Верные сердца - Рыбкина Анна - Страница 35

В год собака отправляется в обучающий центр, там уже вплотную дрессируется на поводыря, а вернее – «проводника», так называют эту собачью профессию специалисты. Через несколько месяцев собака – выпускник центра знакомится со своим новым хозяином.

– Витя, я все равно теперь дома сижу, я смогу заниматься с собакой, надеюсь и Ромку приобщить. Ну, ты вспомни, как он собаку хотел! Мы гулять будем вместе. Его нужно как-то заинтересовать, ты посмотри, он из комнаты почти не выходит…

Татьяна замолчала, пережидая болезненный спазм в горле. Виктор все еще хмурился:

– А дальше что? Он привяжется к собаке, а ее отдавать? Таня, я не понимаю!

Таня стала терпеливо объяснять дальше. Пока собака подрастает, Ромка, даст Бог, немного оправится, станет гулять, хорошо кушать, сил наберется, а там и время операции подойдет.

Потом еще какое-то время сын проведет в клинике. Собака тем временем отправится на обучение.

– А дальше, Витя, я очень-очень верю, что воспитанная нами собака достанется другому незрячему человеку, а наш сын не будет нуждаться в проводнике! – твердо, будто убеждая саму себя, произнесла женщина.

Муж внимательно посмотрел на нее, размышляя, стоит ли продолжать. И все-таки решился:

– А если… операция не поможет, нам отдадут обученную собаку? Таня, там ведь очередь, распределение… Откуда ты знаешь, что…

– Мы это пропишем в договоре. Скажи, ты поддерживаешь мою идею?

Виктор сомневался. Идея вроде хорошая, и сыну помочь, и вырастить собаку для другого незрячего человека, дело-то доброе. Но в то же время волонтерство – это не так просто, ведь предстоит расставание.

– Поддерживаю, – сказал он наконец, – но с одним условием. Роман должен все знать!

Щенка привезли через две недели. Это был четырехмесячный черный лабрадор. Он сразу принялся активно осваивать новое пространство, обнюхивая блестящие миски и мягкую лежанку, исследуя каждый угол, и смотреть на него было одно удовольствие.

Щенок не переставая крутил хвостом, улыбался открытой пастью и явно мечтал кого-нибудь облизать.

Татьяна заглянула в комнату сына:

– Ром, можно к тебе?

Мальчик лежал на диване с наушниками в ушах, щенок моментально проскочил в приоткрытую дверь, увидел цель для облизывания и через секунду был на диване!

Родители, затаив дыхание, наблюдали за их знакомством…

Выполняя условие мужа, Таня предварительно поговорила с Романом, рассказала все как есть. Мальчик интереса не проявил, на вопрос мамы, как ему такая идея, ответил односложно: «Мне без разницы…» Он всегда так отвечал.

И вот в щеку Роману ткнулся влажный нос, потом щенок принялся его лизать, а Ромка – сопротивляться. Сперва он хмурился, отталкивая щенка. «Совсем как отец!» – думала Татьяна, внимательно наблюдая за выражением его лица.

А мальчик, ощущая руками мягкую щенячью шерсть, уже не отталкивал, а просто тискал неугомонного щенка, пытаясь увернуться от его языка. Вот он не смог сдержать улыбку, она становилась все шире, и через минуту Ромка смеялся, уткнувшись в бархатное черное ухо, а Таня плакала, стоя на пороге.

– Какая радость, какая радость, – твердила она, всхлипывая.

Почувствовав объятия мужа, она уткнулась ему в плечо и разрыдалась. Ее можно понять – она не видела улыбку сына уже несколько месяцев.

Щенка назвали Джой. И он полностью свою кличку оправдывал. Щенок излучал радость всем своим существом, и все, с кем он контактировал, радовались в ответ.

Татьяна серьезно подошла к вопросу воспитания и ухода. Собственно, у нее не было выбора, все пункты были строго прописаны в договоре – длительные прогулки, социализация к людям, другим животным, транспорту.

Гуляли с удовольствием. Как раз началось лето, погода благоприятствовала.

Как Татьяна и предполагала, Ромка щенком увлекся, тоже ходил в парк, играл там с Джоем, бросая ему мяч, тот приносил и подавал точно в руки. Раз в неделю занимались с инструктором, Джой делал успехи.

