"Фантастика 2024-49". Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич - Страница 166

— Опять туманность, и точно не та, в которой мы были, — вздохнула девушка. — Опять нужно будет искать из нее выход. Надоело! Пока не поедим и не выспимся — никуда не полетим. Хочу твоих пельменей.

— Пельмени придется готовить, — вздохнул Герман. — Но да, порубать было бы в самый раз. Наверное. Что-то я никак не приду в себя после «путешествия»! Все кажется каким-то несущественным по сравнению с вечностью.

Тиана, которую преследовали те же мысли, понимающе покивала. И то, что Герману совсем не хотелось готовить — тоже.

— Я тебе помогу, — пообещала девушка. — Буду тоже их лепить. Так быстрее справимся.

— А вы сделаете порцию и для меня? — жалобно спросил тихоход. — Мне тоже понравилось, а еще хочется снова почувствовать вкус. Знаете, мне на какое-то мгновение показалось, что, мы там умерли в этой воронке.

— Мне тоже, — признался Герман. — Вечность и смерть — это ведь синонимы. Мы там умерли, перестали существовать, а здесь нас снова… сделали. По какому-то капризу. Воссоздали. Так что мы — это уже и не совсем мы, а так… точная копия.

От слов напарника веяло обреченностью и тоской. Тиана вздохнула со всхлипом, почувствовала, как по щекам текут слезы. Стало очень обидно за то, что она не справилась, что им не удалось выжить.

— Ты чего? — Герман выглядел по-настоящему удивленным, как будто не понимал, из-за чего она так расстроена. Тиана объяснила, как смогла. Напарник хмыкнул удивленно, потом ухватил ее за талию и усадил к себе на колени.

— Что ты расстраиваешься? Это мы с Кусто, считай, просто упражнениями для мозгов занимаемся. Какая разница, воссоздали нас, или мы сами перебрались?

Тиана не знала, какая, и думать об этом больше не хотела. Сидеть на коленях у Германа было тепло и уютно. Она бы так, наверное, и уснула, но у нее совершенно неприличным образом забурчало в животе. Напарник серьезно кивнул, как будто отвечая:

— Да, я тоже умираю от голода. Все вопросы вечности и смерти не стоят того, чтобы из-за них откладывать пельмени. Пойдем уже готовить — вдвоем правда получится быстрее.

Они с напарником сидели за столом, засыпанным мукой. Тиана опять немного расстраивалась, только теперь по совершенно прозаической причине — ее пельмени получались кривоватыми и какими-то неуклюжими. В сравнении с аккуратными шариками с каемочкой, которые ловко лепил Герман, выглядели они совсем неказисто.

— Ты бы видела, какие они у меня сначала получались, — хмыкнул напарник, когда она пожаловалась на собственную неуклюжесть. — Еще и разного размера почему-то! Я тоже расстраивался, причем совершенно напрасно. Форма ведь никак не влияет на вкус.

— Тиана, Герман, тут Охотник опять на связь просится, — сказал ликс.

— Ну, подключай, — пожала плечами девушка, и тут же пожалела о разрешении.

— Вы все мерзкие вонючие мясные мешки! — металлический голос искина ворвался в кают-компанию, мгновенно разрушив сонное умиротворение. — Почему мне никто не говорит, что происходит?! Я требую немедленно прекратить издевательства! Где мы?! Почему мы скакали туда-сюда, как будто на нас умную ракету выпустили?! Кто, чтоб вас всех черная дыра поглотила, за нами гнался, и почему перестал?!

Они с Германом переглянулись и расхохотались от неожиданности. От меланхолии не осталось и следа. Тиана сама понимала, что технофанатику пришлось несладко, — еще бы, столько времени находиться в неведении! — но поделать ничего с собой не могла. Слишком резкий контраст между умиротворением с примесью печали, в которые была погружена кают-компания и яростной истерикой несчастного искина.

— И чего вы ржете, дебилы мясные?! — совсем уже вышел из себя Охотник.

— Ладно, хорош ругаться, — постарался успокоить разошедшуюся железяку Герман, — уж поверь, тебе жалеть нечего. Я бы, может, и сам все это веселье с удовольствием пропустил!

Искин успокаиваться никак не хотел — слишком возмущен был своей беспомощностью. Пришлось подробно описывать ему события последних часов. К слову, не зря — сравнив впечатления выяснили, что Охотник вообще не заметил перехода по пространственной воронке. Для него это был просто еще один прыжок, мгновенный и незаметный, такой же, как и предыдущие, которые были сделаны с помощью гоблинского устройства.

