Старые Враги (СИ) - Кондратюк Глеб - Страница 37

Это место, очень сильно отличалось от предыдущих. Кольцевая дорога была шире и крепче. Повсюду, можно было увидеть вырезанные в скале знаки, гербы и символы, демонстрирующих внушительное количество известных мастерских, существовавших ранее в Манродане. У некоторых были отдельные «подъезды» к кольцевой дороге, огромные балконы для повозок, где их должны были грузить продукцией. Количество мостов через всю каверну и мостки-хорды были на протяжении всей высоты шахты. Но даже сквозь них угадывался силуэт расположенного внизу Парящего Дворца. Женя использовал магию, чтобы рассмотреть его получше и теперь их план с обрушением выглядел ещё менее осуществимым: ширина звеньев цепи была такой, что он даже теоретически не представлял, как её можно сломать. Про то как её сделали он даже думать не пытался. Даже если взять всё самое современное оборудование и технологии, неограниченный бюджет, найти хороших рабочих и проектировщиков, хрен с ним, да даже с магией люди никогда не смогли бы построить такое! И это был даже не самый большой город-добытчик в империи гномов! Куда уж больше⁉ Как вообще государство, способное строить такое деградировало до трёх городов всего за пару тысячелетий⁉

Хедрим через пару минут привел их к развилке о которой говорил ранее — здесь отряд разделился. В первом были Вольный, Зверь, Резчик и полтора десятка ветеранов, что отправились вниз, чтобы изучить место крепления цепей дворца, а остальные продолжили подъем наверх вместе с големом. Женю с Марком оставили в этой группе, чтобы можно было довольно просто поддерживать связь ну и на случай, если возникнет ситуация, где потребуется чья-то жертва. В таком случае можно будет положить на алтарь кого-то бессмертного.

Подъем занял несколько долгих часов и под конец даже у гномов ноги начали сдавать. Женя не без гордости топал вместе с ними, понимая насколько раньше он бы сдох, будь это старый он. Нечеловеческие тренировки приносили свои плоды и Женя научился работать даже тогда, когда мозгу казалось, что продолжить уже невозможно.

Сигнальный рог действительно оказался на самом верхнем ярусе, на круглой площадке. Он был большим, несколько метров в длину, а ближе к вершине в полотке было несколько отверстий, окруженных рунами, через которые звук должен был пройти по всему городу. Хедрим, даже при желании не смог бы в него подуть, поэтому это сделал Богвир. Магия наполнила древний артефакт и тот издал громкий, низкий гул, разошедшийся по всей пещере. Рунный маг подул в него трижды — старый сигнал сбора ополчения. Пять часов ничего не происходило. Никто не бежал сюда со всех ног, чтобы навалять тому, кто подул в рог, но на шестой час стоящий неподвижно Хедрим, повернулся в сторону лестницы.

Торим медленно вел тело голема вверх по лестнице. Слишком хорошо знакомой лестнице. Он знал каждый скол, каждую надломанную ступеньку и выбоину на здешних стенах. День, когда он их нанес не выветрится из памяти никогда. Он был тем, кто зачистил это место в тот раковой день, без жалости и разбора уничтожая каждого, кто вставал на пути. Камни на теле голема до сих пор носили на себе следы попыток доблестных воинов его остановить.

Будучи одним из первых, кто вернул контроль над собой, Торим не побежал умирать, а поднялся сюда, чтобы забрать останки своих героически погибших сородичей и опустить их в Кровь Земли, чтобы их души обрели покой. Сотни раз он проделал этот путь, от вершины шпиля, до озера внизу и обратно. Когда он закончил, то продолжил хоронить останки других погибших, а когда закончились и они, сил на месть у него уже не было, а остатки воинской чести не позволили ему уйти из жизни самостоятельно. Какое-то время он убивал шлаковых големов, что порождал Йорвус, но со временем и это перестало вызывать хоть какие-то чувства. Он уже было подумал, что лишился их вовсе, но затем услышал сигнал рога и гнев вернулся.

Кто бы ни был там на площадке вверху, Торим твёрдо намеревался спустить его вниз самым быстрых из путей.

— Это ты Поргар⁉ Или, может быть, Видер? — рявкнул голем, подойдя достаточно близко к вершине.

— Хедрим! — донесся сверху ответ.

