Ангел по имени 112 - Серегин Михаил Георгиевич - Страница 24

– Позвони заму, – предложил Величко.

Грачев в упор посмотрел на него.

– Прекрасно знаешь, что уж кому-кому, а замам я звонить не буду, – сказал он. – Мне нужно решение проблемы, а ты видел хотя бы одного зама в жизни, который что-нибудь решал?

Он спрятал в карман мобильник и обреченно махнул рукой.

– Значит, поехали, – заключил Величко и пошел снова садиться за руль.

День уже перевалил за полдень, когда они прибыли на нужное место. В каменный указатель не очень верилось, но старик безошибочно указал на него и с удовлетворением отметил, что здесь почти ничего не изменилось.

– Разве что каменюки вросли поглубже в землю, а курганчик, наоборот, осел будто, – прокомментировал он. – Вот под этим курганчиком и лежат плиты. Решайте, как их оттуда достать.

Все высыпали из машины и подошли к едва заметному холмику, который располагался у основания двух каменных глыб, лежащих под углом друг к другу.

– У нас по взрывному делу Максимов специалист, – зачем-то объяснил старику Грачев. – Как раз тот, которого мы ищем.

– Ну, это невелика беда, – равнодушно сказал старик. – Пожалуй, я вам подскажу, как заложить заряды. Ломать, как говорится, не строить.

Он прошелся вдоль и поперек холмика, с кряхтеньем присел на колени, потрогал рукой шершавую поверхность каменной глыбы. На его морщинистом малосимпатичном лице появилась странная мечтательная улыбка. Он заговорил, и спасателям вначале показалось, что он обращается к ним, но вскоре стало понятно, что старик находится где-то далеко-далеко и разговаривает с тенями.

– Чудно, хлопцы! Все вы тут были – Иванько Федор, Васька Шарашкин, Томилин, сержант Колесник... Вроде даже и сейчас пахнет гуталином, которым мы сапоги мазали. Особенно на этот счет Васька Шарашкин старался – щеголь был, не приведи господь! Ни одной юбки не пропускал... Да где там! Не слышите вы меня! А может, оно и к лучшему. Всему свой предел должен быть.

Он вдруг обернулся к Величко и, начертив носком ботинка на земле крест, сказал:

– Вот здесь заложите шашку... И здесь... – Он отошел немного в сторону и снова черкнул башмаком по земле. Только поглубже брать надо. Метра полтора, не меньше. Так что приступайте, а я пойду на травке полежу, помечтаю...

Он действительно тут же отвернулся и зашагал прочь, высокий, сутулый и нелепый, точно гость из другого мира. Отойдя метров на пятьдесят, он развалился на прогретой солнцем земле, закинул руки за голову и принялся смотреть в небо.

Грачев, с мрачным видом за ним наблюдавший, немного успокоился и обернулся к Величко.

– Ну что? Ты ему веришь? – спросил он.

Величко пожал плечами.

– Верю – не верю, – сказал он. – Каша-то все равно заварена. Глупо уходить, не попытавшись.

– А я верю! – решительно заявил Мачколян. – Невооруженным глазом видно – старик тут был! Как все это можно придумать и сыграть – я не представляю.

– Не забывай – он числится в буйно помешанных, – сказал Грачев.

– Ну, буйства за ним пока не замечалось, – поспешил внести ясность Величко. – Да и на помешанного он похож не больше любого из нас. Давай, Грач, рванем, чтобы не думалось, а уж дальше будем решать.

Грачев скрепя сердце согласился. Около часа они готовили шурфы для взрывчатки. Все это время старик продолжал валяться на траве, совершенно не обращая на них внимания. Когда все было готово, Величко отделился от группы и направился к Летягину.

– Иван Кузьмич, пора! Сейчас взрывать будем. Нужно в безопасное место уйти, за камни. Давайте руку!

Старик от протянутой руки отказался, поднялся сам и, не отряхивая со штанин прилипших к ним травинок, поплелся вслед за Величко.

– Не понимаю я вас, Иван Кузьмич, – неожиданно для самого себя сказал Величко. – Вроде о водке мечтали, а как на волю вырвались, ни разу даже и не вспоминали. В чем причина?

Летягин посмотрел на него и только рукой махнул.

– Какая теперь водка! – сказал он с чувством. – Я на другое рассчитываю. Внизу большие запасы продовольствия оставались. Ясное дело, консервы столько не пролежат, а водке, надо думать, ничего не сделается? Она там в герметичной таре, из специального сплава! По тем временам последнее слово науки было. Никакого окисления. А водка тогда была знатная!

