Сто причин моей (не) любви (СИ) - Ромова Елена Александровна - Страница 33

– Я там много, что потерял. И совесть – не самое ценное, – беспечно ответил он.

– И поэтому вы связались с алларийцами? – со злостью выкрикнула я. – Вам плевать, на чьей вы стороне, когда вам платят деньги?

Нейл облокотился ладонями на столик перед зеркалом и повернул голову, пронзая меня изменившимися золотистым взглядом, а в следующую секунду решительно подошел и, схватив за локоть, поднял меня на ноги:

– Что ты несешь, Митчелл?

– Правду.

– Правду? – он тряхнул меня из стороны в сторону, и я вцепилась в его руку ногтями.

– Пусти.

– Не забывай с кем имеешь дело, – прорычал он, слегка морщась от боли.

К горлу подступили слезы. Ничего его не исправит. Он – негодяй. Метка здесь бессильна.

– А ну, отпусти! – зашипела я и заколотила кулаками ему в грудь. – Никогда не буду твоей! Лучше умереть, ясно?! Лучше быть с Лесли! Кто угодно лучше, чем ты!

Он молча развернул меня к кровати и толкнул на нее. А в следующую секунду он вышел из комнаты, хлопнув дверью так, что качнулась люстра.

– Не смейте оставлять меня здесь одну, господин Олсен! – закричала я, подскакивая с кровати. – Нейл!

Тишина – лишь звук проворачиваемого ключа в замке. Он меня запер?

***

Замечательная штука – чувства. У Нейла было паршивое настроение. Он только что узнал, что пока Митчелл издевалась над ним, славный лорд Хэмилтон прихватил своего будущего зятя и отправился на аудиенцию к самому императору. И отправился – это слабо сказано, помчал во весь опор, заложив в экипаж двойку самых быстрых лошадей. Наябедничать решил, старый кретин. Или просить разрешения, наконец, прикончить своего непокорного племенника.

Ситуация обострилась.

А еще начал накрапывать дождь. Нейл стоял на широком крыльце, привалившись плечом к белой, покрытой известняком, колонне и смотрел, как косые капли дождя стегают небо. Какую по счету сигару он курит? Он потерял им счет, как и тому, сколько раз прокрутил в голове неудавшуюся попытку закрепить, наконец, права на свою пару. Перед его глазами все еще стояла преступная картина: Митчелл, растрепанная, розовощекая и пьяная от наслаждения лежит под ним, распахнув свои растерзанные губы.

Это, вообще, законно? Нейл никогда так не влюблялся.

Он, вообще, не имел опыта отношений. Таких вот стабильных, серьезных и вдумчивых отношений, которые ведут к браку. Жена – это ведь что-то из другой жизни. Дети… Какие к черту, дети? Нейл не представлял себя отцом.

Его дракон бился внутри, раздирая в клочья самообладание, и Нейл прямо сейчас едва его удерживал. Смена ипостаси могла его просто убить. Если бы он сожрал с десяток крестьян и спалил пару деревень, то магический резерв восполнился бы быстрее, но сейчас он до сих пор пуст.

– Нейл?

Олсен поспешно выбросил сигару и обернулся.

Эмилин, его крошка, стояла на крыльце, накинув на плечи вязанную шаль. Ее глаза были красными от пролитых слез, как и кончик носа. Трогательная малышка Эмилин, которая все еще значила для Нейла много, все-равно не была Митчелл. Просто не была ею.

– Почему вы не сказали… – ее голос дрогнул: – я бы поняла. Я всегда знала, что вы особенный. Боги вас выбрали, Нейл, – и снова ее ресницы намокли, и она вытерла щеки тыльной стороной ладони. – Вы просто знайте, я… я вас люблю и всегда буду любить. Больше жизни.

Это было мило.

Но это были слова Эмилин Хэмилтон. Не слова Митчелл.

Чертова заучка никогда бы не сказала ничего подобного. Она сказала ему кое-что другое: «Лучше умереть, ясно?! Лучше быть с Лесли! Кто угодно лучше, чем ты!» Какое глубокомысленое умозаключение, мать его!

Нейл Ослен никогда не станет прогибаться под женщину, какой бы истинной она ни была. И боги ему не указ.

– Эмилин, – мягко произнес он, – эта метка не оставляет нам шансов.

– Но вы бы хотели избавиться от нее, правда?

