Порочный сексуальный татуировщик (ЛП) - Филлипс Карли - Страница 14

— Это правда, — призналась Катрина и покачала головой, вспомнив, как ее раздражала грубость Мейсона. — Честно говоря, Клэй старался изо всех сил, но мне кажется, внутри Мейсона накопилось столько гнева, что бунт в крайних его проявлениях был его способом справляться с этим.

Но даже, несмотря на то, что Мейсон неоднократно испытывал терпение Клэя и жил, нарушая правила, с их первой встречи в парке она всегда знала, что у Мейсона доброе сердце, даже если он сам в это не верил. Она увидела его заботливую сторону в тот день, когда он спас ее от хулиганов, и как годами был для нее надежным другом.

За годы терапии и лечения своих эмоциональных проблем Катрина смогла осознать, что поведение матери Мейсона и тот факт, что она полностью пренебрегала, а затем бросила своих детей, повлияли на него сильнее, чем он когда-нибудь в этом признается.

Кроме того, никто из братьев Кинкейд не знал своих отцов, и в их жизни отсутствовал пример отца, которому они могли бы доверять. Катрина знала Мейсона достаточно хорошо, чтобы понимать, что он чувствовал себя недостойным любви, и поэтому делал глупости, постоянно испытывая людей вокруг себя на прочность: оттолкнет ли он их достаточно далеко, чтобы они, в конечном итоге, тоже его бросили. Такое безрассудное поведение также проецировалось на его безрассудное отношение к женщинам.

И Катрина не думала, что когда-нибудь сможет это изменить. Мейсон был не из тех, кто увлекается психоанализом или меняет свое поведение. Та часть его, которая чувствовала себя недостойной, управляла любым импульсом или потребностью, которые ему, возможно, пришлось бы изменить. Даже постоянное присутствие и непоколебимая поддержки Катрины… или любовь, — если бы Мейсон открыл глаза и увидел это, — не изменили бы того, кем он являлся.

— Клэй рассказывал, что однажды он даже угнал машину, — сказала Саманта в полном шоке от преступления, которое Мейсон совершил в юности.

— Да, угнал, — подтвердила Катрина, когда девушка, которая делала ей прическу, начала наносить ей на лицо тональный крем. — И в итоге угодил в тюрьму. Но даже это не вправило ему мозги.

— И чем все закончилось? — с любопытством спросила Тара.

— Через несколько месяцев он вышел из колонии, тогда ему было семнадцать, и его поймали за тем, что он рисовал граффити на боковой стене тату-салона. — Катрина закрыла глаза, чтобы стилист нанесла тени и подводку. — Владельца звали Джо, и вместо того, чтобы предъявить Мейсону обвинения в вандализме и порчи имущества, он заключил с Клэем сделку, согласно которой Мейсон удалит все граффити со стены и целый месяц будет убираться в салоне, чего Мейсон терпеть не мог.

Саманта рассмеялась.

— Могу поспорить.

— Но в Мейсоне всегда присутствовало творческое начало, он любил рисовать и делал это талантливо.

У Катрины до сих пор хранились все рисунки, которые Мейсон делал для нее за годы учебы в старших классах, большинство из них были причудливыми и забавными набросками, призванными вызвать у нее улыбку, и она до сих пор дорожила ими.

Катрина продолжила рассказ, пока ей на ресницы наносили тушь.

— Итак, Джо сказал Мейсону, что если за месяц работы в тату-салоне, он докажет свою способность избегать неприятностей, он научит его нескольким приемам в нанесении татуировок и позволит создавать дизайн для клиентов. Этот стимул побудил Мейсона сосредоточиться на чем-то стоящем, и еще через полгода работы в салоне, Джо предложил Мейсону стажировку. Теперь у него свой тату-салон.

— Ого, я и понятия не имела, как все это начиналось, — с трепетом сказала Тара. — Клэй, должно быть, очень гордится Мейсоном.

— Он гордится обоими братьями, — сказала Катрина, которая так долго являлась частью жизни братьев Кинкейд. — Они все пережили трудное детство, и если бы Клэй не был рядом с Мейсоном и Леви, невозможно предсказать, чем бы все закончилось. После того, как их мать оказалась в тюрьме, Клэй позаботился о том, чтобы сохранить свою маленькую семью, вместо того, чтобы их разлучили и разместили по приемным семьям.

