Наши уже не придут 3 (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 40

Кто-то может подумать, что нашёл что-то подходящее, но это ошибка. Противодействие такому вырабатывается через тяжёлые потери. Военный механизм нужно смазать кровью, чтобы он прокрутился и выработал правильное решение.

— Возможно, — кивнул маршал. — Но у вас уже фора.

— А у вас превосходство в военной и гражданской промышленности, — ответил на это Аркадий. — Так что имейся у нас планы вторжения в Европу, с непонятными целями, мы бы полноценно воспользовались преимуществом инновационности. Германия не сумела приспособиться к нам, и была разбита в прямых боях — а это ведь была лучшая армия Европы. Ваши танки показали свою малую эффективность ещё в ходе Гражданской войны — они никак не помогли корниловцам. Вот и получается, что у нас нет к вам враждебных намерений. А вот у вас к нам…

Слова Немирова заставили маршала крепко задуматься. Француз интенсивно смолил свою трубку и размышлял, ища контраргументы.

Видно, что ему нечем крыть — поход на Европу наиболее выгодно было устроить в 1918 году, до того, как ударили поляки. Там даже была мотивация — участие солдат Антанты в боях против Красной Армии на Дальнем Востоке.

Армии Антанты страдали от слишком долгой войны, моральный дух их был очень низок, а ещё в окопах зверствовали испанка и брюшной тиф. Идеальное время, чтобы напасть и захватить. Шанс, выпадающий один раз в истории.

— Ваши механизированные корпуса — это оружие нападения, — нашёлся Фердинанд Фош.

— Да, — не стал спорить Аркадий. — Поэтому любой агрессор может быть уверен, что всё не закончится после пересечения границы. Польские националисты будут помнить об этом ещё очень долго.

— Хм, — хмыкнул француз и заулыбался. — Очень хорошо сказано.

— Благодарю вас, — улыбнулся ему Немиров.

— Теперь по поводу Германии, — посерьёзнел Фош. — Генерал-полковник, я считаю, что как бы ни закончилась их Гражданская война, Германия должна быть расчленена на части. На независимые и ненавидящие друг друга герцогства и малые королевства. Иначе нас всех ждёт новая Великая война, которая начнётся через пятнадцать-двадцать лет.

— Не думаю, что это как-то поможет, — вздохнул генерал Алексеев.

— Я приложу все усилия, чтобы её начали не мы, — пообещал Фош.

«И это не поможет», — подумал Аркадий.

Он очень хорошо изучил причины начала Второй мировой войны и главная причина — мировой экономике было очень плохо. Кто-то фокусируется на деталях, на Третьем Рейхе, на политических противоречий, но Гитлер пришёл к власти с обещаниями вывести страну из экономического кризиса, а политические противоречия возникают не столько из-за идеологических разногласий, а сколько из-за экономических проблем.

Великая депрессия, как началась в 1929 году, так и не собиралась заканчиваться даже в начале 39 года — мировую экономику продолжало трясти и война была идеальным выходом. И историки, изучавшие этот мировой экономический кризис, пришли к выводу, что закончила Великую депрессию именно Вторая мировая война, иначе кризис бы так и продолжался непонятно сколько.

Во всяком случае, такие сведения читал Аркадий, когда готовился к написанию своего романа.

Если сведения верны, то война неизбежна. Развалит Фош Германию на куски или нет — от этого зависит только точное количество участников…

*28 апреля 1921 года*

— Здравствуйте, товарищи! — с улыбкой помахал Лев рабочим.

Перемещался он при поддержке трости, потому что ранение, полученное от фрайкоровского штурмовика, до сих пор давало о себе знать.

Рабочие Рура рукоплескали ему и приветственно кричали.

Они сделали это — они добрались до Рура и снесли по пути остатки Рейхсвера. Последние солдаты Веймарского режима дрались стойко, но были сокрушены. Это обошлось Народной Армии очень дорого, но оно того стоило. Теперь в распоряжении Льва есть примерно тридцать тысяч красногвардейцев Рура.

