Князь II (СИ) - Вайт Константин - Страница 55

— Погоди! — удивился Михаил. — Корсаковы присягнули княжескому роду? Не ожидал от тебя. Ты же всё время твердил, что сам да сам. Отказывался от помощи друзей. Выходит, не справился?

— Ну, как тебе сказать, — Пётр покрутил в руках бокал с коньяком, — справиться-то справился. Род поднял. С долгами расплатился. Сам знаешь, в какой я был ситуации.

— Это да, — согласно кивнул Михаил, — не уверен, что я бы вылез из подобной. Так, и что дальше?

— Вот и я задумался: что дальше? Как расти, куда развиваться? Моя семья хоть и стоит на ногах, но не так уж и устойчиво, — откровенно делился Пётр, — надо расти. Пора думать о детях и внуках. Ты сам мне когда-то предрекал, что я либо создам свой род, либо войду в другой. Что же, Михаил, ты оказался прав.

Было видно, что Алёхину приятно слышать слова Петра. Он одобрительно кивал, отпивая коньяк маленькими глоточками.

— В современном мире самостоятельно много денег не заработаешь. А если и заработаешь, то не факт, что удержишь, — поучительно произнёс Михаил, соглашаясь с другом, — жаль, что ты не выбрал наш род.

— Шувалов может дать то, что не способны дать другие, — Пётр развёл руками.

— Подожди, — Михаил на мгновение замер и удивлённо посмотрел на Петра, — тот самый Шувалов? Паладин Аннулета? Ты вошёл в его род?

— Тот самый, — с улыбкой кивнул Пётр, радуясь, что Алёхин не теряет хватку и моментально сопоставил данные, придя к правильному выводу. Они оба учились в университете управления на направлении «Аналитика». Уже тогда Алёхин готовился принять свой род и отличался скоростью анализа от многих учеников, уступая только Корсакову.

— Хороший выбор, — мгновенно успокоился Алёхин, — поздравляю! — Он сразу оценил все плюсы и минусы, понял, что Пётр принял правильное решение, и теперь искренне радовался за своего друга.

— Благодарю, — Пётр чинно кивнул, — как представитель рода Шувалова, хотел бы сделать тебе предложение.

— От которого я не смогу отказаться? — улыбнулся Михаил. Он соскучился по беседам с Петром. Здорово, когда два умных человека думают на одной волне, при этом понимая друг друга с полуслова.

— Конечно! Кто в здравом уме откажется вернуть свои земли?

— О! Подробнее! — Заинтересовавшись, Михаил придвинулся поближе.

— Тебе со второй женой перешли родовые земли в районе Мариуполя…

— Да, к сожалению. Ты же знаешь, что там — прорыв. Так что земли, вроде как, и есть, но толку от них ноль. Я бы сказал — даже минус. Пока земли числятся за моим родом, расходы по содержанию военного гарнизона оплачиваются из моего кармана. Так что приданое мне досталось так себе. Этакий чемодан без ручки. А отказаться от них — уронить честь!

— Мой род может очистить твои земли от прорыва, — буднично произнёс Пётр, наблюдая за реакцией друга.

Тот задумался, что-то высчитывая в голове. Видно, что Михаил принял предложение всерьёз и уже прикидывает, что и как лучше сделать, и сколько финансов он готов на это выделить.

— И в какую сумму мне обойдутся ваши услуги?

— Пять миллионов рублей. Мы готовы взяться за дело в двадцатых числах декабря, — улыбнувшись, добавил Пётр.

— Почему так недорого? — Михаил с удивлением посмотрел на собеседника. — Вы же на этом рынке одни. Будь я на твоём месте, начинал бы торг с пятидесяти миллионов!

— Это дружеское предложение. Кроме денег, мне от тебя потребуется сущая мелочь — приструнить Трубецких. Я вчера с ними общался, чувствую, закусили удила. Не желают мирно решать возникшую проблему.

— Это насчёт их усадьбы в Подмосковье? — уточнил Михаил и после кивка друга продолжил:

— Трубецких понять можно. Твой Шувалов для них — никто. Они — представители старого рода с многовековой историей. И все эти годы Ахтырка являлась их личным владением.

— Почти сто лет на этой земле был прорыв!

— Ну, это не мешало им считать эту землю своей, — возразил Михаил, — но не вижу смысла спорить. Твои условия меня устраивают, только я хотел бы лично принять участие в освобождении своих земель! А на Трубецких я управу найду. Всё-таки мой дядя — министр образования Российской Империи, непосредственный начальник старшего Трубецкого. Постой! — Он с подозрением посмотрел на Петра. — Так ты не по дружбе ко мне обратился, а из-за моего дяди?

