Мифология Толкина. От эльфов и хоббитов до Нуменора и Ока Саурона - Баркова Александра Леонидовна - Страница 55

Систематическое отождествление толкинистов с ролевиками, встречающееся в газетных и журнальных статьях, чрезвычайно возмущает представителей как толкинистского сообщества, так и ролевого.

Миф четвертый, просочившийся даже на страницы бульварных детективов. Толкинисты, как и ролевики, сидят на шее у своих родителей — доспехи на игры, равно как и платья на балы, покупают исключительно на их деньги, а сами не зарабатывают ничего.

Заметим, что этот миф успешно противоречит мифу первому — и столь же далек от реальности. Возможно, где-то и есть такие ребята, но мне не доводилось их видеть ни разу в жизни. Зато я хорошо знаю молодых людей с самым разным образованием (педагогов, программистов, врачей, журналистов), зарабатывающих вполне достаточно, чтобы обеспечить себе и своей семье (включая толкинистов во втором поколении) все необходимое для полноценного игрового сезона. Кстати, в субкультуре немал процент матерей-одиночек, содержащих себя и ребенка и успешно ездящих на конвенты в другие города, на игры и т. д.

Попытка классификации

Итак, что же представляют собой толкинисты как ядро одноименной субкультуры?

Предвижу вопрос и/или возражение: кроме ядра, у субкультуры есть и периферия. Описание только ядра может быть некорректным.

Эти возражения нам представляются несущественными, и вот почему. Толкинистская субкультура совершенно не стремится к расширению, скорее наоборот. Разрастание рядов толкинистов негативно воспринималось еще в начале 1990-х годов, когда собственно и зародилась субкультура как явление, объединяющее тысячи людей. Стремление «отделить толкинистов от тусующихся» было присуще фэндому практически на всех этапах. Будучи руководителем клуба «Форменос» (1995–2000), автор этих строк периодически вынуждена была объявлять, что посторонние могут приходить на собрания клуба только по рекомендации членов, что часть праздников является закрытой, — и это притом что необходимо было платить за помещение, то есть с прагматической точки зрения высокая посещаемость была выгодна. Но она разрушала дух клуба, настрой собраний — и поэтому приходилось ограничивать число гостей. В настоящее время точно такой же жесткий отбор участников встречается на тех ролевых играх, где главная задача — воссоздание духа эпохи.

И сегодня, несмотря на очень сильные изменения в субкультуре, не претерпел изменений главный принцип, по которому и идет разделение на толкинистов и не-толкинистов: установка на восприятие мира Толкина как некой реальности. Соответственно, все, что мешает этому ощущению реальности (сопричастию, если использовать термин Леви-Брюля), должно быть отметено.

И вот здесь нас ожидает весьма любопытная проблема: кто же эти «мешающие», коих надлежит изгнать из среды «истинных» толкинистов? Нетрудно предугадать ответ: каждая группа считает «неистинными» остальных.

Внутри фэндома толкинистов мы бы выделили следующие группы.

1. Переводчики и исследователи. Для них «реальное Средиземье» — это тексты Толкина, и только они. Любое творчество по мотивам, за редчайшим исключением, вызывает у них неприятие или отторжение (иногда — яростное отторжение). Этой группе толкинистов мы обязаны тем, что подавляющее число текстов Толкина теперь доступно на русском языке, а некоторые даже легально или полулегально вышли в бумажном виде. Им же мы обязаны многочисленными систематизациями фактов по истории Арды, сведением в сравнительно непротиворечивую концепцию разных версий черновиков Толкина. В этом есть огромный плюс — такие интернет-энциклопедии (tolkien.su и «Арда-на-Куличках»: www.kulichki.com/tolkien) не только существенно облегчают знакомство с миром Толкина для начинающих, но и помогают опытным толкиноведам. Заметим, что применительно к этой части субкультуры термин «толкинист» означает примерно то же, что «пушкинист» относительно исследователей Пушкина. В рамках фэндома их называют «канонисты», «текстологи», «толкиноведы», используя эти термины, в зависимости от ситуации, уважительно или уничижительно.

