Голому рубашка. Истории о кино и для кино - Эйрамджан Анатолий - Страница 98

— Только ставь меня в известность, если что придумаешь, — сказала строго Доррис.

Пo небу летел самолет и тащил за собой огромную змею из букв. Буквы складывались в слова и предложения. Сегодня текст был такой: «В универмаге «Миламс» есть свежие креветки по 4.99 за паунд».

Володя смотрел задумчиво на самолетик, который, казалось, повис в пространстве неба, видном из окна, а потом вдруг набрал номер телефона.

— Сабина! Что ты делаешь? — спросил он.

— Смотрю на самолетик, — сказала Сабина. — Он на воле, купается в воздушных потоках…

— А что он рекламирует? — спросил Володя. — Видишь?

— Конечно, я дальнозоркая, — ответила Сабина. — Креветки в «Миламсе»…

— А чего креветки рекламировать? — усмехнулся Володя. — Креветки и так покупают… Давай сегодня погуляем в коридоре, после ухода врачей.

— С удовольствием! — сказала Сабина.

— Тогда до встречи! — попрощался Володя и тут же набрал другой номер.

— Серега! — сказал Володя. — Выйди на балкон, посмотри, там над океаном летит самолет с рекламой. Видишь?

Сергей уже вышел на балкон.

— Вижу, — сказал он. — Тебе что, захотелось креветок?

— Нет, — сказал Володя. — Я хочу заказать объявление и чтоб самолет его возил возле нашей больницы один час. Можешь это сделать?

— Нет проблем, — сказал Сережа. — Час, мне говорили, стоит около 500 долларов.

— Заплатим, лишь бы взяли наш текст, — сказал Володя.

— Ты что, хочешь нашу мастерскую рекламировать? Таким способом? Дорого выйдет! — прикинул Сережа.

— Нет, я хочу поздравить Сабину с юбилеем! Что скажешь?

— Идея отличная. И мне кажется, текст поздравления они примут — законом не запрещено публично поздравлять друзей… — подумав, сказал Сергей.

— Тогда записывай текст! — Володя закрыл глаза, собираясь с мыслями. — «Дорогая Сабина! Поздравляю тебя с юбилеем и желаю поскорей выздороветь!» — выдал он.

— И все? — спросил Сергей, записывая текст на крае газеты, оказавшейся под рукой. — Не хочешь добавить: «Люблю, целую, жду ответа, как соловей лета»? Что-нибудь такое?

— Нет, я публично не объясняюсь в любви, — сказал Володя. — Просто поздравляю. И подпись запиши: «Твой земляк Володя».

— Записал. — сказал Сергей. — На мой взгляд, суховато для поздравления на небесах! Я бы подписался ну хотя бы так: «Твой верный друг Володя». Как тебе?

— Нет, только так, как я сказал, — занервничал Володя. — Что ты выдумываешь?! Эту надпись сколько народу будет читать! Причем «верный друг». Кстати, на русском можно будет написать?

— Мне кажется, можно, — сказал Сергей. — Английскими буквами русский текст.

— Действуй, Серго, помни, — для меня это очень важно, — сказал Володя.

w— Будет сделано, начальник! — сказал Сергей. — Можно и фейерверк заказать — 20 залпов из 50 орудий…Как после освобождения Киева…

— Фейерверк на нашей свадьбе закажешь, тьфу-тьфу-тьфу! — не сглазить! — спохватился и переплюнул через левое плечо Володя.

Володя и Сабина шли по коридору травматологического отделения. Разговаривали.

— Ты видишь, как много у нас общего? — говорил Володя. — Мало того, что мы — земляки, так у нас и гипс у обоих на левой ноге. Так что можем ходить в ногу, — сказал Володя.

— В самом деле, — согласилась Сабина. — Я этого не заметила, если б ты не сказал…

— И к тебе ходит только подруга, а ко мне только товарищ, — сказал Володя. — А представляешь, если бы к кому-нибудь из нас приходили бы муж или жена? Весь кайф бы нам испортили!

— А почему ты не женат? — спросила Сабина.

— Все из-за своей спортивной жизни — сборы, соревнования, постоянные разъезды, да еще учеба. Не до женитьбы было. А когда попал сюда, то понял, что останусь бобылем…

— Почему? — спросила Сабина.

— Потому что местных женщин я как женщин не воспринимаю. Как и их огурцы и клубнику. Так эмансипировались, что стали хуже мужиков. Поэтому у них так много гомиков…

— Думаешь, поэтому? — удивилась Сабина.