Торим остановился — это имя он не ожидал услышать. Бывший правитель некогда великого города. Последние века при встрече с ним Хедрим не осмеливался даже глаза поднять, а тут вдруг такое?

— Умереть решил, Хедрим? Тогда мог бы сброситься вниз, как Дабрин. Это было бы и быстрее и не так больно. Тебя я не просто выкину вниз, а сначала размолю в труху!

Ладони голема сжались в кулаки, когда он преодолевал последние полсотни ступеней. Он наклонил корпус голема пониже, чтобы рассмотреть Хедрима, перед тем, как разнести ему голову. Шаги ускорились и тело голема практически вбежало на площадку, где стоял Хедрим в окружении… гномов?

Торим старательно заморгал, пытаясь развеять это наваждение. Прошли века с тех пор как он видел живых, по-настоящему живых, гномов. Их просто не может быть в Манродане!

— Это не галлюцинация, Торим. Гномы пришил в Манродан и им нужна наша помощь.

Глава 247

— Ох, святая борода Гнура… — ахнул от удивления Кроран, стоило им зайти в зал, где крепилась одна из четырёх цепей. Вблизи они выглядели ещё монструознее. Цепь с диаметров в рост взрослого гнома, была приделана к скале. Через первые звенья проходили пять столбов из металла, усиленных рунами, в качестве дополнительной поддержки.

Бибитаг подошел к громадному креплению и положил руку на камень рядом.

— Там две металлический рейки, метров пятьдесят в длину, через них насквозь балки, что засели в камне, — исследователь убрал руку, — такое мы не оторвем.

Идеальным вариантом было бы вырвать самое крепление: так и веса при падении будет больше, да и камень сломать легче, чем металл. Но в данном случае, объемы такие, что никакой магии им не хватит.

— Значит нужно сломать цепь, — с тяжелым вздохом произнес Кроран, — давайте смотреть, может найдется ослабевшее.

Гномы принялись изучать тронутые ржавчиной в местах соединения цепи. Они соприкасались друг с другом так плотно, что на первый взгляд казались сросшимися. Так было до первого волнения цепи, когда сотни тонн металла издали чудовищный скрип, как будто это трещал сам мир.

Здесь Вольный с братьями мало чем мог помочь — оценка металла не их профиль. Многие гномы принялись вспоминать почти позабытые уроки из детства. Все-таки большая часть спустившихся вниз, даже во время скитаний по поверхности не часто обращались к ремесленничеству. Хотя были, конечно, и исключения…

Воморах не обращался к давно забытой магии. Если он когда-то действительно ею владел, то за все те битвы, в которых он получил по голове знания о ней выветрились окончательно. Берсерк обратился к более привычной для себя материи — чувствам и ощущениям. Он ходил вдоль цепи, останавливался, бил по ней обухом топора и слушал. При всей своей грубости и неказистости, Воморах имел дело со стеклом — очень тонкая работа, особенно когда ты слепой. Он научился чувствовать материал в руках так, как не дано его ощущать зрячему. Он шел вдоль цепи, одной рукой держась за метал, а во второй руке держа топор. Пройдя мимо четвертого звена, стекольщик остановился, сделал шаг назад и ударил по нему ещё раз.

— Вот это, — Воморах подвинул ладонь, — Бить нужно вот здесь.

Несколько других гномов, кто лучше всех из присутствующих владел магией, позволявшей проверить металл, принялись изучать указанное место. Сначала никто из них не понял, почему Воморах выбрал именно это место, но потом один из них сказал:

— Нашел. Да, здесь скопилось много напряжения.

Когда его оценку подтвердило ещё двое, на металлической цепи, не без труда, оставили насечку для тех, кому предстоит её ломать. Манродан был городом, где почти все работники были объединены одной единственной целью — создать металл наилучшего качества. Шахтеры добывали руду, руду перерабатывали в металл, удаляли не нужные примеси, добавляли нужные элементы, чтобы получившийся в итоге сплав мог верно служить своей цели и неважно насколько она благородна и почетна. Даже скамьи, сделанные в Манродане были изготовлены из металла такого качества, что на поверхности в то время себе могли позволить немногие. А здесь эти мастера работали с особой тщательностью, ведь этот проект должен был отражать величие и мастерство жителей города, что его построил.