Как выжить женщине в Средневековье. Проклятие Евы, грех выщипывания бровей и спасительное воздержани - Янега Элеанор - Страница 26

Даже люди, безразличные к тем последствиям неосмотрительного выщипывания бровей, которыми устрашала религия, и те считали уместным высмеивать эту женскую уловку. Чосер отдельно упоминает это пристрастие красотки Алисон из «Рассказа мельника»: «Чтоб брови глаз дугою огибали, / Она выщипывала волоски, / И вот, как ниточки, они узки / И круты стали [и точно терн черны]»113. Этим Чосер дает понять, что Алисон явно простого происхождения, причем из низов, поскольку если бы она родилась красавицей от природы, ей не пришлось бы выщипывать брови, а будь она из семейства более благородного, ее воспитали бы в сознании, что подобное производить над собой не следует. Современным эквивалентом этого может быть слишком сильный искусственный загар или чрезмерно выщипанные брови. Алисон видится скорее легкомысленной героиней любовной интрижки, чем классической красавицей, какой она стремилась стать.

Миниатюра из Часослова герцогини Урбинской

Пристрастие выщипывать волоски вызывало крупное беспокойство и у клириков. В руководстве XV века по принятию исповеди его автор, архиепископ Флоренции Антонин, наставляет священников на исповеди спрашивать у женщин, «выщипывали ли они когда-либо себе волоски на шее, бровях или подбородке, ибо это есть смертный грех»114. Католическая церковь подтверждала вслед за рыцарем де Ла Тур Ландри, что удаление волос — это порочное действо, которое может обречь на адские муки.

Если святые отцы предостерегали против удаления волос, то медики предполагали, что чрезмерная волосатость женщины может указывать на ее нездоровье. Рост волос представлялся им одним из следствий нечистоты гуморов, вырабатываемых печенью. Организм мужчины справляется с ними за счет обильной волосатости тела, тогда как женский организм, как считалось, должен исторгать их через менструации, из- за чего женское тело менее волосисто, чем мужское. Всякая женщина с неподобающей по меркам того времени растительностью на лице рисковала быть заподозренной в том, что ее лоно ядовито. Как отметил историк Джон Блок Фридман, женщины, послушно следовавшие запрету удалять волоски, навлекали на себя опасность, что их признают «дурной партией для брака по причине вероятного бесплодия и склонности к доминирующему поведению»115.

Так что вопреки протестам священнослужителей женщины вовсю выщипывали лишние волоски, и это считалось обычным делом, хотя подчас создавало реальную угрозу здоровью. Желающим выше поднять линию волос и добиться бровей желанной дугообразной формы та же «Тротула» предлагала рецепты с такими составляющими, как негашеная известь. Там же приводилась оговорка, что если подобные смеси надолго оставить на лице, то это может вызвать сильное жжение и ожог кожи. На случай, если такое произойдет, женщинам рекомендовалось обрабатывать ранки розовым или фиалковым маслом или соком живучки, она же семпервивум116. Тот факт, что составы для удаления волос причиняли женщинам травмы, подтверждает и средневековый врач Арнольд из Виллановы (1240–1311), рекомендовавший на случай, «если от сильного действия депилятора лицо дамы шелушится, обожжено, раздражилось, огрубело или покрылось волдырями, ей показаны умывания смесью из крови петуха, меда и камфары»117. Если косметические средства могли вызывать химические ожоги, то не стоит удивляться, что заботливый кавалер де Ла Тур Ландри предупреждал дочек, что от косметики женское лицо со временем может быть испорчено.

Помимо косметики сшитые по моде времени туалеты тоже давали женщинам шанс придать больше привлекательности своему облику и фигуре. В моде разобраться еще труднее, поскольку по своей природе она изменчива. Если мы можем точно сказать, в чем состоял средневековый эталон красоты лица, то определить, какие фасоны одежды целый континент считал модными на протяжении чуть ли не тысячелетия, будет гораздо труднее. Как показатель вкуса и положения в обществе, средневековая мода менялась столь же непредсказуемо, как современная. И тот факт, что средневековая экономика Венеции, Гента, Флоренции и Лондона была построена на производстве тканей, указывает, что люди той поры чутко прислушивались к новым направлениям моды.

С учетом вышесказанного мы можем проследить некоторые веяния средневековой моды по произведениям изобразительного искусства, литературным описаниям и, наконец, по позднесредневековым «альбомам моделей одежды», которые и покажут нам, какие фасоны пользовались популярностью в разных странах. Средневековая литература со временем уделяла все большее внимание описаниям одежды, которую носили люди вообще и персонажи в частности. Это позволит нам сделать кое-какие обобщения. До XII века мода по большей части предполагала самые простые фасоны, и потому публика того времени предпочитала одежду Т-образных покроев, которую можно было быстро сшить, а потом дополнять различными деталями. Со временем крой все больше усложнялся, и в XII веке одежда стала более обтягивающей в груди, что позволяло подчеркнуть фигуру наряду с вошедшими в моду длинными свободно свисающими рукавами. В XIII веке появились более узкие проймы, декоративные разрезы по подолу, расположенные через равные промежутки, также добавились безрукавные накидки, надевавшиеся поверх платья или блузы с длинным рукавом. К XIV веку рукава у большинства платьев укоротились, зато к ним добавились длинные «хвосты»118.

Придворные на прогулкеМиниатюра из манускрипта «История о двух возлюбленных». Ок. 1460–1470 г.

Хотя со временем женская мода многократно менялась, некоторые общие черты сохранялись. Женщины неизменно предпочитали одежду, которая подчеркивала идеальную грушевидную форму тела. Даже одежду Т-образной формы XI века было принято слегка стягивать под бюстом, чтобы подчеркнуть идеально тонкую талию и на контрасте — выдающийся ниже живот. В XIV веке появился интерес к декоративным разрезам, вставкам и стяжкам, которые должны были привлекать внимание к широким бедрам. В конце XIV — начале XV веков в моду вошла одежда, обнажавшая плечи, что позволяло дамам демонстрировать молочную белизну кожи. Еще одна особенность, которая неизменно сопутствовала моде в описываемый период, состояла в том, что мужчин вечно злил повышенный интерес женщин к моде.

Женский портретПьеро дель Поллайоло. Ок. 1480 г.

Озабоченность женщин тем, какую одежду они носят, таила в себе не меньшую экзистенциальную угрозу, чем косметика. Обратите внимание, как описана Вавилонская блудница, которая, подобно Иезавели, появляется на страницах Откровения как воплощенное предостережение против суетности и тщеславия. В Откровении 17:5 Иоанн определяет ее как «мать блудницам и мерзостям земным». Она объявляется в конце времен, восседая на семиглавом звере, опьяненная кровью святых и одетая с умопомрачительной роскошью. Иоанн

Златоуст уточняет, что она облачена в порфиру и багряницу (на то время два самых дорогих красителя для одежды, которые было трудно производить) и что она украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом, которые средневековые художники изображали каждый на свой лад.

Девушка с гвоздикойКартина Ханса Мемлинга. Ок. 1485–90 гг.