— Безусловно, это тоже сыграло свою роль, — ничуть не смутившись, кивнул Пётр, — но, согласись, цену с тебя я запросил совсем небольшую.

— Молодец, — Алёхин похлопал в ладоши, — и интересы Шуваловых блюдёшь, и о дружбе не забываешь!

Следующие полчаса они обсуждали детали предстоящей сделки, а затем, довольные друг другом, отправились ужинать. Впереди была длинная ночь, которую старые приятели собирались заполнить разговорами и воспоминаниями.

Глава 23

Глава 23

«Каждый день по два зачёта! Кто придумал эту учёбу?» — ругался я, выходя из колледжа после сдачи очередных экзаменов. Чувствовал себя, как выжатый лимон.

Сегодня был зачёт по истории Российской Империи начала двадцатого века, и мне пришлось приложить немало усилий и серьёзно напрячь свой мозг, чтобы не провалиться. Я даже прибёг к ускорению мозговой деятельности с помощью магии. Слишком уж сложные оказались вопросы, и преподаватель меня допрашивал с большой дотошностью, явно пытаясь завалить. Думаю, для него не секрет, что предыдущий преподаватель истории лишился места после моей жалобы. Правда, я не уверен, что ключевую роль сыграла именно моя записка. По мне, так Аристарх сам виноват — подстрекал учеников идти на демонстрацию. Не стоит смешивать учёбу и политику.

Выйдя на улицу, я вдохнул морозный воздух полной грудью. В Екатеринодар наконец-то пришла зима, на градуснике было примерно минус пять градусов. Жалко только, снега не было. Лишь замёрзшие лужи говорили о том, что температура ниже нуля, да пронизывающий ветер намекал, что пора сменить пальто на тёплую куртку.

Подъехал мой автомобиль, и я запрыгнул внутрь, потирая уши, которые на ветру достаточно быстро начали мёрзнуть. Предстояло ехать к Никанору, а моральных сил после зачёта не осталось. Тем не менее, сейчас не время лениться. Да и любопытно — зачем он меня вызвал? Неужели так быстро пришёл ответ от его начальников? Хотя чего гадать — через полчаса всё узнаю.

Никанор меня встретил приветливой улыбкой:

— Добрый день, Виталий Алексеевич. Поздравляю вас с закрытием прорыва, — он жестом пригласил меня присесть, — вы делаете большое дело, но, насколько я понял, отправились туда практически без подстраховки. Шесть человек — слишком мало для столь опасного похода! Вы не должны так собой рисковать.

— Так получилось, — я развёл руками. Будь передо мной кто-либо другой, я бы ответил жёстче. Мол, это не ваше дело. Я дворянин и князь, и сам решаю, что для меня рискованно, и как поступать! Но Никанор сейчас играл роль заботливого дядюшки, и хамить ему не возникало никакого желания. Я лишь вопросительно изогнул бровь, намекая, что не слишком доволен его словам.

— Понимаю, вы скажете — лезу не в своё дело, но я пекусь о благе Империи. Молодой, активный паладин — это благо. Вы со мной согласны? — Я не мог не кивнуть в ответ. — Когда он жив и здоров, то способен принести очень много пользы Империи, которая взрастила этого человека. Но если паладин погибнет…

— Не волнуйтесь, я трезво оценивал свои риски. Опасности не было, — серьёзно ответил я, слегка поморщившись.

— Хорошо! Я верю в ваше благоразумие. Просто напоминаю: будьте осторожны, вы можете принести много пользы, не стоит понапрасну рисковать. Если вдруг вы столкнётесь с проблемой, лучше отойти и подумать. Поискать решение на холодную голову. В этом нет ущерба чести!

Так вот в чём дело: он видит во мне молодого гордого аристократа, который не умеет отступать. Для местных честь важнее всего, и лучше погибнуть, чем отступить. Конечно, со стороны, наверное, так всё и выглядит. Особенно, если вспомнить мои конфликты, включая ссору с Курбатовым, когда я угрожал ему огненным шаром, который вот-вот мог разорваться в моих руках, похоронив нас обоих. На деле же я весьма расчётлив и осторожен. Правда, не в тот момент, когда во мне плещутся искорки. А ведь именно они толкнули меня сказать «нет» Самохину и двинуться прямиком к сердцу прорыва. Но, даже зная об этом, я бы снова поступил так же. Опасности я в тот момент не видел, да и отступить всегда мог. Прорыв был небольшого размера, так что дойти до границы, не потеряв сознания, я бы сумел.