Слово погибели № 5 - Дяченко Марина и Сергей - Страница 2

– Не поддается восстановлению, – грустно констатировал он.

– Что это было?

– Бумаги. Скорее всего, старые бумаги в картонных папках. Таких сейчас не делают.

– Спасибо, – смуглый поглядел на портье так строго, что тот втянул голову в плечи. – Спасибо за содействие, вы можете быть свободны.

– Сейчас? – Портье казался немного разочарованным.

– Сейчас… Этот номер понадобится нам еще некоторое время. Просим не беспокоить.

– Да-да… Разумеется. До свидания.

Портье вышел.

Несколько минут в комнате было очень тихо, только дождь стучал по жестяным козырькам снаружи.

– Ничего себе день начинается, – сказал человек на подоконнике.

И слабо улыбнулся.

Игрис не любил людей из «Коршуна». К счастью, ему редко приходилось иметь с магами дело. Убийства из ревности, из корыстных побуждений, на почве бытового пьянства – вот эти грязные, печальные, иногда до жути смешные дела доставались Игрису и таким, как он, в то время как маги из «Коршуна» расследовали куда более зловещие и стильные преступления.

И вот они столкнулись в одной комнате.

Раздражительный и властный Певец начал с того, что попытался оттеснить Игриса от расследования. Многие при виде Игрисова лица почему-то решали, что из этого тихони можно веревки вить. Например, родня Елены, милая парочка с близнецами… Какого лешего! Пришлось дать отпор. В конце концов, Игрис выполняет свой долг, его прислало сюда собственное начальство, речь идет об убийстве, закон один для всех, а если подозреваемый служит «Коршуну» – то в интересах самих же магов, чтобы дело расследовалось объективно!

Двое коллег Певца ничего против Игриса не имели. Круглолицый маг с самого начала казался подавленным и выбитым из колеи, а высокий – этот самый Алистан Каменный Берег – витал в облаках и слушал дождь, как будто происходящее ничуть его не касалось.

Вместе они обследовали комнату для переговоров, но там ловить было нечего. Женщина лежала на ковре: ничем не примечательное лицо, крашеные седоватые волосы, на вид лет тридцать восемь – сорок. Она казалась восковой фигурой. Как будто Игрис попал на съемки фильма: антикварный интерьер, куча пепла в камине и чистый, с виду декоративный труп на ковре посреди комнаты. На лице убитой не было ни страдания, ни даже удивления: казалось, собственная смерть ничуть ее не волнует.

При ней не нашлось никаких документов. В маленькой сумочке отыскались зонтик, ручка, тощая косметичка, зубная щетка с крохотным тюбиком пасты и тяжелые ключи на пластиковом брелоке. Кошелек, полный мелочи, и две сотенные купюры. Ни чеков из магазина, ни записей, ничего; старый мобильный телефон был аккуратно выпотрошен, чип исчез – возможно, все в том же камине. Она была одета просто, скучно, даже бедновато – не по карману таким женщинам заказывать комнаты для встреч в «Интеркороне». Впрочем, комнату оплачивал ее собеседник.

– Господа… могу я наконец допросить подозреваемого?

Человек у окна чуть повернул голову:

– Питер, объясни коллеге Трихвоста, в чем тут дело.

Игрис вскинул подбородок. Он привык к своей смешной фамилии, но человек с залысинами произнес ее с особенным цинизмом – так, во всяком случае, показалось Игрису.

Смуглый Певец молчал целую минуту. Круглолицый все так же водил рукой над контейнером с пеплом.

– Дело вот в чем, господин следователь, – начал Певец и тут же перебил себя: – Не представляю, что вы будете со всем этим делать. Следствие такого рода вне вашей компетенции… Ладно, слушайте. Женщина убита с помощью сильнейшего заклинания Слово погибели № 5. Одно из особенностей этого заклинания – четкий след исполнителя. Это все равно, что оставить на лбу жертвы ксерокопию паспорта убийцы.

– И этот убийца…

– Не перебивайте! – рявкнул Певец. – Вы ничего не смыслите в этих делах, так имейте терпение выслушать! Да, заклинание идентифицировано как произведенное Алистаном Каменный Берег. Этот человек, к вашему сведению, мог убить жертву десятком других магических способов, и ни вы, ни даже мы никогда бы не смогли отыскать исполнителя!

