Повелитель драконов - Функе Корнелия - Страница 46

— А если он и правда до сих пор в пустыне? — спросил Бен. — Он все равно сможет ответить?

Гомункулус отрицательно покачал головой:

— Нет, без воды это у него не получится. Но я не думаю, что Крапивник до сих пор в пустыне.

— Почему?

— Я чувствую, — пробормотал Мухоножка, поднимая с земли камушек. Бен нервно пошатывал изгородь.

— А если Крапивник все же появится, — сказал он, — он сможет заметить меня отсюда, как ты думаешь?

Мухоножка отрицательно покачал головой. У него подкашивались ноги, когда он подходил к воде. Его отражение было бледнее луны. Но аромат цветов, наполнявший темноту, успокаивал его бешено бьющееся сердце.

— Останься темной, — шептал гомункулус, — останься темной, вода!

Он кинул камешек. Плюх! По воде побежали мерцающие круги. Мухоножка затаил дыхание. В темной воде появилось отражение. Но это был не Крапивник.

— Галькобород! — от неожиданности Мухоножка отпрянул.

— Мухоножка, ну наконец-то! — гном сдвинул на затылок свою огромную шляпу. По его носу стекали крупные слезы. — Хозяин, его золотое сиятельство, — он всплеснул короткими ручонками и беспомощно опустил их, — он… он… он…

— Что? Что… что с ним? — с трудом выговорил Мухоножка. Бен у изгороди напряженно вслушивался.

— Его занесло! — простонал Галькобород. — Песком! Раз — и его не стало! О-о! — он закатил глаза и продолжал хрипло:

— Это было та-а-ак ужасно, Мухоножка! Скрип, шуршание песка, а потом вдруг… — гном так наклонился вперед, что казалось, нос его сейчас высунется из воды, — все стихло. Совсем стихло, — он снова выпрямился и пожал плечами:

— Что мне было делать? Я не мог его откопать. Я слишком мал для этого!

Мухоножка пристально посмотрел на всхлипывающего гнома. Он не мог поверить рассказу Галькоборода. Может ли быть, что все их заботы и вправду занесены песком далекой пустыни?

— А где ты сейчас, Галькобород? — спросил Мухоножка сморкающегося гнома.

— Я? — Галькобород утер нос рукавом. — Мне повезло. Мимо проходил караван, как раз там, где его золотое сиятельство… — он снова всхлипнул, — где его занесло. Я уцепился за ногу верблюда и так добрался до города, человеческого города, полного золота и драгоценных камней. Это удивительное место, скажу я тебе, просто потрясающее.

Мухоножка кивнул, задумчиво глядя на воду.

— А ты? — спросил Галькобород. — Ты сейчас где?

Мухоножка открыл было рот, но в последний момент проглотил слова, которые готов был произнести.

— Мы, — сказал он вместо этого, — тоже только вчера выбрались из пустыни. Драконов мы там не нашли, как и вы. Этот подлый джинн обманул нас.

— Да. Вот подлец, клянусь свинцом и медью! — Галькобород смотрел на Мухоножку, но гомункулус не мог разобрать выражения его глаз — их скрывала тень от огромной шляпы.

— А что вы теперь собираетесь делать? — спросил Галькобород. — Куда теперь направляется серебряный дракон?

Мухоножка пожал плечами и изобразил самую равнодушную мину, какую мог:

— Не знаю. Он что-то совсем сник. А ты воронов не видел в последнее время?

Галькобород покачал головой:

— Нет, откуда? — он огляделся. — Мне пора идти. Будь здоров, Мухоножка. Может, еще увидимся.

— Может быть, — пробормотал Мухоножка, пока отражение Галькоборода медленно расплывалось в темной воде.

— Ура-а-а! — Бен подскочил к Мухоножке, поднял его высоко в воздух, посадил себе на голову и прошелся в танце вокруг драконьих цветов. — Мы от него избавились! — пел он. — Мы от него изба-а-а-ви-и-и-лись! Он лежит в песочке, он дошел до точки. Сладкие денечки! Нет его, нет его, чудища нелепого! Ах ты господи! — он со смехом прислонился к изгороди. — Слыхал? Я настоящий поэт. Эй! — он снял Мухоножку со своей макушки и поднес его к лицу. — Что же ты молчишь? И вид у тебя несчастный. Может быть, ты все же был к нему привязан, к этому драконьему убийце?

