Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Темная сторона души - Михалкова Елена Ивановна - Страница 60


60
Изменить размер шрифта:

Как ни странно, утром состояние Вероники заботило ее больше, чем вчерашний кошмар, который казался теперь именно кошмаром и ничем иным: плохим, страшным сном, который следовало просто выкинуть из головы. Она помнила Лесника, просившего ее проснуться, и появление убийцы так естественно вписалось в ее сон, что было сложно провести границу между сном, в котором оставался Лесник, и явью с Кириллом Балуковым. Она и не проводила. Но вчерашнее неожиданное и спасительное появление Кости – перепуганного, готового расплакаться, с арбалетом в дрожащих руках – было точно тяжелой явью.

Но сам Костя чувствовал себя превосходно и готов был повторять по десять раз, как он застрелил кровавого убийцу, покушавшегося на его маму. К завтраку Маше надоело его безудержное славословие самому себе, и она пригрозила, что отберет арбалет, если Костя сейчас же не переведет разговор на какую-нибудь другую тему.

– Тетя Вероника утром плакала, – мигом сообщил сообразительный Костя, зная, чем можно отвлечь мать.

Маша и в самом деле задумалась, и Костя тут же утащил свою игрушку. Стрелы он теперь постоянно носил с собой – на всякий случай.

«Начинается... – думала Маша про Веронику, стараясь прогнать нарастающее раздражение. – Нормальная жена поговорила бы с мужем, прямо спросила: „Ты убил, милый?“ Вот и решились бы все ее мучения. Но Вероника из другого теста. Она, даже если и поговорит, все равно после начнет мучиться: „А вдруг он мне неправду сказал? Вдруг решил меня пощадить!“

Из коридора послышались шаги, и появилась сама Вероника – бледная, но аккуратно причесанная и улыбающаяся.

Раздражение Маши исчезло так же быстро, как появилось, и его сменила острая жалость. «Что я ее ругаю? – спросила себя Маша, рассматривая опущенные плечи подруги. – Они с Митей и правда совсем из другого теста. Если бы у меня была такая мать, как у Вероники, и ее бы кто-нибудь придушил, я бы ему спасибо сказала. А для Вероники это страшное преступление. И главное – упаси господь, чтобы виноватым оказался ее муж. Наверное, так, как она думает, – правильнее. Нравственнее».

– Держи, – Вероника поставила перед Машей стакан с пенящейся жидкостью. – Ты температуру утром мерила?

– Тридцать семь, – отчиталась Маша.

– Выздоравливаешь, но пока не выздоровела. Пей лекарство, Маша. Милая моя, ты такое потрясение пережила... Я полночи не могла уснуть. – Вероника села напротив и погладила Машу по плечу. – Совсем у меня нервы сдали: даже расплакалась утром, как подумала, что этот... – голос ее задрожал, – ...что Кирилл собирался с тобой сделать. Выпей лекарство. Ты не беспокойся, все будет хорошо. Я же вижу, что ты беспокоишься. Не надо, милая моя.

Маша смотрела на нее с выражением, которое Вероника не могла понять.

– Ты что? – удивилась она. – Машенька, что ты так смотришь?

– Ничего. Просто так.

Маша, морщась, выпила противное лекарство, и Вероника тут же перехватила у нее стакан.

– Ой, – удивленно сказала она, бросив взгляд в окно. – К нам опять Макар с Сергеем идут. Только без тети Даши.

– Если тебе неприятно самому говорить, давай я скажу, – предложил Бабкин, пока они переходили дорогу. – Вот так прямо и начну: не знаем мы, Вероника, кто убил твою мамашу...

– Репетируешь? – искоса глянул на него Макар и тряхнул и без того взлохмаченной головой.

– Не тряси волосами, – сердито огрызнулся Бабкин, – всех блох на меня растрясешь. Постричься тебе надо, а то ты скоро будешь похож на Копушина. Он тоже нечесаный и с длинными патлами.

– Да не нервничай ты, – убедительно сказал Илюшин. Они уже подходили к дому Вероники. – Главное, предоставь все мне и не начинай кричать в самый ответственный момент, что мы ничего не знаем.

– Но мы и в самом деле ничего не знаем! – шепотом заорал Бабкин, потому что они уже стояли на крыльце и Вероника шла к двери – слышны были ее шаги.

– Говорю – не кричи! Доброе утро, Вероника. Как спалось?

Через пару минут они сидели вчетвером в комнате, залитой утренним солнечным светом, от которого все предметы казались золотистыми. Дети спали в своих комнатах.

