Порочный сексуальный святой (ЛП) - Уайлд Эрика - Страница 6

С усилием она села на край матраса и подождала несколько секунд, пока голова перестанет кружиться. Тошнотворное урчание в животе напомнило ей, что внутри пусто, а во рту был привкус… нет, она даже думать об этом не хотела.

Заметив на ночном столике жемчуг и наручные часы, она снова посчитала, что ей повезло, что ее спас порядочный парень. Она посмотрела на часы, с удивлением осознав, что уже почти одиннадцать утра, провела рукой по волосам и поморщилась, когда ее пальцы зацепились за спутанные пряди. Очевидно, красавчик не использовал кондиционер, когда мыл ей волосы в душе, но она была благодарна, что, по крайней мере, пахла чистотой — и вполне по-мужски, учитывая, что на ее коже остались следы цитрусового геля для душа.

Когда она, наконец, посмотрелась в зеркало, отражение напугало ее до чертиков. Она выглядела как та горячая штучка, как он назвал ее вчера вечером. Ее обычно прямые светлые волосы были волнистыми и взъерошенными — далеко от гладкого, шелковистого стиля, на котором настаивала ее мать. Все следы косметики исчезли, лицо было чисто вымыто, за исключением следов подводки вокруг глаз.

В сумочке у нее было кое-что из косметики, но она понятия не имела, где ее сумочка. Или одежда, если уж на то пошло, хотя лифчик и трусики она нашла висящими на душевой перекладине. Они были сухими на ощупь, и она надела нижнее белье, чувствуя себя намного лучше, чтобы поприветствовать своего белого рыцаря в трусиках. Глубоко вздохнув, чтобы успокоить нервное трепетание бабочек в животе, она открыла дверь спальни, которая вела прямо в маленькую гостиную и примыкающую к ней кухню. Место было невероятно компактным и скудно обставленным, и она нашла его довольно легко.

Сидя за маленьким обеденным столом с четырьмя стульями, его трудно было не заметить. Не из-за роста — хотя он был высок и хорошо сложен — а из-за доминирующего присутствия, заставлявшего ощущать его физически. Он наблюдал за ней с другого конца комнаты, его взгляд был задумчивым. У него были густые шоколадно-каштановые волосы и такие же темные и напряженные глаза. Не говоря уже о проницательности и уме.

Даже на расстоянии его проницательный взгляд заставил ее вздрогнуть. Ее кожу покалывало, и все тело пылало от жара, заставляя задыхаться. Глубокий вдох столь необходимого кислорода — и ее груди поднялись под хлопчатобумажной футболкой. Ее чувствительные соски царапали по ткани, сморщиваясь в тугие, твердые комочки, бусинками выступавшие из-под ткани.

Даже при свете дня, без всяких спиртных напитков, ее влечение к нему было мгновенным и неоспоримым. Волнующим и непохожим ни на что, когда-либо ею испытанное с Харрисоном… или любым другим мужчиной, если на то пошло. Обжигающий жар поселился глубоко в ее животе, и внезапная ноющая жажда скрутилась между ее бедер.

Судя по тому, как он слегка опустил глаза и едва заметно сжал челюсти, он заметил реакцию ее тела. Закрыв ноутбук, он поднял к ней глаза, старательно сохраняя невозмутимое выражение.

— Доброе утро, — пробормотал он низким, глубоким голосом, который был сексуальнее, чем она помнила. В сочетании с темной, грубой щетиной на точеном подбородке, этот мужчина был воплощенной женской греховной фантазии. В нем было что-то от плохого мальчика, что искушало хорошую девочку в ней перейти на дикую сторону.

— Привет, — ответила она, заставляя себя подойти к нему. Она улыбнулась, внезапно почувствовав смущение, потому что мужчина буквально видел ее в худшем состоянии.

— Садись. — Он указал на стул напротив себя.

Она понятия не имела, чего от него ожидать, но, по крайней мере, он не выгнал ее сразу. Когда она уселась, он встал и пошел на кухню. Повернувшись к ней спиной… Боже, какая у него классная задница в этих мягких потертых джинсах, — он налил стакан воды, вытряхнул из пузырька несколько таблеток и направился к ней.

— Как ты себя чувствуешь сегодня утром? — спросил он, но, учитывая, что поставил перед ней на стол воду и ибупрофен, он точно знал, как сильно она страдает.

