Порочный сексуальный святой (ЛП) - Уайлд Эрика - Страница 8

Прежде чем он смог отговорить себя, он прижался губами к ее губам. Поцелуй был горячим, жестким и требовательным, а язык проник глубоко внутрь, порабощая и поглощая. Она застонала и обхватила руками его бицепсы, словно ей нужно было за что-то держаться, в то время как он продолжал удерживать ее рот в своей власти и наслаждался сочным, декадентским ароматом.

На вкус она была как кекс, которым он ее прозвал. Таким вкусным, что ему захотелось съесть ее. Таким сладким, что он не мог насытиться, сколько бы ни погружался в поцелуй. Он пылал из-за нее. Она из-за него трепетала. Его член под ширинкой джинсов пульсировал от мучительной потребности, и похоть, обильной и плотной пеленой, затуманила его мозг.

Прижавшись губами к ее губам, он повел ее назад, пока она не уперлась задницей о край стола, за которым они только что сидели. Его руки опустились на ее бедра, и, слегка приподняв, усадили на плоскую поверхность. Тяжело дыша в ее приоткрытые губы, он широко раздвинул ее ноги и втиснулся между ними, так что его твердая эрекция оказалась у ее трусиков. Даже сквозь джинсы он чувствовал ее тепло и влажность, и это сводило его с ума.

Он засунул язык глубоко в ее рот, соответствуя трению члена о ее лоно. Она всхлипнула и бесстыдно обхватила бедрами его талию. Ее нежные руки пробрались под его футболку, скользнули по животу и продолжили подниматься к груди, пока пальцы не достигли его сосков и не потянули за тугие, чувствительные пики.

Он застонал и вздрогнул. Его член пульсировал почти болезненно, и он едва успел сжать челюсти от натиска неумолимого жара, нахлынувшего на него.

Какого черта он делает? Если бы она была любой другой женщиной, он был бы уже глубоко внутри нее, доводя их обоих до умопомрачительного оргазма. Но он интуитивно знал, что Саманту Джеймисон нельзя бездумно и небрежно трахнуть и уйти после этого. Она была хорошо воспитанная, утонченная и, вероятно, не выходила за рамки традиционного миссионерского секса. Он был грубым и любил, чтобы было горячо, потно и грязно.

Он дернулся назад. Этого не должно было случиться.

— Ты играешь с самым горячим огнем на свете, Кексик, — сказал он, и в его голосе безошибочно прозвучало предупреждение.

Ее подбородок слегка приподнялся, а уголок рта изогнулся в бесстыдной улыбке.

— Кажется, несколько минут назад ты не возражал.

Иисус, гребаный, Христос. Ему хотелось сделать грязные вещи с ее дерзким ртом, хотелось показать, как он обращается с бесстыдными женщинами в спальне. Сопротивляться порыву требовало усилий — потому что одно только представление о том, как ее голая задница трепещет от прикосновения его руки, делало его тверже камня, но он сумел сосредоточиться на том, чтобы провести между ними грани. И единственный известный ему способ сделать это — быть достаточно грубым, шокировать ее чувства высшего класса.

Упершись руками в стол по обе стороны от ее бедер, он наклонился ближе и бросил на нее свой лучший устрашающий взгляд.

— Я не джентльмен, Саманта, — резко сказал он. — Я не делаю ничего нежного и милого. Мне нравится контроль и трахать так сильно и глубоко, что ты будешь кричать и испытывать боль на следующий день. Я бы хотел, чтобы ты стояла на коленях, мои руки сжимали бы твои волосы, пока ты сосешь мой член, а потом я бы нагнул тебя над столом, широко раздвинул твои ноги и снова бы тебя трахнул.

Это определенно привлекло ее внимание, но не так, как он надеялся. Ее глаза расширились, дыхание стало глубже, и она облизнула губы так, что он понял, она проигрывает все эти развратные сценарии в голове.

— Что… что если это то, чего я хочу? — тихо спросила она.

Мышцы его живота напряглись, он медленно и глубоко вздохнул и снова выпрямился.

— Этого не случится. — Он должен быть достаточно умен ради них обоих. — Если ты собираешься остаться здесь, мы должны установить некоторые правила.