– Вообще не каждая собака может стать проводником, мы отбираем самых общительных щенков, – говорил инструктор, – и все равно в процессе обучения многих отбраковывают.

Время летело незаметно, Рома был неразлучен с собакой. Иногда они выходили с Джоем на улицу вдвоем, без Татьяны. Возвращаясь, сын возбужденно рассказывал:

– Мам, Джой все понимает! Его даже и не надо в центре обучать, я специально с тротуара в сторону сошел, а он меня назад тянет, представляешь?!

Татьяна радовалась, видя румянец на щеках сына, а отец, глядя на Джоя, потом на Ромку, все чаще хмурился. Однажды за ужином он поднял тему, которой все избегали:

– Сынок, ты ведь помнишь, что в декабре Джой поедет жить в центр обучения собак-проводников?

– Помню, – серьезно ответил сын, – но ведь он вернется, когда пройдет обучение.

Татьяна выронила вилку, а Виктор невероятным усилием воли заставил себя сказать:

– Мы очень надеемся, что не вернется, – испугавшись своих слов, он поспешно добавил: – Я имею в виду, что его навыки очень пригодятся другому человеку… Роман, мы ведь это обсуждали…

– Вот именно, вы это обсуждали! – Ромка выскочил из-за стола, чуть вытянул в сторону руку, Джой тут же поднырнул под нее головой. – Идем в комнату, Джой!

И они ушли – мальчик слегка касался собаки, чтоб не потерять направление.

Родители молча переглянулись.

– А я предупреждал… – вздохнул Виктор.

Роман снова стал замыкаться. Он проводил с Джоем все время, сам ходил на прогулки, которые становились все длиннее, не позволяя Татьяне их сопровождать. Она не спорила, просто выходила из дома следом за сыном и, держась на расстоянии, наблюдала.

Было ясно, что Джой – прирожденный проводник. Несмотря на свой еще юный возраст и отсутствие надлежащей подготовки, он вполне серьезно подходил к поставленной задаче – опекать и направлять хозяина.

А еще Татьяна видела, что у сына очень крепкая связь с собакой – сидя на скамейке в парке, он то обнимал Джоя за шею, то нежно трепал его мягкие уши, и все время что-то говорил, а тот внимательно слушал.

Как бы ей хотелось удостоиться такой чести – откровенного и доверительного разговора с сыном!

Так прошла осень. Неумолимо приближалось время отправки Джоя на обучение в центр, Роману надо было начинать обследования перед операцией. И эмоциональное состояние играло тут не последнюю роль, а сын ходил мрачнее тучи.

Татьяна тоже была на взводе, готовая обвинить себя во всем происходящем. Она, юрист по образованию, даже обсуждала с мужем, как обойти условия договора и НЕ ОТДАВАТЬ Джоя центру.

Как-то утром Виктор постучал в комнату сына: «Роман, разговор есть…»

Взяв Джоя, они отправились в парк.

– Джой – отличный пес, – начал отец, – но он не твой, сынок, и не наш. Мы взяли его на воспитание, и он, безусловно, не зря пришел в нашу семью. И это большой вопрос – кто тут кого воспитывает. У него стоит поучиться ответственности, чувству долга. Я уверен, более всего этот пес хочет быть полезным и служить человеку! А будешь это ты или кто-то другой, пусть распорядится судьба…

Прошло шесть месяцев. Стоял яркий и теплый июнь. Роман ехал на электричке в Подмосковье, там у него была назначена важная встреча.

Выйдя на нужной станции, Рома подождал, когда схлынет людской поток, и огляделся.

Они стояли метрах в пятнадцати – Джой и его новая хозяйка. Пес вилял хвостом, а девушка, совсем молоденькая и хрупкая, робко улыбалась, держась за дугу, прикрепленную к шлейке.

Роман подходил все ближе, не в силах отвести взгляд от черного красавца-лабрадора, которого видел впервые, но так хорошо знал.

Вышколенный пес стоял неподвижно, ни на секунду не забывая об ответственности за свою хозяйку.

Лишь глаза выдавали чувства собаки, глядя на юношу так, будто он уже мчался в его объятия, облизывал своим большим теплым языком и подставлял под руки мягкие бархатные уши.