Повелитель душ 2 (СИ) - Кретов Владимир Владимирович - Страница 25

Но только я полностью открыл дверь, и та скрипнула, он прервался, повернул голову в мою сторону и улыбнулся:

— Ты вовремя сын, как раз успеваем. Господа! — Отец развернулся обратно к начальникам своих служб. — В подвал!

Как я понял, ставка на засаду с Хрулёвым сработала. И как только наш пленник опознал связного — этого товарища свалили на пол и, вытащив на улицу, упаковали в микроавтобус силы специального назначения нашего рода.

Сначала, этот связной — по имени Сергей Спиридонов, строил из себя партизана, но только началась пытка, и первая игла зашла ему под ноготь на среднем пальце правой руки — тут же начал «петь».

Всю эту информацию я узнал пока мы спускались в подвал. Когда я уточнил у Афанасия Олеговича Каминского, нашего главного особиста, почему именно так информацию выбивали — иголками под ногти, тот аж удивился:

— Так подноготную же узнавали!

Понятно… Вот, оказывается, откуда идёт выражение «узнать подноготную». Вообще-то, логично. Интересно, в скольких ещё выражениях в русском языке сразу же содержится и ответ откуда они появились? Как-то не думал об этом…

Спустившись на тюремный этаж нашего рода, мы прошли к одной из камер, где находился невысокий усатый мужичок. Какой-то нескладный, незаметный, что ли — не высокий и не низкий, не сухой и не толстый, лицо какое-то… опять же, простое, что ли. В общем, абсолютно ничем не примечательной товарищ. Но именно он был связным «„Бирмингемцев“».

На наше появление эта гнида никак не отреагировала — как смотрела в пол полуприкрытыми глазами, так и продолжала это дело.

Оказалось, что этот товарищ, который нам совсем не товарищ, сейчас под препаратами — чисто на всякий случай, чтобы не смог ни убежать, ни передать как-то весточку своим. А ещё, чисто на всякий случай, заведение, где повязали связного, оцепили бойцы нашей гвардии, изъяли у всех мобильные и планшеты и до сих пор держат народ внутри.

Я, честно говоря, немного офигел от того, какие полномочия были у нашего рода, ведь это было не какой-то самодеятельностью, а всё вполне себе официально.

Мой род имел право так сделать. Правда, Каминский обмолвился, что отчётов в имперскую канцелярию потом просто вагон придётся отправить, но, всё равно, такие полномочия меня поразили.

Я, наверное, только теперь начал понимать в какой род попал и осознал, что княжеский род — это не хухры-мухры. Я как-то думал, что подобные полномочия могут быть только у государственных органов… но нет, оказалось, что не только.

Вызвали же меня как можно скорей по одной причине — связной должен будет встретиться со своими через два часа.

Все данные, структуру организации (ну, про то, что он знал), все имена, пароли — всё это он слил нам. И моей задачей было как можно скорее выучить всю эту информацию, вселиться в тело связиста и поехать на встречу вместо него.

Тут же, в подвале, мне вручили стопку из десятка страниц формата А4, и прямо здесь же я всё это начал изучать. На это у меня было всего полчаса. Ну, а после, мне предстояло вселение в тело связиста и встреча с более высоким звеном Бирмингемцев.

Уж кем — кем, а шпионом я никогда не был. Такую роль мне на себя не доводилось ещё примерять.

И, честно говоря, в любом другом случае я бы замандражировал от предстоящего — я ведь не актёр ни разу… Но сейчас… Сейчас, подумав об этом, я лишь улыбнулся в предвкушении.

Под эйфорией мне было плевать какую роль играть. Никакого мандража не было априори, единственное за что я немного волновался, и то мозгом — как бы не переиграть.

В голову внезапно пришло озарение, что эйфория-то — полезная вещь! Не в каждой ситуации, конечно же, но полезная! Даже когда у меня до конца заживут все мои магические каналы, и я отключу эйфорию, будут моменты, когда я буду подключать её обратно. И не вынужденно, как сейчас, а самостоятельно, по своей воле.

Посмотрев на сидящего на стуле связного, я даже не оскалился. Просто выдрал его душу, и заняв его место, встал.