Правда, воевало на фронте из них меньшинство — у большинства была «бронь» из-за занятости на критически важном производстве или добыче.

— Мы проделали огромную работу, чтобы сломить кровавых промышленников, решивших утопить Германию в крови, но не потерять свою власть! — начал Троцкий свою речь. — Но теперь они почти повержены, а наша победа близка! Торжество Революции наступит очень скоро! В ближайшие месяцы! Победа близко!

Его слова вызвали восторженный рёв рабочих.

— Впереди нас ждёт светлое будущее! — продолжил Троцкий. — Мы построим новое общество! Лучшее общество! Общество, в котором человек будет человеку другом и братом, а не враждебно настроенным волком! Мы будем строить коммунизм! Товарищи, Германию ждёт великое будущее! Она станет локомотивом, который поведёт человечество к коммунизму! Мы объединим человечество в один народ, который больше не будет знать неравенства, голода, а также ужасов и жестокости войн! Это построим МЫ! Вы, вы, вы, я! МЫ ВСЕ!

*30 апреля 1921 года*

— … неприемлемо, — отрицательно дёрнул головой Керзон.

— Что ж, тогда мне придётся сообщить в генеральный штаб, что эта робкая попытка дипломатии потерпела провал, — вздохнул Чичерин.

За беседой этих двоих было просто интересно наблюдать.

По лицу барона Керзона видно, что он уже очень давно хочет ругаться матом, а по лицу Чичерина нельзя было сказать ничего.

Но образ поведения советского посла показывал, что Чичерин чувствует своё превосходство, словно человек, держащий голову Керзона прямо в унитазе.

Немиров наслаждался зрелищем — британский посол просто не имел больше доводов, почему именно новые условия советской стороны не могут быть приняты.

Совет народных комиссаров, после консультации с ВЦИК и Политбюро ЦК ВКП (б), выработал новые требования, в качестве ответа на действия Антанты.

Новые границы не сдвинулись ни на метр, но теперь требованием было признать Советскую Россию в желаемых ею границах.

Да, после того, как корниловцы и японцы проиграли, вопрос с признанием Советской России был «зарыт», потому что дипломаты Антанты просто не хотели его обсуждать, но теперь он «вырыт» и поставлен на повестку мирных переговоров.

Условия, для Антанты, очень плохие: теперь ей придётся признать Советскую Россию не только в фактически контролируемых ею территориях, но ещё и включить в эти территории Синьцзян и Маньчжурию.

В последней уже начались боевые действия, которые должны были начаться уже очень давно. Но объективные причины помешали, поэтому получилось почти красиво.

В Синьцзяне уже установлена власть Советов, о чём позаботился лично Жуков, который отлично справился с поставленной задачей и может собою гордиться.

Не очень важно, признают или не признают новые территории в Антанте, да и само признание не очень важно, но, всё же, хотелось бы наладить торговлю.

— Вы не контролируете Маньчжурию и есть основания считать, что вас оттуда скоро выбьют, — произнёс Керзон. — Так что, мы не можем даже рассматривать признание за вами фактически не подконтрольной вам территории. Вам придётся убрать этот пункт.

— По остальным пунктам у вас вопросов нет? — уточнил Чичерин.

Барон Керзон не сдержался и очень недовольно поморщился.

— Нет, по остальным пунктам мы вопросов не имеем, — неохотно произнёс он.

После форсирования Вислы, захват всей Польши — лишь вопрос времени. Все это понимают и британцы, наверное, очень удивлены, что большевики вновь согласились на мирные переговоры.

А большевики, на самом деле, очень устали от всех этих войн и хотят заняться мирным строительством. Все эти боевые действия — это очень дорого и ведёт к невосполнимым потерям, не только людским, но и материальным. Ленин считает, что лучше обойтись без этого. А раз так считает Ленин, то так считают все большевики.

— Тогда мы вернёмся к обсуждению итогового договора завтра, в девять часов утра, — улыбнулся Чичерин.