Причем, по точному замечанию нашего коллеги Хольгера[68], есть две разновидности канонистов. Одни воспринимают тексты Толкина только как продолжение литературной традиции, как отражение тенденций литературы и общества — и, соответственно, подходят к ним чисто с точки зрения литературоведения; другие пытаются реконструировать полную картину событий в Арде, воспринимая мир Толкина как реальный (как правило, не задаваясь вопросом, какова природа этой реальности). Они отчасти входят и в следующую группу толкинистов — в квэнов.

2. Группу квэнов составляют те, кто так или иначе соотносит себя с определенной средиземской личностью (на начальных этапах это часто один из главных героев книг Профессора), а затем создает собственную квэнту. Уважительно их называют квэнами, уничижительно — «дивными» (с презрительной интонацией), «глюколовами». От последнего термина ряд толкинистов решительно открещивается, поскольку «глюколовство», как и ролевые игры, явление несравнимо более широкое, нежели толкинизм.

В 1990-е годы выделялась также категория «мироглядов».

Теория «мироглядства» принадлежит Хатулю96, описавшему в своих статьях неоднократные случаи, когда люди независимо друг от друга одинаково характеризовали некие миры: «Мы выкладывали друг другу историю, географию и физику “изобретаемых” нами миров. Мы оба осознали, что по сути дела не столько “изобретаем”, сколько “открываем” их; поскольку в том же за тридцать лет до нас признался профессор Толкин, нас это мало смущало. А вот когда, изложив друг другу все, мы поняли, что описываем один и тот же мир, увиденный с разных сторон, — нас проняло. В течение нескольких лет мы совместно “открывали“ этот мир. Находясь далеко друг от друга, мы записывали наши “открытия”, и все сходилось воедино до последней черточки. Более того: сверяя и сравнивая нашу информацию, мы постепенно обнаруживали скрытые в ней планы, законы и явления, о которых мы не подозревали. Эти прозрения превратились из одиночных в постоянные»97.

В той же статье Хатуль подчеркивает, что «мирогляды» — люди, преуспевающие профессионально и социально; первым (и по времени, и по значимости) мироглядом он считает самого оксфордского профессора.

Термин «глюколовы» (или — еще более жестко — «глюконавты») выступает как окказиональный антоним к «мироглядам». Отличие между этими довольно близкими группами субкультуры хорошо видно из следующего высказывания: «Ведь что такое есть глюконавт? Это человек, который использует некий прием для того, чтобы увеличить свой авторитет или привлечь к себе мнение. Прием состоит в том, что глюконавт намекает на некие обстоятельства, в силу которых он видит нечто. Как правило — мир»98.

Если Хатуль характеризует «мироглядов» как социально адаптированных, то «глюколовы», наоборот, воспринимаются как личности, не состоявшиеся вне субкультуры.

Из описания «мироглядства» следует, что его важнейший принцип — сотрудничество, а цель — описание мира, воспринимаемое как истинное (если в реальность этого мира верят) либо непротиворечивое и психологически достоверное[69]. Отметим, что год от года наблюдается смещение от первого ко второму, но не ослабевает интенсивность этого процесса.

В собственно толкинистской среде «мироглядство» было чрезвычайно распространено в первой половине 1990-х годов, почти все апокрифы[70] к текстам Толкина (наиболее известна из них «Черная книга Арды» Ниэннах и Иллет) были написаны именно тогда. Затем волна начала спадать, и сейчас можно смело утверждать, что толкинистский апокриф изжил себя. «Мироглядство» и апокрифистика переместились в другие фэндомы, в частности в поттероманский (кстати, многие поттероманы — это бывшие толкинисты).

Заметным явлением в субкультуре 1990-х годов были ниеннисты — поклонники «Черной книги Арды» (ЧКА). Поскольку ЧКА — произведение, рассчитанное на эмоциональное восприятие, то большинством приверженцев этого текста были чрезвычайно эмоциональные девушки. Юношеский культ страдания, так или иначе присущий многим молодежным субкультурам, в среде ниеннисток был развит в высшей степени, что служило темой многочисленных пародий.