Экспансия (СИ) - Старый Денис - Страница 10

Что сразу бросается в глаза, наравне со строительством, так большое количество детей. Они сновали туда-сюда, те, что по старше пробовали помогать мужчинам тягать бревна и обтесывать их. Даже женщины и те работали на сложных, мужских работах. Все-таки из тех детей и женщин, которые некогда были нами гонимыми из леса, многие прибились именно во Владово. Местные исподволь, но помогали своим соплеменникам.

Нужно все-таки давать названия поселениям. Владово — это первоначально только селение местных черемисов, но уже три деревни организовано, а еще и детинец с моей усадьбой. Будет так: Земля Владова пусть разделится на селение Кротово, с черемисами, Беглянково, с беженцами, Кузнечное, с ремесленниками и иными.

— Боярскую дочь определите в мои покои, сына Кучки туда же. Пусть Марта накормит их досыта, да выделит две комнаты, — давал я распоряжения Ефрему. — А я к Маске поехал.

Наказав всем обустраиваться и занимать уже построенные три большие дома-общежития, я поехал ккузнецу Маске. Мне было важно узнать, как идут работы, определить именно там, что построено и насколько кузнечный комплекс эффективен. А еще пусть мой главный кузнец-драчун забирает к себе всех кузнецов и бронных дел мастеров, что прибыли со мной. Размещает их, решает вопросы первоначального кормления и все сопутствующие. Он над ними будет главным, а я уже через неделю должен увидеть работающий мой заводик. Чтобы не хуже, чем в Гомие было!

— Биться будем? А то и не с кем размяться, как ты уехал, — встречал меня Маска. — Ефрем твой… Подучи его, может чуть больше продержится.

— У тебя мало работы? Не успеваешь устать, что в драку лезешь? — усмехнулся я, обнимаясь с кузнецом.

— Пошли в дом! Мне тут кабана принесли… Домашнего, с салом и мягким мясом. Будем лакомиться, — сказал главный кузнец моих земель и, так себе, не ласково, подтолкнул.

— Медведь… И пришибить своим гостеприимством можешь, — сказал я, последовав в дом.

Вот и ответ, почему в целом ворохе дел, я выбрал именно поездку к Маске. Приятно у него. Этот мужик из тех, кто к себе близко не подпускает, но если уже ворваться в его ближний круг, то «задружить» может и до смерти. Нравится мне такой подход в людях, пусть я сам несколько иной, вообще стараюсь не пускать к себе в душу людей. Больно расставаться с друзьями… навсегда, лучше видеть в своем окружении не друзей, а попутчиков. Но и мне, как и любому человеку, свойственно доверяться, искать место, где хорошо.

В целом, работа на кузне кипела, а Маска был настроен на реализацию грандиозных планов. И даже то, что ему следует заняться организацией целого кузнечного цеха и стать над семью мастерами главой, не смутило деятельного кузнеца. Я заприметил заготовки на плуги, готовые три косы, серпы, несколько шлемов по моим подсказкам, пики. И не верится, что один человек столько уже смог сделать.

Вернувшись домой через часа четыре, я встретил Марту на входе в свой терем. Уже отстроенный, но сильно уступавший тому, что я видел у боярина Кучки, в раза так три уступавший, все равно новый дом впечатлял. Но ничего, лиха беда начало, еще отгрохаю себе хоромы.

— Бояриня-хозяйка повелела… — начала было раболепным голосом говорить Марта, но я ее перебил.

— Кто? Эта курица уже боярыня в моем доме? — взъярился я.

— Так сказала Улита Степановна, — отвечала Марта.

— Где эта курва? — выкрикнул я.

— Так в бане она, перво-наперво повелела истопить мыльню, — отвечала Марта.

С решением жестко одернуть зарвавшуюся девицу, я, не задумываясь, направился в баню. Хотелось выпороть Улиту, которая… Да не знаю я, которая. Просто выпороть и все… И понимал же разумом, что это иррациональный порыв, слишком эмоциональный, чтобы быть разумным, но пошел прямиком в баню.

Распахнув двери, войдя в предбанник, я даже не обратил особого внимания на то, что женские вещи были разложены на лавке, даже ночная рубаха снята.

