Ну, ты, Генка, и попал... Том I (СИ) - Козак Арсений - Страница 39

Марина? Я, конечно, поговорю с ней на эту тему. Но, помня её откровения там, на скале, думаю, она тоже особо не рвётся к матери, которая её винит в своём одиночестве и готова простить мужика, покусившегося на невинность её дочери. На фиг – на фиг такую мать!

Но это чисто моё мнение. А уж как решит Марина – боооольшой вопрос. Я уже смирился с тем, что понять женщину, даже юную, мне часто бывает не по силам.

Сделав для себя выводы, я бросил беглый взгляд на Глафиру. Она делала вид, что тщательно вытирает пыль в моём кабинете. Но на самом деле ждала моего решения. Может быть, она блефует? Сочинила всё про себя, чтобы как-то подставить нас с Маришкой? Однако тут я вспомнил все те странности, на которые обращал внимание только мельком, особо не зацикливаясь.

Вот она молча и с пониманием переписывает мои письма, не задавая вопросов, словно догадывается, что я не из этого времени. А вот она учит девочек-сирот лепить, перебирать горох и рис, выкладывать аппликации из зерён, как будто бы знакома с программами воспитания детей будущего, которые предлагают развивать мелкую моторику пальцев, обещая, что занятия отразятся положительным образом на словарном запасе и логическом мышлении ребёнка. Я замечал все эти странности, но не акцентировал на них внимания. И это понятно: я-то сам был ещё более странным.

– Да, ты, пожалуй, права. Давай попробуем, – согласился я.

Мы хотели сразу же поговорить с Маринкой, но та закрылась в своих покоях. Потоптавшись у её дверей, мы не стали мучить девочку своим присутствием – пусть успокоится, подумает и поймёт, что я был-таки стопроцентно прав, продавая подлеца и воришку помещику, который имеет на него зуб. Даже не так: целую челюсть зубищ, да ещё каких!

Хотя за предложение замужества с Чухоней всё-таки придётся извиниться... Тут я точно перегнул планку. И за девочку из табора, кстати, тоже.

В этот момент своих размышлений я услышал, что дверь в покоях Марины хлопнула, потом позвучали лёгкие шажки на лестнице – девушка вышла из дома. Выглянул в окно: так и есть, Маришка собирает с картофеля на клумбах ягоды – такие малюсенькие зелёные плоды, напоминающие помидорки. Мы с ней говорили на эту тему, что я очень хочу побыстрее увеличить семенной материал, чтобы раздать его крестьянам для посадки.

Накинув сюртук на плечи, я выбежал за Мариной. Надо же объясниться, в конце концов, потому что наша размолвка меня сильно мучает.

Марина напевала что-то себе под нос и старательно делала вид, что не замечает меня.

– Мариш, прости меня... Я был неправ, – выдавил я, подойдя к ней.

– Ну что вы, батюшка, что вы такое говорите, ваше сиятельство! Разве барыч может быть неправ? Вы бы не тратили на простую девку своё драгоценное время, к вам же дражайшая супруга едет, надо супружескую опочивальню подготовить, свечи там, лепестки роз или как сейчас романтическую обстановку создают... – Маринка была крайне зла, хотя говорила елейным голоском.

Но сколько в её словах было сарказма! И тут вдруг меня пронзило: она же ревнует меня! Я ей небезразличен и в самом деле! Когда она призналась мне, что сразу заинтересовалась прыщавым худым "заучкой", я не очень-то поверил, списав на то, что сейчас она находится под моей властью, поэтому старается снискать расположение "господина". Но теперь-то всё понятно – я ей нравлюсь по-настоящему, пусть и в образе графа.

Хотя... Возможно, она переживает из-за того, что я, переключив внимание на Нини, забуду про неё и лишу её всех нынешних привилегий?

Графиня Нини

– Мариш, оставь свой сарказм, – примирительно сказал я. – Сейчас не до этого. Разговор у меня к тебе серьёзный.

– Да что вы говорите такое, ваше сиятельство? С дворовой девкой? У вас??? Да какие с ней у самого грава могут быть разговоры? Нешто волнуетесь о том, пондравица вашей супруге опочивальня ай нет? Дак я думаю, Глафира всё устроит самым наилучшим образом, не сумлевайтесь, батюшка! – продолжала ёрничать Мариша.

