Порочный сексуальный святой (ЛП) - Уайлд Эрика - Страница 10

— Спасибо. Через минуту, — ответила она, сосредоточившись на подсчете.

Он откинулся на спинку стула, наслаждаясь тишиной, просто наблюдая за ней. Она сосредоточенно хмурила брови, а когда рассеянно прикусила нижнюю губу, в животе у него разлился жар. Утренние воспоминания о том, как она дерзко прикусила его губу и зажала ее между зубами, нахлынули на него, сопровождаемые сладким вкусом ее губ и раскованной реакцией на его агрессивный поцелуй.

Он снова хотел ее поцеловать. Очень. Черт, если быть абсолютно честным с самим собой, то чего он действительно жаждал, так это ощущения ее мягкого, соблазнительного тела, напрягающегося под ним, когда бы он прижал ее к себе и глубоко и жестко вогнал в нее член. Ему до боли хотелось вцепиться руками в ее волосы, услышать, как она стонет, умоляя дать ей освобождение, в котором она так отчаянно нуждалась. И он будет чертовски уверен, что она будет кончать долго и мощно, пока не почувствует слабость, пресыщение и боль в лучшем смысле этого слова, чтобы забыть каждого ублюдка, который был до него.

Его член пульсировал от эротических фантазий, играющих в его голове, и он заерзал на стуле. Он никогда не испытывал такого мгновенного влечения к женщине, как сейчас к Саманте. И ему никогда не приходилось так сильно сопротивляться, чтобы удержать свои желания в узде. Саманта заставляла его хотеть потерять контроль, в ней и с ней, и это пугало его до чертиков, потому что это привело бы к осложнениям… и такого рода связям, которые он не позволял иметь в своей жизни.

— Я понятия не имела, чего ожидать, но это намного больше, чем я думала, — сказала она, отвлекая его от интимных мыслей.

В ее голосе прозвучала гордость, и она подтолкнула к нему большую пачку денег.

— Вот часть того, что я должна тебе за одежду и туалетные принадлежности, купленные сегодня. Я оставила немного для себя на случай непредвиденных расходов, но если будет также хорошо каждый вечер, я смогу выплатить остатки через несколько дней, а затем начать копить на жилье, чтобы съехать от тебя.

Он открыл рот, чтобы сказать, что не возражает против ее присутствия, но закрыл его прежде, чем смог произнести хоть слово. Какого черта? Как получилось, что за один день он привязался к ней и не хотел, чтобы она уходила? Господи, он был в полной заднице.

— Если бы ты могла сделать все, что захочешь, что бы ты сделала? — он не знал, почему задал этот вопрос и почему его вообще волнует, каким она видит свое будущее, но все в этой женщине интриговало его.

— Ну… хоть у меня и диплом политолога, я бы хотела стать кондитером.

— Да ладно?

Она нетерпеливо кивнула, явно заинтересовавшись этой темой.

— Когда я была маленькой, то всегда пробиралась на кухню и помогала нашей экономке Мэгги готовить десерты, — сказала она с озорной улыбкой. — Она научила меня печь торты, пирожные и пироги, и мне нравилось с ней работать. Мама думала, что это просто такая фаза, через которую я прохожу, и так как я была занята и не мешала ей, она позволяла мне проводить время с обслугой. — Она очаровательно сморщила нос. — Два года назад я пошла в кулинарную школу, чтобы получить сертификат кондитера, но опять же, мои родители не приняли это всерьез.

Не думая о последствиях своих действий, он протянул руку через стол и положил ее поверх ее руки, говоря себе, что это жест молчаливой поддержки и ободрения. А не потому, что ему хотелось прикоснуться к ней.

— Если это делает тебя счастливой, ты должна это сделать.

Она вздохнула и повернула свою руку, так что ее пальцы коснулись его чувствительной ладони, делая эту связь между ними намного сильнее… и соблазнительнее, давая ему понять, что они оба чувствовали скрытое желание, возникшее между ними.

— Я серьезно думала об этом, — призналась она, он понял, что она говорит о том, чтобы стать кондитером, а не о желании, которое росло с каждой минутой. — Но я не уверена, что какой-нибудь однозвездочный ресторан даст мне шанс, не говоря уже о пятизвездочном заведении.

— Ты не узнаешь, пока не попробуешь. — Он не хотел, чтобы она отказывалась от своих мечтаний.