Она нахмурилась и отпрянула назад, давая понять, что он задел ее за живое.

— Мне двадцать шесть, и меня всю жизнь учили тому, что мне делать. С меня хватит правил, Клэй. Мне надоело быть хорошей девочкой, когда женщина внутри меня хочет испытывать возбуждение и страсть, и мужчину, который может показать мне и то, и другое.

— Я не тот мужчина, Саманта, — сказал он хрипло. — Просто теперь, когда у тебя появилось немного свободы, ты ведешь себя дико и по-бунтарски, и тебе нравится это чувство. Я ни за что не позволю тебе сделать то, о чем ты потом пожалеешь.

Она поджала губы, но больше спорить не стала, и это больше всего заставило его нервничать. Кем бы она ни была раньше, теперешнее воплощение Саманты Джеймисон, очевидно, без проблем добивалось того, чего хотело.

А она ясно дала понять, что хочет его.

Глава 5

Большую часть дня Клэю удавалось избегать Саманты. Пока она отправилась с Катриной за покупками, и даже после того, как вернулась, он оставался в баре, просматривая запасы спиртного и занимаясь подготовкой к вечерней толпе. «Счастливый час» начинался в четыре, а понедельник был женским вечером, что означало напитки за полцены для дам.

В три тридцать начали прибывать сотрудники — Хэнк, повар, который готовил закуски, Элайджа, который следил за тем, чтобы все стаканы были вымыты, а также Тара и Джина, которые обслуживали бар, и Аманда и Тесса — уже опытные официантки.

Клэй взглянул на дверь, ведущую в его квартиру, как раз в тот момент, когда та открылась и появилась женщина, которая провела сегодня слишком много времени в его голове, и направилась к бару, куда он только что принес ящик пива.

Черт, она выглядела хорошо. Он беспокоился о том, как она будет вписываться в компанию его сотрудников, но все его беспокойство испарилось, когда он увидел ее. Исчезла утонченная, явно богатая на вид дама, пришедшая в его бар прошлой ночью с единственной целью напиться. С распущенными волосами и минимальным макияжем эта женщина выглядела молодой, свежей, с горящими глазами и энергичной. Она выглядела так, словно принадлежала к этой среде.

Он знал, что ее наряд был главной причиной, и Господи Иисусе, могли ли джинсы, купленные ею сегодня, быть еще теснее? Ткань футболки, которую он ей оставил, туго обтягивала грудь, и он был гребаным идиотом, чувствуя себя собственником из-за того, что его фамилия, Кинкейд, значилась на ее полной груди, будто это было утверждение, что она принадлежит ему, а не название бара.

Саманта, наконец, добралась до другой стороны бара и послала ему веселую улыбку.

— Я готова начать. Где тебе нужно, чтобы я находилась? — спросила она, и ее невинные слова показались Клэю не такими уж невинными.

На коленях передо мной… лежа на спине, крепко обхватив ногами мою талию, пока я скольжу в тебя резко и глубоко…

— Клэй, похоже, на данный момент неспособен, я Тара, — сказала его бармен. — Давай попросим Аманду провести для тебя ускоренный курс по приему заказов на напитки и тому, чего ожидать сегодня вечером.

В четыре часа в «Кинкейд» начали прибывать клиенты — мужчины и женщины, в основном группами по двое и более. Клэй наблюдал, как Саманта принимает заказы на выпивку, иногда задавая Аманде вопрос, прежде чем вернуться к клиенту. Из того, что он мог сказать, она схватывала терминологию бара быстрее, чем он ожидал. Она сделала заказ и поставила коктейли и бутылки пива на поднос с большей координацией, чем он мог предположить.

Прошло еще полчаса, когда Тесса подошла к бару рядом с Катриной, но не для того, чтобы забрать заказ, а чтобы привлечь внимание Клэя. Она подозвала его взмахом руки, ее лицо покраснело и она выглядела раздраженной.

— Все в порядке? — спросил Клэй, сразу же обеспокоившись.

— Нет. Твой брат в женском туалете трахает какую-то цыпочку, а мне нужно пописать!

Он был так ошеломлен ее словами, что нахмурился.

— Мейсон?

Катрина фыркнула, и это был не очень приятный звук.