Вероника молчала, выжидательно глядя на Макара. Бабкин молчал, потому что не хотел начинать тяжелое объяснение. Маша молчала, потому что ей было совершенно нечего сказать.

– Ситуация сложилась нетипичная, – сообщил Макар всем троим. – Сергей вчера сказал мне, что у нас нет ни малейшей зацепки, с помощью которой можно было бы найти убийцу вашей матери, Вероника. В общем, положение и в самом деле таково.

Вероника вздохнула и покорно кивнула.

– Однако это вовсе не значит, что мы не найдем преступника, – продолжал Илюшин, игнорируя возмущенный взгляд напарника. – Просто мы сделаем не совсем то, что обычно...

Раздался стук в дверь, и Макар замолчал.

– Это, наверное, Елена Игоревна, – поднявшись, сказала Вероника. – Я ей позавчера дуршлаг одалживала.

Царева вошла на веранду – как всегда, с прямой спиной и без улыбки на сухом лице. Она поздоровалась и протянула Веронике белый эмалированный дуршлаг.

– Спасибо, вы нас выручили, – сказала она. – У нашей хозяйки очень маленький набор посуды в доме, вот нам и приходится одалживаться по соседям.

– Да что вы, заходите, конечно, – улыбнулась Вероника. – Мы всегда рады помочь.

– Я слышала о том, что вчера случилось... – Царева посмотрела на Машу, и во взгляде ее что-то ожило, проявилось сочувствие. – Вам нужна наша помощь?

– Нет, спасибо, – немного растерялась под ее взглядом Маша. – Все в порядке, Елена Игоревна.

– Я молюсь за вас, – проговорила та спокойно. – Господь да сохранит наши души и убережет нас от лукавого.

Она строго взглянула на Бабкина, проговорила: «Всего хорошего», – и пошла к двери. Ее остановил голос светловолосого парня, который не так давно расспрашивал ее про васильки и помогал переносить коляску с Егором. Она не сразу поняла, о чем он спросил ее, и обернулась к нему.

– Что вы сказали, простите?

– Я спросил, зачем вы убили Юлию Михайловну, – повторил Макар.

Глава 22

– По вашей вере ведь это страшный грех, не так ли? – Голос Илюшина был заинтересованным, как будто он спрашивал ее о прогнозе погоды на следующую неделю.

Лицо Царевой окаменело. Без выражения она глядела на него, не двигаясь с места.

Веронике показалось, что все вокруг исчезло, слилось с золотистым утренним светом. Она на секунду зажмурилась от лучей, бивших в окно. Не осталось ни Маши, ни Сергея, ни светлой веранды, а только голос – спокойный голос, спрашивающий:

– Так зачем вы ее убили, Елена Игоревна?

– Я... – Голос Царевой стал похож на карканье. – Я...

Она покачнулась, и Бабкин молниеносно вскочил. Но Царева не упала. Жестом сухой руки остановив его, она дошла до стула, села, сохраняя прямоту осанки, и медленно проговорила:

– Потому что я не могла поступить иначе.

* * *

В поле начал подниматься ветер. Сначала он разогнал облака на небе, потом расшевелил листву на липе и наконец спустился в траву и колосья, среди которых синели васильки. Светлана запрокинула голову в небо и улыбнулась. Егор сидел рядом, в тени липы, и смотрел на цветы.

– Жалко, что бабушка с нами не пошла, правда? – спросила сына Светлана. – Мне тоже жалко. Она говорила, идти тяжело по жаре будет. Но мы же с тобой пришли, правда?

Она посмотрела на мальчика и улыбнулась. Тот, наклонив голову набок, перевел взгляд на мать.

– Ах ты мой хороший! – обрадовалась Светлана. – Давай я тебе сначала ножки помассирую, а потом и спинку, как нас бабушка учила. Смотри, какую я простынку с собой взяла.

Она разложила под липой небольшой коврик. Все-таки замечательно, что сегодня она решила наконец уйти с надоевшего участка – первый раз за весь месяц! Коляску с сидевшим в ней Егором было тяжело толкать по песку, но зато потом, на тропинке, она легко ехала сама. «А в другой раз мы и до озера дойдем, – подумала Светлана, гордясь собой и тем, что она упросила мать отпустить их, и тем, что сыну и в самом деле нравилось сидеть в тени липы и смотреть на живые качающиеся цветы, а не на срезанные, в букете. – Только обязательно возьмем с собой бабушку. Нужно и ей выходить, хотя бы иногда».