшего демона затмив собой весь мир. Их искры…их песнь… Глупости, это точно какая-то наведённая магия!