— Лучше, чем прошлой ночью, — смущенно призналась она. — Но моя раскалывающаяся голова и больное тело явно протестуют против всех тех напитков, которыми я баловалась.

Едва заметный намек на веселье дрогнул в уголке его губ.

— Да, ты определенно кексик.

— Почему ты меня так называешь? — спросила она перед тем, как закинуть все четыре таблетки в рот и запить их водой.

— Потому что ты мало пьешь и не умеешь этого делать. Хочешь кофе?

— Конечно. Со сливками, если есть.

Несколько минут он ходил по кухне, и что-то слева привлекло внимание Саманты. Она оглянулась и увидела серо-полосатую кошку, сидевшую на подоконнике, она лениво облизывала лапу и вытирала ею мордочку. Сначала она подумала, что один глаз у нее закрыт, но потом поняла, что у кошки его нет.

— Вот, держи, — сказал он, ставя кружку и тарелку с тостами. — Тебе нужно что-нибудь поесть.

Он говорил и вел себя так, будто делал это ни раз.

— Спасибо… — Она замолчала, потому что они так и ни были официально представлены друг другу. — Я даже не знаю твоего имени.

Хотя он каким-то образом знал ее, потому что использовал его прошлой ночью.

— Клэй. — Он откинулся на спинку стула и сделал глоток дымящегося кофе. — Клэй Кинкейд.

— Значит, бар твой?

— Да.

Она взяла свой тост и откусила маленький кусочек, ища что-нибудь, чтобы заполнить неловкое молчание между ними.

— Как твоя кошка потеряла глаз?

— Я нашел ее за стойкой бара, когда она была еще котенком, — сказал он, глядя на кошку с нежной улыбкой. — Она была чертовски тощей, кишела блохами и клещами, а ее левый глаз был сильно заражен. Не уверен, что стало причиной ранения, но я отвел ее к ветеринару, и у них не было выбора, кроме как удалить глаз и зашить его.

Тот факт, что этот человек спас такое беспомощное существо, еще больше увлек Саманту.

— И ты оставил ее.

— Ей нужен был дом.

— Как ее зовут? — спросила она и сделала глоток кофе.

— Зена.

Саманта усмехнулась.

— Потому что она воин?

Он кивнул.

— И выжившая.

— Клэй… я очень сожалею о вчерашнем.

Он поднял бровь.

— О какой части?

Она не могла сказать, дразнит он ее или нет, он был настолько хорош, что скрывал свои эмоции.

— Обо всем, но особенно о том, что меня стошнило, и тебе пришлось возиться со мной, потому что мне больше некуда было идти.

— Куда ты собираешься утром?

— Я… я не знаю, — честно ответила она. — Но домой я не вернусь.

Он нахмурился, и в его глазах мелькнуло беспокойство.

— Саманта, у тебя какие-то неприятности? Вчера вечером ты сказала, что отец лишил тебя средств и что ты избавилась от сотового, потому что не хотела, чтобы он тебя нашел.

Терпение не было одной из самых сильных черт Клэя, но настойчивость — да. В данный момент он ждал, когда Саманта ответит на его вопрос. Если ей что-то угрожает, он позаботится о том, чтобы ей помогли и поддержали. Его брат Леви был полицейским, а иногда наличие брата в правоохранительных органах бывало полезным. Хотя Мейсон, преступник в семье, проведший большую часть своей юности, нарушая закон, с этим бы не согласился.

— Я не бегу от неприятностей, и мне ничего не угрожает. Но это правда, я не хочу, чтобы отец нашел меня.

— Почему нет?

— Ты слышал о «Джеймисон Глобал»? — тихо спросила она.

Он кивнул. В следующую секунду он установил связь… Саманта Джеймисон. Твою мать. Он в шоке уставился на нее, чувствуя себя так, словно кто-то только что его ударил.

— Да, тот Джеймисон, — подтвердила она, воспользовавшись его ошеломленным молчанием. — Вчера вечером я узнала, что отец хочет, чтобы я вышла замуж за человека, с которым встречалась последние восемь месяцев. Его зовут Харрисон Блэкуэлл III, и мой отец готовил его на должность генерального директора, что, по-видимому, связано с условием, что Харрисон женится на мне, чтобы оставить компанию в семье.

— Ты расстроена, что он женится на тебе из-за повышения и того, что твой отец оставит тебе компанию? — предположил он.