Картина с убийством - Евдокимова Юлия - Страница 4

– Если ты собираешься взывать к моей совести, это бесполезно.

– Вот оно как! И что же оскорбило тебя в этой ситуации? Что женщина в семьдесят имеет право на счастье?

– Да на здоровье! Пусть пьет до дна свое счастье. Но зачем делать это публично? Зачем этот фарс, это венчание?

– Ты что, хочешь, чтобы твоя мать жила во грехе? – ляпнула Саша, видимо монастыри, рясы и благочестивые паломники Ассизи оказали свое влияние.

Тормоза взвизгнули, машина затормозила, чуть не ткнувшись капотом в кусты, а Никколо упал лицом на руки и затрясся.

Девушка с испугом смотрела на полковника. Наконец он поднял голову, хохоча уже в голос и утирая слезы.

– Во грехе… в семьдесят лет… Madonna Santissima!!!

Наконец он отсмеялся, хотел что-то сказать, но тут же все началось снова. Заразившись его весельем, Саша несмело улыбнулась, потом фыркнула, и наконец тоже расхохоталась.

– Как? Как у тебя это получатся? – Полковник качал головой. – Алессандра, ты одной фразой привела меня в чувство. Какой же я идиот! Спасибо.

Саша пожала плечами. – Я рада, чего уж…

– Мы сейчас попьем кофе, я вызову такси и отправлю тебя на виллу.

– А ты куда? Что случилось? – Поинтересовалась девушка, отгрызая уголок корнетто и отпивая ароматный глоток утреннего эспрессо.

– Убийство. И даже не вздумай округлять глаза. Тебя это никоим образом не касается.

– Скажи хоть кого убили.

– Монахиню. Вернее, настоятельницу.

Внутри екнуло. – И где?

– В монастыре Сан Джузеппе.

– А картина? – Саша спросила абсолютно машинально.

Никколо поперхнулся, уронил чашку, коричневая лужица разлилась по столу. Полковник по все глаза смотрел на девушку. Потом просипел:

– Откуда? Как ты? Dio ci ne scampi i liberi! Господи помилуй!

Видимо и его накрыло религиозностью в этом городе. Саша усмехнулась.

– Рассказывай уж. А потом я.

Глава 6.

Той ночью полковник передал обморочную монахиню в руки судебного медика, ступил на булыжники внутреннего двора монастыря, сделал несколько шагов и чуть не разбил нос о каменную стену. Темнота, густой туман и отсутствие даже слабого освещения сделали свое дело.

Он выругался, сообразил, что находится в монастыре и выругался еще раз, уже по поводу своей несдержанности. Но куда идти?

– Сюда! – Раздался голос из темноты и он пошел на звук, медленно, вытянув руки вперед, чтобы не наткнутся на стену еще раз. Глаза привыкли и вскоре он уже быстрее двинулся по широкой аркаде внутреннего двора.

Две женщины в черном, несколько человек в форме карабинеров. Распахнутая дверь в комнату. Неяркого света было достаточно, чтобы Никколо разглядел присутствующих и представился.

Туман в конце аркады зашевелился, оттуда слышался тихий плач.

Пожилая монахиня выступила вперед.

– Простите сестер, офицеры. Они впервые оказались свидетелями преступления, тем более постыдно совершенного в доме Божием.

Судебный медик кратко отчитался: – Голова пробита, детали после вскрытия. Будете сами смотреть, полковник?

В келье в паре шагов дальше по коридору лежала на полу фигура в черной шелковой рясе.

– В комнатах остальных сестер тоже есть плазменный телевизор, ноутбук?

– Мадре Мария-Серафина любила комфорт, но это не значит, что она пренебрегала молитвой. Она всегда была рядом с сестрами, – строго ответила пожилая монахиня. – Поэтому я и удивилась, не увидев ее сегодня в четыре утра.

– В четыре утра?

Монахиня лукаво глянула на Никколо:

– Разве вам не приходится порой просыпаться среди ночи, когда совершено преступление? У вас свое служение, у нас- свое. Мы встаем на молитву в четыре утра, офицер.

– Честно говоря, в четыре утра у меня одно желание – убить кого-нибудь, – сказал один из карабинеров и тут же смутился.

– Кто-то в монастыре мог настолько не… любить мать-настоятельницу?

– Это абсолютно исключено. Никто в монастыре не мог этого сделать. Я жалею лишь об одном- слишком поздно отправилась на поиски, вдруг ее еще можно было спасти?

– А что это за ключ? – карабинеры указали на большой, старинного вида ключ, лежавший рядом с телом.

– У меня есть такой же. – Монахиня вытащила из складок рясы похожий ключ. Он открывает дверь из храма в колокольню.

– Там есть что-то ценное?

– Картина.

– Какая картина?

– Которую нам должен был подарить благотворитель.

– Должен был?

– Он скоропостижно скончался, а картина исчезла.

– Как исчезла?

– Пропала. А два дня назад появилась на стене в колокольне.

– Я ничего не понял. Исчезла, появилась… У кого еще есть ключ?

– У председателя совета попечителей, синьора Фабио.

По дороге на колокольню полковник не удержался и заглянул в одну из раскрытых дверей. Вход был узким и имел очень низкую арку, настолько низкую, что пришлось бы склониться в поясе, чтобы войти. Спартанская кровать, застеленная довольно бедным на вид одеялом, тумбочка, на которой стоит зажженная свеча – единственный источник освещения в комнате, стакан с водой, старый письменный стол и табуретка. На столе- книга, похоже – Библия.

Как здесь можно жить? И как нужно нагрешить или какую веру иметь, чтобы согласиться на такую жизнь? Настолько яркое неравенство в положении настоятельницы и простых монахинь вполне могло вызвать ненависть.

– Вы, миряне, ничего не понимаете. Внешнее не имеет никакого значения. Только молитва.

– Я заметил. – Сухо ответил Никколо, вспомнив роскошные покои мадре Марии-Серафины.

– Мы закончили! – разорвал тишину громовой голос, за которым последовал кадр из фильма ужасов. Гигантская фигура выплыла из тумана. На фоне старых стен монастыря и слабого огня свечей человек смотрелся монстром.

Кто-то из монахинь хихикнул, но тут же прикрыл рот.

– Наш криминалист, Босколи. – Тихо пояснил капитан карабинеров.

– Как к вам обращаться? – Поинтересовался Никколо у старой монахини.

– Мадре Мария-Ассунта.

– Мадре? Разве вы все не сестры?

– Как старшая по возрасту я вынуждена взять на себя обязанности настоятельницы, пока епархия не примет решение. Я надеюсь, вы вскоре найдете убийцу, офицеры.

Голос монахини звучал теперь холодно и высокомерно, она явно вошла в роль.

– Так где картина? -Все уставились на пустую стену, а Мария-Ассунта ахнула и зашептала молитву, осеняя себя крестом.

– Она пропала.

– Она точно была здесь?

– Конечно, все ее видели! Она появилась из ниоткуда неделю назад, а теперь опять исчезла. Ангел принес ее и забрал… Мы недостойны! Ох, грешники мы, грешники!

– Наше дело – убийство. Пропажей картины должна заниматься полиция, а если она ценная – то отдел по охране художественных ценностей карабинеров. Давайте сосредоточимся на расследовании убийства.

Глава 7.

– Ты своими глазами видела картину?

Саша кивнула. – Она существует. Вопрос- подлинник ли это, но это уже не ко мне. Важный синьор Фабио будет клясться, что подлинник.

– И ты согласилась.

– На мой взгляд, все довольно просто. Ассистент бизнесмена-благотворителя обещал найти документы о покупке картины. Они обязательно должны сохраниться, такие вещи хранят! Знаешь… меня покоробила твоя история с шикарными покоями настоятельницы. Я представляла жизнь в старинных монастырях по-другому. Особенно здесь.

– Мне показалось, что в этом преступлении все не так. Только пока не могу понять, почему.

– Я заразила тебя своей интуицией?

– Я совсем не против, если ты займешься историей картины. Но не лезь в расследование убийства. И у нас на все три дня!

– Почему три дня?

– Потому что через три дня свадьба матери, на которой я не смогу присутствовать, если не закончится расследование

– И тебя это волнует?

– Я же должен спасти графиню делла Ланте от греха! – Никколо снова затрясся от смеха.

***

Графиня делла Ланте ушам своим не верила: вот так просто, попили кофе и сын сменил гнев на милость?