Тоннельный синдром. Книга 2: Право на силу - Михалыч Ключник - Страница 2

– Привет!

– Здравствуй. Где ты бегаешь? Я заждалась.

– В баню занесло.

– О! Ну и как баня?

– Замечательно. Пахнет вместо березовых веников мазутом, но в целом справляется.

– А чего меня не взял? Я тоже париться люблю.

– Там пять с половиной мужиков была компания. Пошла бы?

–С половиной? А!.. Петька?

– Ну да.

– Нет. Таким составом не пошла бы. Я бы вдвоем согласилась, хотя это по местным меркам роскошь.

– Ты после ужина свободна?

– Нет, к сожалению. Груз для госпиталя формируем.

– Жаль. Такая вымытость пропадает…

– А ты прогуляйся со мной до депо, – засмеялась Мария. – Поохраняешь.

– А дальше?

– Дурак ты, Максим. Кто ж про это спрашивает?

– Про это молчат да вздыхают?

– Точно.

Тут прибыл Митрич с приятелями-летунами. Одного я уже знал – Андрюхой зовут. Второй представился как Паша и тут же внаглую принялся осыпать Марию комплементами.

– Максим, притащи мне из следующего поиска пистолет! – Сказала Мария, лучезарно улыбаясь. – Ужас как надоели поклонники…

– Да чего далеко бегать, – я достал из кармана разгрузки «Парабеллум». – Подойдет?

Паша как-то внезапно утратил интерес к происходящему, потому что Мария с хищным воплем «Ага!» схватила пистолет в руки. Паша просто – раз! И куда-то делся…

Митрич засмеялся. А, поскольку в этот момент угощал себя рюмочкой хреновухи, еще и закашлялся.

– Так его, кота мартовского! – Откашлявшись и отдышавшись сказал пилот. – Я ему тоже внушенье сделаю. Ишь, лезет к почти замужним дамам!

– «Почти замужняя дама» будет благодарна…

Вопреки моим ожиданиям, ни Задов ни Мохов не проводили политинформации. Просто поздравили нас с успешным выполнением задачи и предложили выпить за боевую удачу.

Рядом с Задовым я увидел Володьку и Шибермана и по кислому выражению лица начальства окончательно пришел к выводу, что наш подземный маркетолог знает свое дело. Целиком поглощённые дележом «наследства диверсантов», они не заметили, как мы с Марией выскользнули из-за стола и отправились в депо.

Глава 2. В ружьё!

– Сова! Открывай, медведь пришел! – гремел голос Шибера у входной двери.

Когда тебя будят по утрам – это скверно и хочется бросаться тапками. Когда при этом норовят вытащить из-под теплого женского тела – я могу плеснуть кипятком. А если вспомнить дороговизну подземной гостиницы, в которой мы с Марией остановились на ночь, я вполне оправдываю открытие огня. Время-то оплачено! Но Шиберману я мог простить многое. За его полезность и маркетинговый кругозор.

Натянув штаны и ботинки, я выглянул в общий коридор. Предприимчивый Задов (узурпатор власти на станции Калужская), отгородив часть бомбоубежища и разделив его на блоки, превратил помещение в подобие гостиницы. У меня, правда, в довоенном мире санузел был больше, но нынче привередничать не приходится, и комнатка размером три на три метра, со стенами из собранного на пожарищах города кирпича, была роскошью. И стоила двадцать «патриков» в сутки. Вообще, многие товары и услуги, предлагаемые на станциях, оплачивались патронами. Такова была генеральная линия руководства, которое не гнушалось брать процент со всех предпринимателей и с большинства крупных сделок. Надо ж снабжать боеприпасами охрану станции! Да и резервы создать не грех…

Шиберман был деловит, но благодушен.

– Иерусалим наш! Без меня вас бы обобрали как лохов!

– И до чего удалось договориться?

– Мы отдаем десять процентов ходовых боеприпасов. Остальное наше.

– Это как так? У начальников было твердое желание отжать процентов семьдесят от всего.

–Так и было поначалу, но я предложил им аренду и немного увлекся. Напомнил, что они у вас помещение под склад забрали, то да сё… Одно за другое цепляется. Предложил им в аренду любое оружие ходовых калибров и боевую оптику. Взамен – услуги и товары на оговоренную сумму в патронах. А в случае порчи и утраты арендуемого имущества нам положена компенсация.

– Ты, часом, договор не напечатал?

– В шести экземплярах.

–Эва как, – удивился я. – И куда с ним в случае провала твоей финансовой схемы? В какой суд?