– Ну это ясно, – согласился Величко. – И вода мокрее была, и солнце ярче светило...

– Солнышко и сейчас хоть куда, – весело ответил старик. – А насчет водки ты со мной не спорь. Ты ее и не пробовал, водки-то. Вы теперь химией травитесь, а тогда...

Величко и не думал спорить. Но настроение у него немного улучшилось. То, что старик рассчитывал раздобыть сто граммов настоящей «наркомовской», было косвенным свидетельством правдивости его слов. Величко не верил, что можно измыслить столь детальный, тщательно выстроенный бред. А раз так, то все их усилия и весь их риск могут оказаться совсем не напрасными.

Все было готово к подрыву. Им пришлось использовать обычные взрыватели и бикфордовы шнуры, а чтобы предупредить возможные неприятные случайности, решили предпринять некоторые меры безопасности. С одной стороны близлежащий участок дороги перекрыли собственной машиной, за которой присматривал Граф, а с другой за движением наблюдал Мачколян. В случае, если бы появился чужой автомобиль, он задержал бы его до тех пор, пока не будет произведен взрыв.

Но обстоятельства складывались более чем благоприятно, и дорога в этот час была совершенно пустынна. Вообще вокруг не было видно ни души, только далеко по волжской глади медленно двигалась микроскопическая моторная лодка, вытягивая за собой нитку белой пены.

Оба взрыва прогремели почти одновременно, подняв дыбом черную массу земли и осыпав все вокруг каменным дождем. Комья земли летели даже за дорогу.

Когда в лесу улеглось эхо, поднятое взрывами, спасатели собрались возле воронки, чтобы оценить результаты своих усилий.

Взрывами разметало курганчик и выворотило большой пласт земли, и на дне глубокой воронки открылся край широкой бетонной плиты. Когда спустились вниз, то выяснилось, что под плитой находится кирпичная кладка.

– Кажется, нашли! – дрогнувшим голосом произнес Грачев, щупая пальцем холодные, облепленные землей кирпичи.

Летягин в ответ на это заявление только громко хмыкнул. Он стоял на краю воронки, заложив руки за спину. В глазах его горел странный, почти безумный огонек. Величко с беспокойством посмотрел на него.

«Все-таки двадцать лет в палате, – подумал он. – Не просто же так? Но ведь плиту мы нашли. Что же, мы все, выходит, сумасшедшие?»

– Дам вам хороший совет, – сказал вдруг старик. – Подкопайте плиту, пробейте кладку – так, чтобы человек мог пролезть. Там должна быть гидравлическая система, которая поднимает плиту. Никакого электричества. Если гидравлика в порядке, плита поднимется, и туда можно будет хоть на машине въехать.

– Столько лет прошло, – с сомнением заметил Величко. – Там все уже заржавело и смерзлось.

– Не думаю, – покачал головой Летягин. – На совесть делалось. С запасом. В крайнем случае, может, загустела маленько. Уверен, все должно сработать.

– Давайте я спущусь, – предложил Мачколян. – Наверняка там понадобится физическая сила.

– Под тебя дыру пробивать замучаешься, – проворчал Грачев. – Слоновий размер.

– Так я помогу, – невозмутимо пояснил Мачколян, нисколько не обидевшись на такую характеристику. – А вообще надо было у майора еще одну шашечку попросить.

– Насчет шашечек вы поосторожнее, – предостерег Летягин. – Слышал я, что на крайний случай, для полного уничтожения бункера, существовала еще одна система, особо секретная. В бункере вообще-то предусмотрено два яруса. Верхний – общий. Там располагались части охраны, подземный транспорт, арсенал, системы жизнеобеспечения. На втором ярусе – главные запасы продовольствия, воды и прочего. Здесь же – жилые и служебные помещения руководства и обслуги, автономное энергоснабжение – это на случай, если наверху что-то откажет. Но существовал еще и третий ярус. Практически это всего лишь железобетонный канал шириной десять метров, имеющий выход в русло Волги. Достаточно открыть задвижки, и волжская вода хлынет в помещения второго яруса. По закону сообщающихся сосудов. Где управление этими задвижками и как оно осуществляется, я не знаю, поэтому предостерегаю вас от необдуманных действий. Сами говорите, столько лет прошло. Кто знает, что может случиться?