Японская война. 1904 (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич - Страница 28

И если сам он мог бы и промолчать ради дела, то американцы точно не будут сдерживаться.

— Возможно, — заговорил Гамильтон, — полковник еще и не доживет до Ялу.

— А что тут сложного? — удивился Лондон. — Он же победил, пора отступать.

— Ха! — Макартур хрипло расхохотался. — Кажется, дорогой Джек, вы не поняли нашего гостеприимного хозяина. Такие, как он, просто так отступать не будут.

— Вы думаете, он решится атаковать Согён?

— А почему нет? Отряд капитана Акари уничтожен, все остальные крупные силы генерала Куроки уже ушли на север. Думаете, несколько разрозненных взводов, усиленных ветеранами и морскими командами, смогут его остановить?

— Но ведь он этого не знает! — не согласился Лондон. — А если затянуть, то японцы подтянут силы из других городов, и все…

— Вот и посмотрим, — настроение Макартура стало еще лучше. — Разве мы не за тем приехали на эту войну?.. Но лично я не сомневаюсь в этом русском сорвиголове.

Перед тем, как двигаться дальше, я собрал своих офицеров на небольшой совет.

— Уходим? — тут же спросил Хорунженков. — Вячеслав Григорьевич, я напомню, что мне бы до пенсии дожить.

— А как же слава, о которой вы мечтали?

— К черту славу! — отмахнулся капитан. — За мирные годы успел подзабыть, как я не люблю воевать. К счастью, эти воспоминания так легко освежить.

— И тем не менее, предлагаю проверить, насколько хорошо враг прикрывает Согён.

— Но вы же хотели сначала просто пройтись по деревням рядом! — напомнил Врангель, он тоже еще сомневался.

— Кто же знал, что враг выведет такую толпу за ворота, — я пожал плечами. — А столица провинции, тем более так близко от моря… Уверен, здесь на складах можно найти много интересного.

— Снова деньги? — глаза поручика Славского блеснули.

— Не думаю, что кто-то будет держать большой их запас в тылу, — я покачал головой. — Но вот подсказки о планах врага и как его лучше бить — это да.

Все разом поскучнели, их воображение рисовало гораздо более притягательные цели, но и мой план был признан разумным. А действовать решили просто. Казаки растянули свои силы вокруг города, осматривая и выискивая возможные засады. Ну, а пехоту я разделил на две части. Одна оделась в японскую форму и начала отступать в сторону города, другая осталась в нашей и стала ее преследовать. Вышло удачно. Оставшиеся защитники подтянулись на земляной вал вокруг Согёна, чтобы прикрыть своих.

Спасибо дистанции и поднятой нами пыли: враги не могли разглядеть ни крупные фигуры сибиряков в крошечных для них японских мундирах, ни следы крови после пуль и шашек. А потом наши «японцы» и вовсе закопались в землю, обозначая себя только синими фуражками да огнем в сторону «преследователей». Естественно, они били выше наших голов. Защитники из крепости тоже мазали — эти уже не специально, просто расстояние было слишком большим. Но не для моих снайперов, которые под прикрытием этой хаотичной перестрелки одного за другим сняли всех настоящих японцев. Почти полсотни человек, которые могли доставить проблем в случае городских боев, были расстреляны издалека всего за час.

— Они ведь даже не поняли, что проиграли, а уже погибли, — заметил Макартур, когда наблюдателей мимо меня перевели на новую стоянку уже внутри Согёна.

Я ничего не ответил — жалеть врага, который пришел на войну? Еще чего. Вместо этого я сосредоточился на деле: выделил половину кавалерии в патрули, а остальных вместе с пехотой отправил на зачистку и проверку города. В итоге до вечера отдохнуть так и не получилось, зато мы нашли немало интересного. Сначала меня позвали на площадку у реки Тэдонган, где за огромными штабелями древесины обнаружился склад тележек с колесами под будущие вагоны.

— Выходит, они рассчитывают использовать нашу железную дорогу? — спросил присоединившийся ко мне Хорунженков. Несмотря на все разговоры про пенсию, он и не думал отлынивать от работы и носился по городу не меньше меня.