Олсену захотелось поцеловать эту девушку, но лишь затем, чтобы понять, что он почувствует. Зная теперь, что между ними нет родственных связей, он искренне сожалел, что не может с ней переспать. Раньше он бы не упустил такой возможности. Он ведь ни черта не святой. И раньше он любил женщин… много порочных, согласных на все, женщин. Каждый день. А сейчас, он словно монах, жаждет одну, которая недосягаема, как святыня.

К черту эту Митчелл!

Она хочет Лесли? Перед ним она бы раздвинула ноги без раздумий – конечно. Сношалась бы, как самая грязная потаскуха.

– Избавиться от метки невозможно, малышка, – Нейл нервно глотнул кислород, пропитанный запахами надвигающейся грозы.

– Когда-то это уже удавалось.

Нейл поддел пальцами подбородок девушки, вглядываясь в ее зеленые глаза. Эмилин была очень красива, и очень влюблена – это, конечно, льстит. Как и завораживает то, что такая нежная девочка выбрала самого развратного мужчину Элхорна.

– О чем ты, Эми?

– Вы любите ее?

Нейл обескураженно вздернул бровь.

– Митчелл? – по его губам скользнула усмешка. – Эту холодную стерву? Нет. Я просто с ней связан.

– А меня?

Он погладил ее нежную, по-детски пухлую щеку.

– Ты – другое дело.

И Эмилин порывисто прижалась к нему, обхватила руками за талию так крепко, что Нейл резко выдохнул. Она обнималась, как ребенок. И в этом, конечно, была какая-то прелесть, но вовсе не та, которая бы заставила Нейла думать о ней, как о женщине. Эмилин была совсем дитя. Развратить ее – да это просто грешно.

И ее объятия вовсе не такие, как у Митчелл. И пахнет она иначе. Все в ней другое.

Раздражает. Как же, сука, бесит то, насколько они различны. То, как Митчелл отличается от других. Всем. Своим упертым характером, упрямым некрасивым ртом, твердолобостью, желанием быть выше, это чертовой чопорностью и жеманством, тем, как она дрожит, когда он прикасается, и как сладко она стонет. Только она.

– Эмилин, – прохрипел он, отцепляя от себя девушку. – Что именно ты сказала про метку?

– Перед тем, как уехать лорд Хэмилтон сказал Лесли, что раньше уже получалось избавится от метки, и что нужно сделать все возможное, чтобы не допустить укрепления уз истинности.

Интересно.

– Ты подслушивала, Эми? – усмехнулся Нейл.

– Я очень за вас беспокоюсь.

– Малышка, – он притянул ее к себе и обнял, проговорил в ее темную макушку: – Я с этим разберусь, не переживай.

– Я не хочу выходить замуж за лорда Лесли, – всхлипнула она.

– Обещаю, ты не выйдешь. Но пока это будет нашим секретом, хорошо?

Она вскинула глаза, полные счастья и какой-то надежды.

– Правда? – прошептала с недоверием.

– Правда.

Над их головами вдруг скрипнула старая оконная рама, и Нейл поморщился, осознавая, что над крыльцом располагались его комнаты.

– Иди к себе, Эми, – он вновь отцепил девушку от себе и подтолкнул ко входу в дом. – Не обращай внимания, если мы с госпожой Митчелл немного пошумим.

Эмилин залилась краской стыда, опустила взгляд и молча кивнула.

Когда она ушла, Нейл достал очередную сигару. Желваки на его щеках ходили ходуном. Дождь совсем разошелся, как и удары его сердца. Прежде чем вернуться к Митчелл, красный дракон долго смотрел в сердцевину затянутого тучами неба и скалился. Кажется, ему придется заскочить к некоторым уважаемым людям, чтобы получить чуть больше информации.

Глава 20

Я ходила по комнате, не зная покоя. Все внутри переворачивалось. Боль, обида, гнев – меня захлестывали такие эмоции, что было трудно дышать, и я бессильно всхлипывала. И чувствовала себя так, будто меня смертельно ранило – метка на груди пылала болью.

Я мрачно сжимала и разжимала кулаки. В этот момент я не испытывала к леди Эмилин – великолепной, юной и нежной – ничего, кроме бессильной ярости. Как же мило они с Нейлом ворковали под окном. «Он обнимал ее. Обнимал!» – беспощадно крутилось в голове. Называл малышкой, был ласков и нежен, а следом мой внутренний голос рычал: «Мне все-равно! Пусть делает, что хочет!»