— Конечно! Сама посуди. Посмотрит мужик на такую женщину — а женского в них почти ничего не осталось, и, тем более, знаешь, ругаются они не хуже мужиков и при случае в морду могут дать мужу — и скажет: да пошла она. я лучше со своим товарищем буду! Вот, а потом требуют зарегистрировать такой брак, парады устраивают…

— Да, у нас на Кавказе, слава Богу, до этого не дошло, — согласилась Сабина.

— Потому что у нас все настоящее, без всяких биодобавок. Поэтому там пахнут огурцы, персики, клубника, курица имеет вкус курицы, а баранина вкус баранины. Потому и женщины остаются женщинами, и мужчины ведут себя как мужчины. Не боятся уступить женщине место в транспорте или сделать комплимент. А здесь только попробуй! Могут привлечь за сексуальное домогательство.

— Да, глупость страшная! — согласилась Сабина.

— Вот! — обрадовался Володя. — Я так и думал, что ты это не одобряешь. А когда я рассказал Сергею, что поцеловал твою руку, когда, помнишь, упал под твою кровать, он мне сказал: «Смотри, как бы она тебя под суд не отдала!». Я рассмеялся, честно говорю. Потому что нашим людям такую мораль привить невозможно…

— Но это не значит, что можно себя вести с женщиной, как захочется! — строго сказала Сабина.

— Сабина-джан, прости, сам не знаю, как тогда у меня так получилось! — остановился Володя и прижал свободную руку к груди. — Какое-то затмение нашло на меня. Показалось, что это — рука моей матери, тем более ты звала: «Володя! Что с тобой?». Прости, Сабина-джан!

— Прощаю, — сказала Сабина. — Я так и поняла тебя тогда и не обиделась.

— Спасибо, — успокоенно произнес Володя.

Они стояли возле лифта.

— Давай поедем на первый этаж, — предложил Володя. — Покажу тебе одну интересную вещь…

— Давай, — согласилась Сабина, и Володя нажал кнопку вызова лифта.

Володя подвел Сабину к окну в коридоре на первом этаже.

— Смотри, Сабина, когда меня в прошлый раз везли на рентген, я увидел, что это окно было приоткрыто. Давай попробуем сейчас открыть. Ты поможешь мне? Нужно двумя руками…

— Помогу, конечно, — согласилась Сабина и, зажав подмышкой костыль, взялась за защелку с одной стороны окна. Володя уже взялся за другую и скомандовал:

— Открываем!

Оба нажали на рычаги защелок и потянули раму вверх — окно открылось.

— Хоть и калеки мы, а вместе можем многое сделать! — радостно сказал Володя. — Чувствуешь, воздух совсем другой!

— Да! — вздохнула Сабина полной грудью. — Океаном пахнет… Нас не будут ругать, что мы открыли окно? — забеспокоилась Сабина.

— А мы его и не открывали, — спокойно сказал Володя. — Было открыто. Скажи, Сабина, а ты смогла бы вылезти в это окно? Я, например, смогу запросто даже с такой рукой и гипсом на ноге… А ты?

— Смогу, наверное, — подумав, сказала Сабина. — А для чего?

— Я думаю, нам стоит сбежать отсюда как-нибудь вечерком. Сходим в ресторан «Барракуда», знаешь, на берегу океана, там шикарные рыбные блюда, шримпы, лобстеры, про осетрину я не говорю. Поужинаем, послушаем музыку; там один бухарский еврей на трубе играет — не отличишь от мексиканца! И поет здорово. Подышим океанским воздухом…

— Даже не верится, что все это существует, — грустно сказала Сабина. — Мне кажется, что запах госпиталя теперь будет преследовать меня всю жизнь…

— Вот для этого нам и нужен маленький праздник! Чтоб отвлечься, — объяснил Володя.

— И ты хочешь, чтобы мы через это окно сбежали в ресторан? — догадалась Сабина. — На костылях? В больничной одежде?

— Да, — сказал Володя. — Я пробовал поговорить с секьюрити, который вечером сидит на выходе — глухо. Ничего на него не действует. Говорит, выпустит, если есть письменное разрешение врача, и больше никак. А это окно — самый лучший вариант. Одежду нам принесет Серега. И костыли нам не помешают — полно инвалидов в городе, никто и внимания не обратит! Сережа подгонит автомобиль сюда. Я вылезу первым и помогу тебе, — с жаром говорил Володя. — Зато сменим на два-три часа обстановку, послушаем музыку живую, поедим крабов, выпьем по бокальчику вина… Это придаст нам силы пролежать здесь еще полмесяца… Согласна?