Хладнокровное чудовище (СИ) - Александрова Евгения - Страница 21

— Как я и говорил, хочу большего.

— Как я и говорила, я мечтаю стать избранницей Сиркха.

И снова лживое торжество.

— Слышал, что первое испытание прошло не так удачно, — Вальдер спрятал усмешку в кулак, в котором удерживал поводья, будто бы хотел огладить подбородок.

Айдан вспыхнула недовольством — однако, как легко её задеть!

— Только и мечтаете, чтобы я проиграла, сентар ди Арстон? Думаете, если я потерплю поражение, то сразу обращу внимание и на вас, солдат?

— Ах! И снова «солдат», а ведь недавно получал повышение… — Вальдер с досадой стукнул кулаком раненой руки, и так прижатой к камзолу, в грудь, будто её слова попали в самое сердце. — Так вы, значит, ещё не обратили?

— Это был… зов долга.

Она снова застыла непробиваемой невозмутимой волной, и Вальдер знал, что стоит запустить в неё пальцы, они просто пройдут мимо. Она не та юная целительница, еще плохо владеющая собой. Айдан показывает только то, что хочет. И будь её воля, он не уловил бы ни единой эмоции, ни единого всплеска силы, но похоже, дарханка решила, что капитан ди Арстон, сидящий на крючке их взаимной игры, будет куда полезнее.

— Что ж. Мой зов долга приведет меня на войну, сента, — проговорил он медленно, наблюдая за ней исподтишка и позволяя отстраниться, но оставляя за собой преимущество. — И он будет сильнее вашего. Надеюсь, вы справитесь со следующим испытанием, иначе клыки дикого вепря могут запросто сомкнуться и на шее трепетной лани. Одно неосторожное движение… — он соединил большой и указательный палец на своей шее. — И знаете, иногда зверь, на которого выставлена засада, оборачивается для охотника опасным преследователем.

Приподняв локоть раненой руки, Вальдер показал, что говорит именно об этом, и улыбнулся одними губами, возвращая Айдан непроницаемый взгляд.

Глава 12

Быть частью силы

Иногда сны бывают жестоки, возвращая в то прошлое, которого больше нет. И которого бы лучше и не было.

Вальдер шёл по тропе возле дома, в далеком Ниварде — на самом западе Иввара. Ему было четырнадцать, и он только что испытал всю силу своей власти. Невольно, правда. Но видеть беспомощный взгляд обидчика, не обладающего даром вовсе, доставило такое удовольствие, что самому стало страшно.

… — Он маг, я видел его глаза! — прозвучал чей-то далёкий голос.

— Быть не может, их здесь давно не было.

— Да ты посмотри какой дурной!

Вальдер мрачно обернулся через плечо на пару соседских парней. Вломить бы и им, да королевские стражи отловят. За одаренными давно слежка, его величество вдруг обозлился на каждого и велел ловить и тащить на допросы. А любое применение силы грозило заключением.

Только королевским магам, имеющим особое разрешение, дозволялось применять свой дар — да и то, говорят, что король и их начал бояться как огня.

Он вернулся в дом и закрыл за собой дверь. Никто не узнает. И не докажут.

— Сын, — властно обронила мать, спустившись по лестнице на первый этаж. Она быстро подошла, пока он не успел ничего предпринять, схватила за подбородок и уставилась своими холодными въедливыми глазами в самую душу. — Неприятностей захотел мне доставить?

Вальдер оскалился, не поддаваясь больше её влиянию, скинул руку.

— Не твое дело!

— Ещё раз увижу, что ты… — попыталась мать взять его под контроль, но было поздно.

Она опоздала на десять лет. Она может быть сколь угодно сильным магом и считать себя непобедимой, но всю ту власть, что могла иметь на ним, потеряла в тот день, когда впервые подняла на него руку.

Теперь ничего не казалось приятнее, чем увидеть боль на её непробиваемом лице. Увидеть, что она тоже живой человек, которого можно ранить. Хоть какие-то жалкие отголоски эмоций в холодном чудовище, отдающем приказы в королевском дворце.

…

Воспоминание выдернуло из того дня и швырнуло в другой, десять лет спустя. В тот день, когда он бросил землю на могилу своей матери. Ему было двадцать четыре, и он вернулся из армии лишь для того, чтобы проводить родительницу в последний путь.