Меня тут же повело в сторону, так как, голова закружилась так, будто алкоголем отравился. Но меня поймали, схватив за плечи, и моментально вкололи антидот.

Вертолёты в голове постепенно начали тормозить, разум прояснился.

Отец встал передо мной и заглянул мне в глаза:

— Ты как? Готов?

А вот теперь, я оскалился:

— Всегда готов!

Да, в этом мире коммунизма никогда и не было. Получается, что я пошутил лишь для самого себя…

Ну, и когда меня это останавливало?

В условленном месте, а именно, на одной из лавочек в скверике — на севере Москвы, меня — то есть, связного, ждал мужичок в сером пальто и старомодной шляпе с широкими полями. Когда я остановился перед ним, он приподнял край своей шляпы и спросил:

— Не подскажите сколько времени?

— Не подскажу, часов с собой нет…

Это был секретный вопрос и, соответственно, правильный ответ на него.

Мужичок смотрел на меня в течении секунды с нечитаемым выражением на лице. После чего, как-то криво улыбнулся, встал с лавочки и кивнул мне:

— Прошу за мной.

Затем, не оборачиваясь, пошёл к концу скверика, где был припаркован серый микроавтобус без окон — видимо, нам туда.

Ну, раз зовут…

Я пошёл следом за мужичком и оказался прав — мы дошли именно до этого микроавтобуса, мужичок открыл боковую дверь и кивнул мне, чтобы я заходил внутрь.

Но я сначала заглянул внутрь.

Внутри микрика осталось всего четыре сиденья, остальные были демонтированы, а на их место установили какие-то ящики. Спереди сидело два мужика, которые с суровым выражением лица смотрели в мою сторону.

Прямо тянуло им подмигнуть, но я себя пересилил и, проигнорировав ступеньку, сразу запрыгнул внутрь салона.

Сзади вслед за мной, нырнул внутрь и мой провожатый, после чего, захлопнул за собой боковую дверь.

Угрюмые бойцы молча просканировали меня металлоискателями, и мне пришлось выложить в специальный ящичек всю мелочь из карманов связного — в теле которого я сейчас находился: ключи, монетки, зажигалку и кнопочный телефон-звонилку.

Лишь после этого, один из хмурых кивнул мне на одно из сохранившихся сидений в микрике.

А ребята-то неразговорчивые.

Мы молча расселись по салону, и машина тронулась.

Какой же пошарпанный этот подъезд! Я подобного качества подъезды видел лишь в девяностые, и это надо было сильно искать. Да и то — не в Москве, а где-нибудь в полузаброшенных городах на севере.

Везде пыль, краска на стенах пооблупалась, попадала на лестничную клетку, и никто это дело даже не убирает!

Я решительно не понимал, КАК можно было настолько запустить общедомовое помещение. Впрочем, странности были не только с пошарпанным подъездом. Входная дверь была не стандартного типа — стальная с кодовым замком, а бункерная, что ли… И открывалась лишь карточками, никакого домофона тут не было. Квартиры на лестничной клетке были без номеров, некоторые были открыты нараспашку, и внутри виднелись странные металлические шкафы.

В общем, было очевидно, что это не обычный жилой подъезд, а, скорее всего, полностью скупленный этими самыми «бирмингемцами». То есть, получается, они не отдельный домик где-то в области купили, и даже не отдельный этаж — а весь подъезд целиком приобрели. И что-то мне подсказывает, что не все прошлые жильцы продавали им свои квартиры добровольно…

А обшарпанность… они явно не пускали сюда уборщиц и ремонтников из «управляйки», к частным уборщикам тоже, видимо, не обращались — вот, подъезд и захирел со временем. Ну, а бойцы, которые тут размещались, и временами сновались между этажами — к подобным спартанским условиям были явно привычны.Ну, или равнодушны, в принципе.

Мой сопровождающий, с которым мы приехали сюда на микрике, кивнул на дверь квартиры на пятом этаже:

— Сюда.

Мы зашли в большую комнату в квартире, полностью заставленную клетками. В одной из них — давясь то ли слюнями, то ли кровью сидел, привалившись спиной к решётке окровавленный мужик.