Как выжить женщине в Средневековье. Проклятие Евы, грех выщипывания бровей и спасительное воздержани - Янега Элеанор - Страница 10

Фомма АквинскийМиниатюра Жана де Тавернье. 1454 г.

почему есть смысл обратиться к женщинам- писателям, чьи произведения сумели пробить себе дорогу из Средневековья в наши дни. Даже когда средневековым женщинам давали для изучения те же тексты, что и мужчинам, даже когда женщинам открывалась возможность участвовать в диспутах, они прочитывали и истолковывали эти тексты иначе, чем средневековые мужчины. И поскольку женщин- мыслителей Средневековья очень мало, нам следует обратить внимание на их наследие.

Хильдегарда и Кристина

Очевидно, что в силу целого ряда труднопреодолимых социальных препятствий женщины не могли участвовать в научных и культурных дискуссиях на тему своего пола. Однако некоторым выдающимся женщинам это все же удалось. Пожалуй, самой известной среди них была Хильдегарда Бингенская (1098–1179). Слава ее жива и сегодня, потому что она была явлением поистине уникальным. Эрудированность и разносторонние таланты позволяли ей сочинять музыкальные произведения, заниматься философией и даже заложить основы немецкой школы натурфилософии. Уже в наше время она была причислена к Учителям Церкви. Чтобы получить доступ к участию в философских диспутах на темы пола, Хильдегарда пошла по стопам мужчин — приняла монашество.

Монахини во многом вели такую же жизнь, что и монахи. Большинство жили в затворничестве, отрезанные от мира, что, как считалось, способствовало смирению, религиозному созерцанию и трудам во славу Господню. Как и монахам, монахиням, чтобы посвящать себя труду, надлежало знать грамоту и иметь образование. В итоге, если женщина происходила из достаточно зажиточного семейства, которому не требовалось, чтобы она работала дома, и обладала интеллектуальными способностями и интересом к религии, ей была открыта дорога в монахини. От нее требовалось принести обеты безбрачия и послушания, как Церкви, так и настоятельнице монастыря, зато в обмен на отказ от семейной жизни ей разрешалось мыслить. Именно так начинала Хильдегарда. Еще в возрасте от шести до десяти лет, ее, самую младшую из десятерых отпрысков низшего дворянского рода, отдали на воспитание в монастырь в качестве облата (так называли ребенка, отправленного в мужской или женский монастырь). Так Хильдегарде открылась возможность читать труды тех же древнегреческих и древнеримских мыслителей, Отцов Церкви, а также библейскую литературу — то есть все те тексты, к которым был доступ в монастырях у мужчин.

Однако, изучая источники, она пришла к совсем иным умозаключениям, чем ее коллеги- мужчины. Хотя она тоже считала, что Ева сотворена из Адамова ребра, чтобы служить ему спутницей, — она видела в этом нечто хорошее. Адам, то есть все мужчины, был сотворен из глины. И потому отличался крепостью и силой. А Ева, как сотворенная из тела Адама, была слабее и мягче, но это означало, что ее ум был острее. Еву определяли не столько возможности ее слабого тела, сколько то, чего мог достичь ее разум, не обремененный тяжеловесной плотью35. Таким образом, следовало признать, что женщины наделены большей сообразительностью и восприимчивостью, чем мужчины. Бог сотворил женщину не как худшую разновидность человека, а как иное, отличное от мужчины человеческое существо.

Чтобы видеть женщину не как низшее в сравнении с мужчиной человеческое существо, а как существо иного, чем мужчина, свой ства, потребовался новый образ мышления. Хильдегарда отвергала укоренившиеся представления, что

Хильдегарда БингенскаяМиниатюра из Кодекса Рупертсберга. 1151 г.