Он опустился на колени — впервые за многие годы. Почувствовал, как напряглся каждый мускул в его теле. Она подарила ему жизнь, родила от простого мага, так любящего быть её тенью. Сложно было уважать отца, когда он так убивался горем от этой потери, словно потерял не жену, а смысл жизни.

Земля была холодной и застывшей в конце года, ветер швырял в лицо первый снег, и Вальдер щурился, глядя на то, как все собравшиеся жмутся друг к другу.

Мать пугала их даже мёртвая. Будто каждый ждал, что может оступиться — недостаточно хорошо прочитать молитву Четырём богам, в которых она так верила, недостаточно проникновенно скорбеть. Она нависала над ними невидимой карающей рукой справедливости — даже теперь!

Отстояв положенное время, Вальдер поднялся отряхнул колени, смахнул снег с непокрытой головы и подарил улыбку бывшей любовнице сенте де Маас, которая стояла напротив, дрожа то ли от холода, то ли от страха.

Еще полгода назад та так жарко стонала в его объятиях, ничуть не смущаясь слуг, которые могли бы донести её мужу про измену. Бойкая бесстрашная де Маас теперь стыдливо прятала глаза, будто под незримым взором покойной сенты ди Арстон её собственные грехи стали вдруг видны и всем окружающим.

— Сын мой, — горестно всхлипнул отец, подойдя ближе.

Вальдер обнял его и похлопал по плечу, чувствуя, как отец опирается со всей тяжестью и горем. Внутри же было всё так же тихо и холодно. Никак. Ни единого трогательного воспоминания, никакой жалости к преждевременной кончине. Даже Четверо богов, которых мать так восхваляла, не осенили её могилу хоть каким-нибудь вниманием. Карающая длань короля, положившая жизнь служению выдуманному жестокому закону — слежки за нарушениями магического кодекса — ушла в небытие.

Хладнокровное чудовище умерло, но породило новое — его самого.

— Командир, пора! — голос Гаррета мгновенно выбил из забвения.

Вальдер открыл глаза. Чёткость зрения вернулась не сразу, будто мысленно он ещё стоял у могилы матери, обнимая горюющего отца и чувствуя, как колючий дождь бьет по векам, заставляя щуриться.

— Ваш мундир. — Заботливый напарник указал кивком головы на подготовленную парадную форму. — Всё готово.

Сегодня император приказал явиться на центральную площадь. Как обычно, без объявления подробностей, но указ коснулся всех высокопоставленных магов, офицеров армии и ближайшего окружения его величества.

Пока Вальдер поднимался и приводил себя в чувство, Гаррет отвлекся на стук в дверь. Почему-то засуетился, торопливо вышел и прикрыл её за собой, будто не хотел, чтобы Вальдер услышал что-то из разговора. Захотелось с интересом глянуть, что же заставило старину Гаррета действовать так суетливо.

Явно не организация их торжественного прибытия на площадь. В глубине души хотелось верить, что их собирают ради отправки на фронт. И в то же время тут же проскочила мысль, что покидать Эмариш он будет с занозой в сердце. Той самой, что вонзила демоница Айдан — дразня и играя с ним в извечное женское развлечение «дальше-ближе».

Еще недавно они говорили с ней про охоту, но роли причудливо перекручивались между собой: кто за кем идёт по следам — она за императорской короной, император — с интересом поглядывает за сильной и дерзкой одаренной, или он, Вальдер, больше всех желает заманить соблазнительницу в западню?..

Охотничий инстинкт — древнейшее оружие мужчин — требовал настичь и подчинить себе. И, хоть Вальдер отдавал себе отчет в том, что он куда выше своих инстинктов, — зов крови не оставлял в покое.

Чуткий слух различил за дверью женский голос. Когда Гаррет вошел, Вальдер не стал сразу смущать его любопытствующим взглядом, но не удержался от того, чтобы мигом считать эмоции своего подчиненного. Гаррет принялся собирать парадное оружие, гремя ножнами и перевязью с металлическими креплениями, намеренно пытаясь отвлечь себя от переживаний, и Вальдер не удержался: