Рецепты Апиция. Миссия 3 (СИ) - Мамин Олег - Страница 26

Видно, свойство такое у этого Дара, прикидываться так, как ожидает смотрящий на них. И это немного напрягает. Нет, не потому, что могут что-то в моей голове подсмотреть, это не так. А потому, какой вид принял Самуэль: что-то женоподобное вышло. Мне не понравилось. Я его, конечно, обругал, но сам про себя-то подумал, что неужели это я таким его хотел видеть? Данунах! Призываю тебя! Защити! Так. Стоять. В этом мире так шутить нельзя, а то может и появиться такой бог.

Думаю, что, потренировавшись, они вполне способны на нормальные трансформации: Самуил сразу после того, как я его отчитал, принял свирепый облик воина пустыни. Примерно такого, каких мы тысячами уже оставили в песках Сирийской пустыни на корм скорпионам.

Ещё два дня мы игрались с их дарами потому, что делать особо нечего. Время от времени приходили люди с горы за провиантом и опять уходили. Говорят, какого-то идола от скалы отколупывают.

Сначала он был неопасный, а потом вдруг озверел, всех, кто рядом был убил. Человек десять тогда работали каменотёсами.

В отместку Домициан приказал разрушить какую-то печь, я честно говоря не понял, при чём тут она. Но Молоха это опять привело в бешенство, а наш богоравный легат хохотал как безумный. Конечно, легионеры так не сказали. Они сформулировали как «дерзко рассеялся в лицо идолу».

В общем, там круглосуточно молитва идёт под аккомпанемент инструментов. Не музыкальных, естественно, а кирки, молотка и зубила. Божество беснуется, но больше никого убить не может.

Я спросил, откуда знают, то идол чувствует, он что, говорящий?

Ответили, что всем понятно. Просто понятно.

Вот такой незамысловатый ответ.

Любопытно самому посмотреть. Появилась мысль навестить его, ведь теперь я гораздо спокойнее отношусь к тому «духу», который прёт от горы. Но буду твёрдым в своём решении. Домициан позволил мне самому разбираться, и я в свою очередь не стану отбирать у него часть славы.

08

Взгляд со стороны на деяния Домициана

Сатурналии в Риме как всегда праздновались с максимальной помпезностью и размахом. Всю неделю на улицах раздают хлеб, а то и более серьёзную, почти праздничную еду, вино и дают представления. Естественно, это сопровождается выкрикиванием имени добродетеля, за которого нужно обязательно отдать голос на ближайших выборах эдила или сенатора. Ну и просто ради хорошего имиджа.

И как всегда апофеозом чествования бога земледелия и урожая становятся кровавые жертвы на арене цирка. Гонки на колесницах уже позади и теперь центральное пространство немаленькой арены заняли преступники, приговорённые к смерти. Сегодня им придётся умереть во славу богов. Это гораздо полезней, чем просто бесславно, а то и позорно, сгинуть.

Едва гладиаторы пролили первую кровь жертв, подготовленных на заклание, случилось что-то невообразимое: она не упала на песок, а взлетела вверх, в небо.

Сначала это заметили только отдельные зрители, участникам ритуального побоища было не до наблюдений за такими мелочами. Но к третьей жертве и они поняли, что что-то идёт не как в прошлые годы. Не станут же зрители просто так хором ахать? Максимум, что от них можно ожидать - восторженные кровожадные крики одобрения. Или неодобрения.

Воспользовавшись заминкой испуганных преступников, гладиаторы быстро их убили, забыв о театральном эффекте, и встали в стороне. Зазевавшийся распорядитель игр не сказал, что делать. Он вообще не отдал никаких распоряжений, с открытым ртом наблюдая, как струйки крови текут вверх, скрываясь в его синеве с редкими белыми облачками.

Никто не припомнил, было ли такое раньше. Скорее всего - нет. Зрелище-то незабываемое, о таком можно рассказывать потомкам и записывать в хроники. Такая история переживёт века, случись что-то подобное даже ещё при первых царях. Народ Рима стал свидетелем того, как небеса напились кровью, и их затянуло чёрными свинцовыми тучами, налетевшими неестественно стремительно. Даже самый мощный ветер не может так быстро погрузить Город во тьму.

Посреди тяжёлого низкого неба, прямо над самой ареной, образовалась трещина, светящаяся неестественно голубым светом, а потом из этой дыры в небе выпал каменный идол.

Он не долетел до песка арены потому, что струи крови изменили направление и потекли непосредственно в него. Со стороны он стал похож на желтоватую марионетку на красных ниточках.

«Не смей!» - всем казалось, что голос прозвучал прямо в головах. То, что он был реальным, а не галлюцинацией, зрители убедились переглядываясь и перешёптываясь. Голос услышали все.

А струи крови опять сменили направление и полетели куда-то в стороны, за арену. Наблюдательные люди отметили, что они устремлены в сторону главных римских храмов, но пока были слишком шокированными, чтобы поделиться этим открытием.

«Домициан сдержал свою клятву», - пророкотал тот же голос. Некоторые жители Рима даже не сразу вспомнили, кто это такой. Только Тит Флавий Веспасиан вздрогнул, вспомнив о брате. Именно он восседает на самом почётном месте в императорской ложе пока отец в отъезде.

«Марс, Юпитер, и ты, о Венера! Разделите со мной угощенье!» - опять прогрохотало прямо в разумах римлян.

А касательно дальнейшего ещё долго шли споры. Почему-то каждому картина пиршества богов предстала по-своему. Нет единого мнения на этот счёт в обществе. Иногда даже до драки доходит, когда обсуждают.

Одни говорят, что четыре главных римских бога разорвали идолище на части.

Другие не сомневаются, что они возлежали на триклинах и отщипывали по кусочку от каменного истукана.

Третьи готовы спорить, что римские боги сначала сами подрались за угощение, и только потом поглотили сущность пришлого существа.

Не только в этом нет согласия: этнические греки говорят, что боги говорили на греческом, римляне слышали чистейшую латынь, а галлы - свои родные наречия той деревни из которой они вылезли.

Только философы-теологи посмеивались в сторонке, а когда спрашивали их мнение, охотно поясняли, что боги не говорят на человеческих языках. Что у них нет морали и чувства справедливости, они не знают ни жалости, ни доброты, но и не способны на злые деяния. У них есть только божественность, которую люди воспринимают настолько, настолько способны открыться их порочные души.

Каждый видит в богах то, что в них самих преобладает: пьяница найдёт оправдания пьянству, а убийца будет говорить, что его на позорное ремесло наставили боги.

Конечно философам доставалось больше всех. Их метелили всем питейным заведением с криками:

- Это я-то оправдываю воровство служением Меркурию?

- Я прикрываю похоть почитанием Аполлона?

- Я честно служил в легионе и убивал испанцев по воле императора и народа Рима, продиктованной богами!

Несмотря на кровавые споры, никто не сомневался, что благородные Флавии сделали Рим ещё сильнее, и соправитель императора Веспасиана, его сын Тит, принимал поздравления и благодарности. Домициана тоже упоминали, но не так часто. Только как помощника настоящего «героя» Сатурналий.

Подумаешь, отыскал где-то в песках деликатес для богов! Главное-то всё организовать. На пиру никто же не хвалит слугу, за то что купил хорошее мясо на рынке или подал блюдо с закуской? Иногда немного почестей достаётся особенно умелому повару, но это не тот случай. Скорее, как фрукты или ещё что-то подаваемое готовым. В любом случае похвалу всегда принимает хозяин, организовавший всё наилучшим образом и развлёкший гостей.

Именно так: работа с общественным мнением, распускание слухов, явная пропаганда, иногда даже с применением угроз за «неправильное» мнение - все это было уже тысячи лет назад. Народ Рима правильно понял и истолковал произошедшее благодаря отлично проделанной работе по промыванию мозгов.

***

Возвращаем слово Маркусу

Дело уже к весне, а мы всё ещё не нашли храма Астарты. Точнее, нашли уже целых три, и каждый раз это не тот, просто пустое помещение. Мы его исправно разрушаем, сравниваем с землёй, а дальше Домициан достаёт компас и мы снова меняем направление.