Страница из книги Хильдегарды Бингенской Liber Scivias

мужчины непременно должны занимать место на вершине иерархически устроенной вселенной, а женщины располагаться ниже, и представляла сотворение мужчины и женщины как взаимосвязанный гармоничный процесс. Мужчины и женщины должны воспринимать себя существами взаимодополняющими, наделенными качествами, которые следует использовать для поддержки друг друга, а также — существами равными перед Богом. Конечно, один пол мог больше преуспеть на каком-либо поприще, имея качества, которых не хватало другому полу, но это не делало один пол хуже по сравнению с другим. Напротив, мужчины и женщины могли бы учиться друг у друга. Мужчины могли бы брать пример с женщин в отношении заботливости и милосердия, тогда как женщины могли бы попытаться развить в себе силу и мужество, какими обладают мужчины. Хильдегарда подробно проанализировала не только женскую природу, но и само понятие пола и его употребление, а также перевела дискуссию

Миниатюра из «Книги о Граде женском»

в другое русло, выведя ее за рамки возлагаемых на человека ожиданий, отправной точкой которых выступал мужской пол.

Очевидно, что, когда средневековым женщинам выпадал шанс получить образование, они подходили к изучаемым научным трудам — фундаментальным или нет — совсем с других позиций.

По той же логике то, что в период Античности было недостаточно женщин, которые могли бы повлиять на средневековые представления о женской природе, совсем не означало отсутствие интереса к жизни женщин античной эпохи. Опять же, когда в дело вступали женщины, они по- своему смотрели на античное прошлое. Кристина Пизанская (1364 — ок. 1430), придворная поэтесса и сочинительница при дворе французского короля Карла VI (1368–1422), придерживалась совсем иных взглядов на роль женщин в истории и философии. Она получила хорошее образование, как дочь выдающегося врача и астронома. После смерти мужа она стала искать способ обеспечить свою семью, так она стала придворным писателем и для развлечения французской королевской семьи сочиняла рассказы, а также любовные баллады. Когда Кристина была свободна от придворных обязанностей, она писала книги о великих женщинах. Ее «Книга о Граде женском» (Le Livre de la Cité des dames) пользовалась огромным успехом и вполне заслужила бы называться средневековым бестселлером. В своей книге Кристина полемизировала с приверженцами дурных представлений о женщинах, то есть с мужчинами, а само повествование она построила на основе трудов своих оппонентов, поэтому сейчас мы отнесли бы ее книгу к жанру фан- фикшен.

Кристина пишет, что сначала тоже верила, что женщины в силу своей природы уступают мужчинам, и потому, естественно, предпочитала общение в мужском обществе. Но в какой- то момент ее убеждение в неполноценности женщин поколебалось, потому что мужчины беспрестанно говорили ей о том, как несносны женщины и как с ними трудно. Она поняла, что их взгляды вызывают у нее недоумение, по следующей причине:

Как бы я сама ни смотрела на этот предмет и сколько бы ни размышляла о нем, я никак не могла найти в собственном жизненном опыте никаких свидетельств, которые подкрепляли бы правоту столь неблагоприятного мнения о женской природе и привычках. И все же, рассуждая, что едва ли отыщется назидательное сочинение какого-нибудь автора, кто не посвятил бы целую главу или параграф нападкам на женский пол, мне оставалось лишь принять их дурное мнение о женщинах, ибо сомнительно, чтобы столько образованных мужчин, наделенных, по моим впечатлениям, столь светлым разумом и проницательностью, лгали об одном и том же в столь многочисленных различных источниках36.

В книге Кристина пишет, что ей явился аллегорический образ Разума и убедил ее, что на самом деле женщины важны, и приводит в доказательство многочисленные примеры выдающихся женщин из истории и мифологии, начиная с графини Марии де Блуа (1136–1182) и заканчивая богиней Исидой и царицей Дидоной. Благодаря этим примерам Кристина начинает осознавать, что женщины добродетельны, интересны и искусны в делах. Далее с помощью еще одного аллегорического образа Праведности Кристина начинает строить город, который будет населен «доблестными дамами, снискавшими великую славу» на протяжении всей истории человечества, и в общей сложности она перечисляет девяносто две женщины. Затем при содействии третьей аллегорической фигуры, Справедливости, она призывает в свой город всех женщин-святых, и они выбирают среди себя королеву — Пречистую Деву Марию.