– Вы тут-таки сильно отстали от жизни. Так обычно и бывает, если на первое место вы ставите не получение прибыли, а плотские утехи. Но я вас полюбил всей душой и открою ма-а-аленький секрет: на днях будет принято решение о создании единого контрольного органа – Финансового совета. Он объединит все станции и обяжет к строгому соблюдению договоров. Договоров, составленных именно в той форме, в которой составлена наша милая бумажка. Договора будут заключатся либо с руководством станций, либо при нотариальном участии руководителей станций. А на тех, кто будет нарушать договора, накладут санкции. Вплоть до исключения из торговых отношений или пробития с ноги в голову с конфискацией органов на шашлык или чисто посмеяться. Там пока не определились…

– Откуда ты это знаешь и каким образом плотские утехи могут способствовать утрате информационных каналов?

– Утехи должны быть тоже направленны на конечную цель. Тогда вместо потерянного времени к обоюдному удовольствию добавляется и полезная информация. И «Ша!». Я уже ответил тебе на оба твоих вопроса.

– Шифруешься?

– Совсем чуть-чуть.

Ожила рация Шибермана, моя, соответственно, «зафонила» и взвыла. Шибер поморщился:

– Не понял, повтори…

– Повторяю, по Калужской объявлен общий сигнал «Стихия». Боевым группам собраться у четвёртого блокпоста. Повторяю: «Стихия», четвертый пост.

Я забежал в комнату, быстро оделся и схватил автомат (трофейный «Sig-550» калибром 7.62х39мм). Застегивая «разгрузку», сказал:

– Маша, нас собирают. Тревога на четвертом – это в правом тоннеле от нас к Беляево. Оденься и будь готова убегать в сторону Прфсоюзной . Черт их знает, что у них произошло.

Еще раз назовешь меня Машей – пристрелю. Я Мария! – Рассерженной кошкой зашипело одеяло.

Мария выпростала из-под одеяла руку и прицелилась в меня пальцем.

– Это так принципиально?

– Просто это разные имена.

– Учту,– засмеялся я. – Ну, я побежал.

– А поцеловать?..

Шиберман, ожидая меня, топтался, как боевой бегемот. Тоже, кстати, с «зигом». А что, калибр родной, конструкция – слегка измененный «калаш», швейцарское качество. Да и магазины от «калашмата» подходят.

– Долго ждать вас приходится. Пробежимся?

– Нафига?

– Может там уже товарищи гибнут?

– Да стрельбы не слыхать.

– А их в ножи взяли!

– Тогда они лохи и так им и надо. С автоматом в руках быть зарезанным – это нужно либо спать на посту, либо быть полным «бельмондо». Таких не жалко…

Говорилось все это в шутку и шаг мы максимально прибавили. Однако опасения были напрасны: никто не резал горло постовым черкесским кинжалом, не метал отравленные сюрикены-звездочки и не плевался тухлыми рыбными иголками из духовых трубок. Под дулами автоматов стояли три тщедушных азиата. Один, в черных мятых и перемазанных брюках и такой же куртке, блестел хитрыми черными глазами и, несмотря нам свой потрёпанный вид, держался с большим достоинством. Двое других сгибались под тяжестью огромных рюкзаков и были похожи на двух муравьев, несущих куски сахара.

К четвертому посту подбегали новые группы, но Шиберман выгонял всех из тоннеля, опасаясь наличия взрывчатки в рюкзаках пришельцев. Разрешил подойти только Хамстеру и Дону. Наведя порядок, Дон и Шибер подошли к азиатам и заговорили с ними на неведомом мяукающем языке. Впрочем, вскоре они перешли на русский. Оказалось, предводитель узкоглазых неплохо его знал, но смешно коверкал слова и понимать его было сложновато. Поэтому просто перескажу своими словами…

Глава 3. Ши Ван Дан

Пришельцы оказались вьетнамцами: ещё в девяностых они приехали в Россию – кто на учебу, кто на работу. Но после распада Союза всем пришлось устраивать свою жизнь по-новому. Кто-то начал торговать на многочисленных рынках, кто-то трудился в швейных мастерских, клепая «фирменные» кооперативные джинсы, кто-то занимался явным криминалом. В результате самые бесстрашные (или не самые умные) «сели», кто-то вернулись на родину, а некоторые и вовсе сгинули. Но те, кто выжил и наладил жизнь, потихоньку поднимались в своем статусе и «выписывали» к себе друзей и родню. Согласитесь, вполне обычная история мигрантов? Некоторые уже проживали в собственных или съемных квартирах, но большинство ютилось в разных общежитиях. Не потому, что бедствовали, а в силу привычки к компактному проживанию. Их гоняла полиция и различные службы города, но к таким мелочам вьетнамцы давно привыкли. Как и привыкли эти проблемы решать…