— Вот и гадай теперь, как оно было на самом деле, — задумчиво подытожил обсуждение Герман. — То ли мы правда провели вечность наедине со смертью, то ли это было мгновение темноты, а все остальное — лишь фантазия.

Тиана для себя решила, что это не имеет значения. Какая разница, что там было «на самом деле»? Герман прав — по сравнению с пельменями это все мелочи.

После еды неудержимо потянуло в сон, и, что особенно приятно — можно было не сопротивляться. Ложиться в своей каюте Тиана, правда, не захотела. Оставаться одной после пережитых потрясений было страшновато, так что она опять напросилась к Герману, и заснула, обхватив напарника руками и ногами. А во сне ей снилась недоуменная улыбка вечности, но чему так удивлялась эта дама было решительно непонятно.

Герман Лежнев, некормящий отец

Вопли Кусто ворвались в сон так органично, что Герман не сразу проснулся. Снилось что-то тревожное, опять они убегали от чего-то страшного и неизвестного, и крики о том, что «Оно вылупляется» хорошо укладывались в сюжет сновидения.

— Чего? — переспросил Герман, с трудом разлепляя глаза. На плече уютно посапывала Тиана, даже не думая просыпаться.

— Яйцо вылупляется! — повторил тихоход. — Герман, Тиана, ну что же вы спите! Тут такое… такое…

Ликс от восторга не мог говорить.

— Ладно, хорош, — Лежнев понизил голос до шепота, и осторожно выбрался из объятий девушки. — Не кричи, видишь, совсем устала девчонка!

— Хорошо! — Кусто тоже снизил голос до едва слышного шепота, дождался, когда Герман выйдет из каюты и уже в полный голос продолжил: — Герман, а Тиана потом не обидится, что мы ее не разбудили? Это же такое событие! Мы все этого так долго ждали!

«Ох, дружище, — подумал Лежнев. — Этого, прежде всего, ждал ты сам. Лишь бы обошлось!» — он уже окончательно проснулся, и теперь изо всех сил спешил в трюм.

— Ничего, ты потом ей запись покажешь, — пообещал парень.

— Герман, зачем ты берешь оружие? — недовольно спросил тихоход, наблюдая, как приятель вооружается. Против скафандра он ничего не имел, к слову.

— На всякий случай! — отрезал парень. — Мало ли, кто там вылупится?! Вдруг он не будет испытывать благодарность к тем, кто увез его из гнезда.

— Но там же не было никакого гнезда! Все взорвалось, ты что, не помнишь?

— Я-то помню, — ответил Герман, спеша к трюму. — А вот помнит ли он, у меня большие сомнения. Как там Охотник?

— Говорит, что нас сейчас всех сожрут, — вздохнул тихоход. — Почему вы все время ждете плохого?

Герман даже хихикнул от неожиданности. Как-то не ожидал такого вопроса от Кусто.

— Хорошо быть оптимистом! — улыбнулся парень, — Вроде ж столько времени уже путешествуем…

Лежнев заглядывал в трюм осторожно, опасаясь увидеть там нечто ужасное. Но яйцо пока еще оставалось яйцом, только как-то странно пульсировало. Герман мог бы поклясться, что его размеры не меняются в процессе этой пульсации, оно не светится и вообще никак не меняет своих параметров. Тем не менее, глядя на кристалл было совершенно очевидно — пульсирует. Как будто пытается раскрыться, но пока не получается, однако каждая новая попытка по чуть-чуть приближает его к закономерному финалу.

— И давно он так?

— Я сразу начал вас с Тианой будить, как только началось! Только вы долго не просыпались. Получается, полчаса примерно.

«Это он нас, получается, минут десять будил, — подсчитал Лежнев. — Да уж, укатали сивку крутые горки!»

Подходить к кристаллу не хотелось. Не то чтобы это казалось опасным, просто он откуда-то знал — какое бы то ни было вмешательство сейчас будет лишним. Герман настроился на долгое ожидание, уселся на заботливо выращенный тихоходом пуфик, и даже пожалел, что не прихватил что-нибудь перекусить. Оказалось, зря жалел. Доступная только в ощущениях пульсация все ускорялась, в какой-то момент Герману непреодолимо захотелось отвернуться, в глазах зачесалось. Парень смахнул набежавшие слезы, а когда зрение прояснилось, никакого яйца уже не было.