Игрис молчал.

Человек у окна снова обернулся к разговору спиной. Дождь притягивал его взгляд, как ребенка – цирковое представление.

Круглолицый сотрудник «Коршуна» отряхнул наконец ладонь и отодвинул от себя стеклянный контейнер.

– Он признался в совершенном? – спросил Игрис у смуглого.

– У него стерта память, – Певец глядел на Игриса с откровенной враждебностью. – Он не помнит ничего, что происходило сегодня, с восьми часов двенадцати минут до десяти ноль-девяти.

Игрис соображал быстро:

– Кто мог стереть ему память? Такая точность…

Певец покривил губы. Необходимость посвящать следователя в столь интимные вопросы была ему омерзительна, он даже не пытался это скрыть.

– Он сам стер себе память. Опять же, оставив недвусмысленный знак, будто подпись: это сделал я. Честно говоря, трудно представить себе другого мага, способного такое проделать с…

Певец запнулся, будто глотая комок.

– Нам придется вызвать механика, – пробормотал круглолицый.

Певец резко к нему обернулся:

– Только по решению суда. С правом обжалования. В присутствии адвоката!

– Либо по добровольному согласию объекта, – негромко сказал человек у окна. – Питер, я прошу тебя… путаясь в мелочах, мы можем упустить главное.

Снаружи переменился ветер. Поток воды, как из шланга, хлестнул по стеклу.

– Через три минуты дождь уймется, – будто про себя сказал Алистан. – Тогда поедем в управление… Боксер, закажи механика прямо сейчас. В городе пробки…

– Прошу, конечно, прощения, – с подчеркнутой вежливостью проговорил Игрис. – Но, может быть, вы обратите внимание, что по закону человек, подозреваемый в тяжком преступлении, должен быть взят под стражу?

– У тебя вырастут ослиные уши, – не глядя, бросил смуглый Певец. – И хвост. И еще кое-что, твоя жена удивится…

– Певец, – круглолицый Боксер, больше похожий на хомячка, вскинулся. – Вы имейте все-таки какие-то… рамки, что ли, приличия…

– Очень сложное дело, – тихо сказал Алистан у окна. – Я думаю, в интересах следствия… вы поедете с нами, господин Трихвоста, конечно же. Если хотите, можете вызвать конвой, или что там по закону полагается…

Он смотрел на Игриса, а тем временем будто складывал в уме многозначные числа. Как он себя чувствует, подумал Игрис в замешательстве. Точно знать, что только что убил человека, женщину, не знать, за что… И ничего не помнить. Может ли человек нести ответственность за преступление, о котором не имеет понятия?

Дождь за окном ослабел, будто по команде.

– Репортеры, – пробормотал Алистан, глядя на бульвар.

– Где?!

К гостинице подкатывали одна за другой яркие машины с логотипами телеканалов.

– Портье не удержался, – сказал Игрис.

Певец нехорошо улыбнулся:

– Придется вам, господин Трихвоста, давать сегодня интервью. Мы-то пройдем, воспользовавшись профессиональным приемом…

– Прокуратура все равно не выпустит это дело, – неожиданно для себя сказал Игрис. – Вам лучше искать со мной общий язык… А не ссориться.

Через холл гостиницы Игрис прошел, задержав дыхание: «Не дышите, а то заклинание сорвется». В холле полно было журналистов и камер; ощетинившись микрофонами, репортеры глазели на дверь лифта. Три мага и следователь вышли из нее и зашагали по блестящему мрамору холла, но ни одна голова не повернулась им вслед: взгляды журналистов буравили дверь за их спинами.

Игрис шел за спиной Алистана, мир вокруг был подернут будто плотным полиэтиленом. Люди смотрели сквозь него, мимо него, поверх его головы. Никогда еще Игрис так остро не чувствовал себя пустым местом.

Оказавшись на улице, он с наслаждением перевел дух. Шарахнулся от припозднившейся съемочной группы, вслед за магами влез в черный автомобиль, размерами более похожий на автобус. Водитель, ни о чем не спрашивая, завел мотор.