— Нет! — Мухоножка возмущенно потряс головой. — Просто… — он почесал свой острый нос. — Это слишком хорошо звучит, чтобы быть правдой, понимаете? Я столько бесконечных лет мучился с ним и боялся его, века напролет, а теперь… — он взглянул на мальчика, — а теперь его просто занесло песком? Нет! — он покачал головой. — В это я не могу поверить.

— Да брось ты! — Бен похлопал его пальцем по узкой груди. — Не похоже было, что гном лжет. А в пустыне полно барханов. Я видел по телевизору. Такой бархан заносит верблюда в одно мгновение, как мошку. Правда!

Мухоножка кивнул:

— Да-да, я тоже слыхал про такое. И все же…

— Никакого «все же», — сказал Бен, сажая его на плечо. — Ты всех нас спас! Ведь это ты отправил его в пустыню. Представляешь, какое будет лицо у Серношерстки, когда мы ей это расскажем! Я прямо не могу дождаться, — и он побежал со всех ног обратно на берег моря, чтобы сообщить друзьям добрые вести.

ЛИЦОМ К ЛИЦУ

— Молодец! — прорычал Крапивник. — Отлично сыграл, гном! Паученожка тебе поверил!

Он поднял морду из воды и, пыхтя, втащил на сушу все свое огромное тело. Туча птиц с громкими криками поднялась в ночное небо. Галькобород, уцепившись за рог хозяина, озабоченно смотрел вниз, где чернела большая река, омывая панцирь Крапивника.

— А как насчет небольшого вознаграждения? — спросил он. — Теперь вы мне дадите золотую пластину из вашей чешуи?

— За чуточку вранья? Вот еще. Помолчи! — рявкнул Крапивник. Галькобород обиженно уткнулся в свою бороду.

— Сейчас я возьму его след! — прорычал Крапивник.

— Чей?

— Серебряного дракона, Галькоголов!

— Но там же люди, — гном озабоченно поправил шляпу. — Куча людей! Что, если они вас увидят? Ваша чешуя блестит в лунном свете, ваше золотое сиятельство!

— Заткнись! — Крапивник зашагал по прибрежному илу к холму, за которым лежала деревня. Там все еще не утихал праздник. Ветер разносил по округе музыку и смех, перекрывавшие рокот моря. Крапивник навострил уши и, принюхиваясь, взобрался на гребень холма.

Вот он, серебряный дракон.

Лунг стоял на берегу моря, окруженный людьми, а Бен и Серношерстка как раз забирались к нему на спину. Крапивник жадно вдохнул ночной воздух, потянул носом и фыркнул.

— Да, теперь я взял след, — прошептал он. — Теперь он от меня не уйдет. Началась настоящая охота. Наконец-то! — он облизнул омерзительную пасть. Охотничий азарт бушевал в его теле, как пламя. Он беспокойно переминался с лапы на лапу.

— Но как вы его догоните? — спросил гном, счищая брызги ила с бронированного лба Крапивника. — Ведь он умеет летать, а вы нет.

— Ха! — Крапивник презрительно покачал головой. — Отсюда только одна дорога — в горы, и она идет по реке. Он полетит, а я поплыву — тем же путем. Кроме того, мои ноздри полны его запаха. Теперь я его всегда найду. Ветер донесет мне, где он.

Внизу Лунг, стоявший на берегу, обернулся. Он повернулся спиной к морю, все еще серебрившемуся под луной, и посмотрел на север.

Стоявшие вокруг люди расступились. Только четверо остались с ним рядом: высокий худой мужчина, две женщины — высокая и низенькая, и ребенок. Дракон наклонился к ним.

— Это тот самый профессор! — прорычал Крапивник. — Тот, у которого пластина моей чешуи. Он-то как сюда попал, черт его побери?

— Понятия не имею, ваше золотое сиятельство, — Галькобород нервно нащупал под рубашкой обручальное кольцо Барнабаса Визенгрунда.

— Ладно, с ним я разберусь позже, — буркнул Крапивник. — Сейчас мне некогда. Я отложу это удовольствие на потом.

— Смотрите, ваше золотое сиятельство, — прошептал Галькобород. — Дракон взлетает!

Лунг расправил крылья. Они переливались, словно сотканные из лунного света.

— Что ж, полетели! — прошептал Крапивник. — Полетели к Подолу неба, мой дракончик-ищейка. Выведи меня к остальным!

В эту минуту мальчик посмотрел в сторону холмов. Чешуя Крапивника блестела в лунном свете так ярко, что Бен на мгновение зажмурился. В следующую секунду золотой блеск исчез. Луну закрыла туча — большая дождевая туча. Мальчик недоумевающе уставился в темноту. Крапивник хрипло рассмеялся.