Осознав, насколько интимным стало ее прикосновение, он убрал свою руку.

Она смущенно опустила голову и резко сменила тему.

— А как насчет тебя? Как ты стал владельцем бара?

Он не был уверен, как много хотел рассказать о своем тревожном и адском детстве и последующих подростковых годах, поэтому решил выдать сокращенную версию.

— Джерри, владелец этого бара, нанял меня, когда мне было шестнадцать и я отчаянно нуждалась в работе. — Потому что у него было два младших брата, которых надо было кормить, одевать и обеспечивать крышу над головой. — Я начал подметать полы, выносить мусор и делать генеральную уборку. Работал как проклятый, и он стал для меня отцом, которого у меня не было. Чем больше я работал, тем больше он рассказывал мне о баре и бизнесе. Когда мне исполнился двадцать один год, он посадил меня за стойку и научил барному делу и приготовлению напитков. Он был добрым, заботливым и бескорыстным, когда дело касалось помощи другим людям.

— Ты сказал «был», — тихо произнесла она.

Клэй почувствовал, как у него сжалось сердце, когда он вспомнил, как был опустошен, обнаружив безжизненное тело Джерри в офисе в тот роковой день.

— У него случился сердечный приступ, и он умер, когда мне было двадцать четыре. И тогда я узнал, что он оставил бар мне. У него не было ни жены, ни семьи, ни детей.

Вместе с заведением Клэй унаследовал небольшое состояние, накопленное Джерри — шокирующие два миллиона долларов, которые припрятал старик, а Клэй и не подозревал об их существовании. Помимо того, что он разделил часть богатства с братьями, большую его часть он инвестировал, а часть денег использовал, чтобы помогать своим сотрудникам, когда это было необходимо.

— У меня была не самая лучшая жизнь до того, как Джерри нанял меня, и мне повезло, что теперь я могу помочь другим людям, которые в этом нуждаются. Даже если это означает дать им что-то простое, вроде работы.

Она улыбнулась ему.

— Мне нравится, что ты видишь в людях хорошее.

— Так было не всегда, — хрипло ответил он. Нет, долгое время он рисовал людей той же кистью, что и его мать и отца, веря в худшее в мире и в людей, населяющих его. Пренебрежение, наряду с физическим и эмоциональным насилием, — вот всё, что он знал в детстве. Доверять людям было трудно. До Джерри.

— Твоя жизнь совершенно противоположна моей, — сказала Саманта, врываясь в его мысли.

— Ну, теперь посмотри на себя, — сказал он с дразнящей интонацией, чтобы поднять настроение. — Вся такая упрямая и непокорная.

— Мне нравится быть плохой девочкой, — хрипло сказала она. — Это освобождает.

Признавшись, она встала из-за стола, и Клэй быстро понял, что его ждут неприятности. Она сделала в его сторону несколько шагов, уверенно покачивая бедрами, прежде чем плюхнуться к нему на колени, как соблазнительный подарок, который он не хотел возвращать и не мог дождаться, чтобы развернуть.

Ее идеальная попка прижалась к его паху, и все его тело напряглось, включая член. Она сидела боком на его бедрах, и потребовалась титаническое усилие, чтобы не развернуть ее и не расположить так, чтобы она его оседлала. Ему ничего так не хотелось, как подвигать своим утолщающимся членом между ее обтянутыми джинсами ногами. Но он держал руки по швам, подальше от любой части ее тела.

Она без колебаний схватила его за запястье, и положила ладонь на изгиб своего бедра. Темно-синие глаза встретились с его, в их глубине кружилась та же самая потребность, безжалостно пульсирующая в нем.

— Прикоснись ко мне, Клэй, — попросила она нежным, страстным шепотом.

Его пальцы сжались на ее талии в отчаянной попытке удержать руку от скольжения под футболку и ласки ее полной груди.

— Саманта, — простонал он низким и грубым голосом. — Я уже предупреждал тебя сегодня утром…

— Что ты не джентльмен и не ведешь себя нежно и мило, — сказала она, повторяя его слова, она положила руку ему на грудь, ее прикосновение обжигало его даже через хлопчатобумажную ткань футболки. — Но меня не нужно предупреждать, Клэй. Весь день я думала о том, что ты сказал, о том, что ты хочешь сделать со мной, и спрашивала себя, хочу ли я того же.