— Именно поэтому я выхожу замуж за этого удивительного человека, — сказала Саманта с мечтательным вздохом. — У него золотое сердце, и он делает все возможное для людей, которых любит, и я считаю себя очень счастливой девушкой.

В двойные двери номера постучали, и один из стилистов подошла, чтобы впустить фотографа, намеревающегося сделать предсвадебные фотографии.

— Готовы? — спросила Саманту фотограф, Сара. — Начнем с будуарной фотосессии, затем оденем вас в свадебное платье и пригласим подружек невесты.

Саманта сияла от волнения.

— Дайте мне еще десять минут, чтобы закончить с макияжем, и я буду готова.

— Прекрасно, — сказала Сара с улыбкой. — Я приготовлю все в спальне и буду ждать вас там.

Катрина улыбнулась блаженному выражению лица Саманты. Понимание того, что она сама когда-нибудь будет с таким фантастическим мужчиной, было крайне маловероятным, ей просто придется жить через свою подругу.

Но сейчас ей нужно мысленно настроиться на свадьбу и встречу с Мейсоном впервые со вчерашнего вечера и притвориться, будто все по-прежнему, хотя это было очень далеко от истины.

Глава 6

Мейсон не мог перестать смотреть на Катрину и на то, как потрясающе она выглядела, медленно идя по проходу маленькой часовни отеля «Белладжио», и что, черт возьми, это за легкий трепет «под ложечкой»? Если эта незнакомая реакция не была достаточно странной, то участившееся сердцебиение, когда он продолжал смотреть на плывущую к нему, как ангел, Катрину, заставило задуматься: не заболел ли он или что-то в этом духе. Хотя его не тошнило, и температуры не было.

Он глубоко вздохнул, что немного успокоило желудок, но не сердце. Он всегда считал Катрину красивой и привлекательной, но никогда раньше не видел ее такой потрясающей. Светлые волосы убраны в причудливую прическу, а макияж был легким и невесомым, как и бледно-розовый блеск на губах, которых ему так не хватало с прошлой ночи.

Светло-розовое платье без бретелек из мягкой, струящейся ткани окружало ее ноги при каждом шаге к увитой цветами арке. Жемчужное ожерелье украшало ее шею, а серьги-гвоздики из того же камня — уши, в руках она держала небольшой букет бледно-розовых роз. Она выглядела изящной и сияющей, и Мейсон внезапно почувствовал себя подростком, впервые влюбившимся в нее.

Какого черта с ним творилось? На протяжении многих лет ему нравилось множество девушек, но он никогда не влюблялся ни в одну из них, это подразумевало бы эмоции и романтические чувства. А он избегал эмоций и романтики. Всегда.

Стоя между Клэем и Леви в качестве одного из шаферов брата, Мейсон переступил с ноги на ногу и оттянул узкий ворот застегнутой на все пуговицы рубашки. Может, он слишком туго затянул узел галстука, что и ввело его в заблуждение. Да, он бы ухватился за это оправдание, потому что отказывался думать о другой причине, связанной с его лучшей подругой, даже если они занимались самым страстным сексом на свете. И это всё, твердо напомнил он себе, — один бурный, наполненный похотью раз, которого вообще не должно было случиться.

Но случилось. И теперь он не переставал думать о раскованной реакции Катрины на его поцелуй, его прикосновения и о том, как дерзко она умоляла жестко, глубоко и грубо трахать ее, и как ему это нравилось…

Его член неуместно дернулся в брюках, и, зная, что Клэй не оценит стояк во время церемонии, Мейсон выбросил из головы эти грязные мысли и сосредоточился на Таре, которая шла по проходу следующей и заняла свое место рядом с Катриной, напротив шаферов.

Музыка сменилась традиционным свадебным маршем, и все пятеро посмотрели в сторону задней части часовни, где из двойных дверей появилась Саманта в простом, но элегантном свадебном платье, повторяющем ее формы и расширяющемся ниже колена. Ее волосы тоже были собраны в прическу, а легкие локоны обрамляли лицо, и Мейсон мог бы поклясться, как Клэй быстро и резко вздохнул, и не мог винить брата за такое нехарактерное для него проявление эмоций. С другой стороны, после встречи с Самантой, Клэй стал совершенно другим парнем — более мягким, терпеливым и не боявшимся проявлять свою нежную сторону, когда дело касалось любимой женщины.