— Ты! Да что ты себе, сука, возомнила! — начал было я отповедь, но резко замолчал и встал, как вкопанный.

Стройная, с красивым, как мне нравится, подтянутым телом, белоснежная, вся такая… естественная, желанная. Улита стояла посреди бани обнаженная, лишь ее длинные, густые светлые волосы чуть прикрывали оформившиеся груди.

— Иди ко мне! — потупив взор, прошептала Улита, показавшаяся мне такой невинной, желанной.

Кровь отринула от головы и устремилась ниже, к тем участкам тела, которые были не способны думать, но лишь стремились действовать.

— Я твоя, но я должна оставаться девой. Ты обещаешь мне оставить меня девой? — шептала Улита, а я рваными, судорожными движениями стал снимать с себя одежду, даже порвал рубаху, так торопился.

«Не правильно это, не нужно это!» — говорили мне остатки разума.

Но я не хотел более прислушиваться к разуму. Ну мы же так… поиграемся только, девой оставлю ее, а об остальном, так и не узнает никто, наверное.

От автора: Вражеский дрон оборвал жизнь. Мое сознание перенеслось в 1982 г. Я солдат-срочник взвода вожатых караульных собак. Мой пёс меня не признает, а деды пытаются подмять: https://author.today/work/391279

Глава 5

— Готовой уже выделанной одежи взяли на три сотни человек. Теплой одежи из Кучково не более сотни, — докладывал Звяга.

Содокладчиком выступал Арон. Этих двух людей я и видел своими заместителями по экономическим вопросам, или просто управляющими. Теми, на кого я повешу все проблемы производства и сбыта продукции.

Звяга был из тех старост, которые пришли с земель боярина Кучки. Приближая к себе именно этого человека, я ориентировался на то, что староста Звяга менее остальных был привязан к семье Кучки. После ему был и задан прямой вопрос о том, как Звяга отнесется к тому, что Улита, как и Яким Степанович, будут обижены, мной ли или еще кем, не важно. Ответы мне понравились, а фальши я не заметил.

Это, конечно, не значит, что ее, лжи в словах старосты, нет. Звяга мог хорошо скрывать злые умыслы, ну так и я не передаю ему свою казну. Пока что он только собирает сведения, занимается подсчетом материальных благ. А дальше посмотрим. Будет приносить пользу — пусть остается на руководящем посту, нет… Всякое может случится…

Уговаривать Арона работать на меня не пришлось. Я забирал все его серебро за то, что поеду выручать Рахиль. Так что купец оставался без средств к существованию. И пока он соглашался работать на меня лишь вынуждено, ничего, скоро у меня будут такие товары, что Арон еще в летописи войдет, как богатейший купец Руси.

Я решил лично отправится за Рахиль. Правда, здесьимеет место быть совмещение миссий, так как по весне мы с воеводой едем в Киев на встречу с митрополитом, да еще и со специальным посланником василевса-императора Византии должны встретится. А от Киева до половецкого Шарукани ближе, чем от Ростова до Новгорода. Вот я и думал сперва отправится за Рахиль, а уже позже, с ней остаться в Киеве и дожидаться воеводу.

— Что ты скажешь мне, брат-витязь Геркул? — спросил я.

— Вооружить и снарядить мы уже сейчас можем три сотни ратников. Хорошо вооружить, не хуже и княжьих дружинников, — несколько горделиво говорил Геркул.

— Где только взять ратников? — пробормотал я задумчиво. — Но продовать брони и оружие не будем.

— Если есть меч да кольчуга, то и найдется тот, на кого это можно одеть, — изрек витязь Геркул.

— Набрать можно молодых да сильных в селениях кучковцев, хоть и тысячу. Тем более, что уже готовилось ополчение, а почивший боярин направлял своих ратников, и те обучали людей, больше отроков, им нынче по шестнадцать лет, но в дружину так и не успели войти, — вполне себе не глупый вариант развития выдал Звяга.

— Они из племени меря? — спросил я.

— Христиане православные, — ответил Звяга.

Я усмехнулся. А хорошо он так меня одернул.

— Витязь-брат, — обратился я к Геркулу. — Займись этим делом, или поставь кого из иноков-братьев заниматься. Пешцев набирать станем, три сотни пока.