– Вот как раз про Глафиру я и хотел с тобой поговорить. Ты знаешь, что она тоже... как мы? Только из другого времени, – последнюю фразу я уже прошептал.

Маринкины глаза сделались круглыми от удивления. Она чуть не выронила миску с ягодами картофеля. Быстро выбравшись с клумбы, девушка поспешила в мой кабинет. Там мы отошли к окну, и я вкратце пересказал ей нашу беседу с помощницей, ту часть, которая касалась её перемещения сюда.

– Ни фигасе! И ты не захотел сейчас же попробовать? Перенестись в наше прошлое-будущее? – глаза Маринки возбуждённо горели.

– А где уверенность, что мы попадём в своё будущее и в своё тело? Нет даже уверенности, что мы попадём просто в нормальное тело, а не какого-нибудь умирающего старикана в момент комы. Знаешь, я боюсь рисковать. Тем более нет никакой гарантии, что мы с тобой встретимся ещё раз... Там... А второй раз разлуки мне не пережить, – я опустил голову.

Ну да, чуток пригустил краски, каюсь... Хотя почти честно всё сказал: разлука с Маришкой меня пугает. А вот насчёт того, переживу я её ещё раз или... тут подумать надо. Ведь как-то же я начал устраивать свою судьбу здесь, пока ещё даже и не подозревал о том, что наша с ней встреча в скором времени состоится. Значит, очень даже переживу и в другой раз.

Только знать об этом девочке вовсе необязательно. Но вот она, кажется, повелась натурально! Глазки загорелись, щёчки порозовели... Я, кажется, в самом деле становлюсь ловеласом!

– Правда? – Маринка взяла моё лицо в свои ладони, подняла его, встала на цыпочки и... почти коснулась губами губ, но быстро отпрянула, словно пичуга, которую ты хочешь поймать.

– Правда. И ещё я боюсь... приезда Нини. Знаешь, у меня такое двоякое чувство: с одной стороны в душе живёт такое тёплое, несколько горчащее отчаянием чувство, и мне очень-очень жаль её, ведь я знаю, что она не сможет иметь детей, будет болеть и в конце концов умрёт. Я благодарен как будто бы ей за что-то – наверное, эти чувства у меня возникают из подсознания того, настоящего графа Орлова. Наверное, она на самом деле очень хорошая. Но и любить её так же, как тебя, я не смогу. Поэтому мне очень стыдно перед ней. Ты меня понимаешь?

Маринка задумалась.

– Наверное, понимаю. Ну и что, в таком случае, ты предлагаешь? – она снова начала злиться. – Пожалеть бедную Нини и... броситься дарить ей счастливые ночи любви? А, нет! Развод и девичья фамилия! Только сейчас этот вариант не прокатывает: ты забыл, на дворе не двадцать первый век, когда разводы вполне так себе законны. Так что ты предлагаешь-то?

Даже не подозревал, насколько эмоциональная может быть моя такая вечно рассудительная подружка. Вот это выплеск – настоящая буря! Я положил ей руку на плечо, успокаивая.

– Не я, Глафира предлагает. Она помнит место, где, по её мнению, располагается портал. И она предлагает отвести туда Нини, погулять с ней. А в тот момент, когда графиня попадёт на основную точку силы, по её мнению, Анна Ивановна попадёт в наш мир или во времена Глафиры. Жаль, проверить мы этого не сможем. Но в таком случае у Нини появится шанс стать здоровой и прожить долгую жизнь.

Наш план мне уже не казался столь уж безупречным. С каждой минутой Нини мне становилось всё жальче и жальче... И тут Марина вдруг бросилась ко мне и впилась своими губами в мои! От неожиданности я плюхнулся на кровать, Марина оказалась сверху... Через четверть часа я уже не мог хвастать своей целомудренностью... Впрочем, как и Маринка.

***

Через два дня после нашей первой близости с Маришей приехала моя супруга, Анна Ивановна. Была она полной противоположностью Марины: бледная кожа, светлые волосы, голубые глаза. Она была высоковата, всего чуточку ниже меня, поэтому её худоба ещё сильнее бросалась в глаза.

Выйдя из кареты, Нини мягко улыбнулась, протянув мне обе руки. Я подошёл, нежно взял их в свои ладони и прикоснулся губами к коже запястья в разрезе перчатки. В это мгновение Нини наклонилась и чмокнула меня в волосы. Слава Богу, изображать бурную радость от встречи мне не пришлось.