— Рассчитывают, но неправильно это делают, — я подошел к колесам, прикинул их ширину, и точно. — У нас колея шире. Японцы заказали колеса в Англии или еще где-то в Европе, и теперь им придется тратить время на перекладку рельсов. Ну или ждать нового заказа из Америки, у тех ширина как у нас.

— Но почему они в Кореи этим занимаются? Разве не проще было бы перегнать сразу целые вагоны?

— Уверен, часть они перегонят целиком, — кивнул я. — Но… В Японии не так много дерева, зато много долгов, так что где можно они стараются экономить, вот и решили часть сборки перекинуть на Корею. Наверняка еще и пустили на это дело наш русский лес.

Невольно вспомнил безобразовские концессии в Корее, которые, несмотря на военную составляющую, этим самым лесом тоже занимались.

— Ворюги! — сделал свой вывод Хорунженков. — Сожжем тут все?

Я лишь кивнул: одна эта шалость окупала все возможные потери в этом походе, и то ли еще будет. Вот только последующие новости оказались не такими приятными. На выходе из портового района меня перехватил Буденный, доложив, что на юге заметили крупный отряд японцев. Как я и думал, весточка о нас ушла, и у Куроки оказалось достаточно сил в тылу, чтобы попытаться нас выдавить, не отвлекая никого с передовой. Жаль…

— Сколько их? — на всякий случай спросил я.

— Около тысячи.

— Пара батальонов?

— Сводный батальон. Собрали немного пехоты, артиллерии и кавалерии, — ответил Буденный.

А я задумался. Сводные части — это одна из вредных привычек этого времени. Появилась срочная задача, и командование надергивает отряды под нее из самых разных мест, ставит какого-то офицера пошустрее и отправляет вперед. Из плюсов — силы чуть больше, чем в обычном соединении. Из минусов — сводным соединениям по умолчанию не хватает слаженности. Вот как в сводном корпусе у Засулича или у этого неизвестного японского командира. Можно было бы попробовать воспользоваться этим, тем более что один раз нам уже удалось разобрать вражеский батальон. Вот только тогда врагов все-таки было поменьше, нас не ждали, там не было артиллерии… Нет, новый бой точно не стоил риска, и я уже почти отдал приказ готовиться к отступлению, когда меня с ошарашенным лицом нашел поручик Славский.

Я не ожидал чего-то особенно интересного в городских кварталах, поэтому и отправил его туда, но японцы смогли удивить.

— Там пленники, — Славский шел и размахивал руками. — Два десятка казаков — это из лесных поселений, кто не успел отступить. А остальные — женщины и дети, больше трехсот человек! Японцы держали их в ангарах на южной окраине.

Твою мать! Я выругался сначала про себя, потом вслух, потом еще раз про себя, но уже не сдерживаясь. Гражданские! Три сотни! И я ведь слышал в свое время, что после Мукдена японцы захватили и обычных людей, живущих в городе, включив их в подсчет пленных. Потом отпустили, но сам факт. Выходит, традиция не на пустом месте появилась.

— В каком они состоянии? — я постарался успокоиться.

— Ослабли, почти у всех вши. Им давали мыться, но только в обычной воде, а от этого пользы немного. Сейчас их осматривают фельдшеры, потом доложат точно, но что теперь делать?

Очень хороший вопрос. Быстро уйти от подходящих японцев, как мы бы сделали это без неожиданного пополнения, теперь не выйдет. Вернее, выйдет, если оставить пленных здесь. Да, неприятно, но есть ли у нас хоть крошечный шанс им помочь? А то, если ввязаться в бой, японцы ведь не отпустят. Вцепятся как бульдоги и будут висеть, подтягивая все новые и новые резервы. А попытаться решить все быстро — значит, рискнуть вообще всем. Стоят ли несколько сотен человек того, что я не попытаюсь потом спасти уже сотни тысяч здесь, в Маньчжурии, и миллионы через десять лет в Первую Мировую?

Что-то холодное внутри меня было уверено, что это правильно — простая же математика. Но другая часть… Она напоминала, что я получил в этом времени. Снова твердые руки и возможность лечить людей, офицерские погоны и возможность спасать жизни — что это как не второй шанс? А если так, то разве можно после такого отворачиваться от тех, кому нужна моя помощь! Да, будет тяжело, да, возможно, мы все умрем — так мы же военные, разве не в этом смысл, чтобы любой ценой защищать тех, кто на нас полагается?